Рукопашный бой
Шрифт:
«Жизнь ничего не стоит в Гванахуато...» – похоронно пел музыкальный ящик.
С воплем победителя Железная Голова покрепче ухватил рукоятку кинжала и взмахнул им, намереваясь поразить Мачо прямо в грудь. Не дожидаясь, пока это произойдет, бильярдный кий Кали– описал в воздухе дугу и хлестко, с резким звуком, опустился на внутреннюю сторону запястья нападавшего. Разжавшиеся пальцы выронили кинжал.
– Достаточно, парни! – одобрительно произнесла Кали. В выцветших голубых джинсах и открытой синей рубашке, завязанной узлом на животе,
– Кто сказал? – проревел Железная Голова и бросился на нее. Кали не уклонилась от размашистого удара, но вместо этого толстым концом бильярдного кия ткнула в костлявый подбородок Киовы, чем повергла его на пол. Не успел он подняться, как командир роты «Бронко» уже стояла над ним, упирая острый кончик кия в его горло.
– Я уже сказала, – произнесла Кали. – Вы пригласили меня судить поединок и объявили, что согласитесь с любым решением, которое я вынесу. И получили то, что хотели. Может быть, ты хочешь провести последние минуты своей чрезмерно затянувшейся жизни в тщетных попытках научиться дышать задницей?
Железная Голова поднял вверх огромные ручищи. К удивлению Арчи, он рассмеялся.
– Нет проблем, Желтоголовая. Просто погорячился, сама понимаешь.
Кали кивнула и опустила руку, чтобы помочь ему встать. Кэсси заметила, что Арчи вздрогнул, когда боец принял предложенную руку и поднялся на ноги.
– А теперь в чем дело? – спросила Кэсси.
– Я... – Репортер облизнул пересохшие губы кончиком языка. – Я был уверен, что этот тип попытается предпринять что-нибудь отчаянное, когда капитан предложила ему свою руку.
– Но почему?
– Потому что... потому что так происходит во всех-голофильмах.
Отец Боб рассмеялся и положил руку на плечо репортера.
– Мы, «Кабальерое», достаточно серьезно относимся к вопросам чести.
– Кроме того, – добавила Кэсси, когда Железная Голова вышел, чтобы сменить изрезанную одежду, – для них это игра.
Арчи покачал головой:
– Допустим, что вы правы. Но именно это меня и смущает.
– Что именно? – спросила Кали, подходя к ним. Она поставила кий на стойку. – Наше временами эксцентричное игровое поведение?.. Привет, Кэсси.
Женщины обнялись.
– Давайте посидим и побеседуем, – пригласила капитан. Все четверо они устроились за столом, который Кали приволокла от музыкального ящика.
– Вы обе, леди, произнесли слово «игра», – серьезно начал Арчи. – Оно невольно приходит мне на ум, когда вспоминаешь имена, которые вы даете друг другу и машинам, фантастические костюмы, в которых щеголяют некоторые из вас, пластиковые украшения на одном из ваших роботов. Мне хорошо известно, что у водителей боевых машин по традиции были прозвища-позывные, но когда их такое множество, как у вас, в этом уже есть элемент, ну, скажем, оторванности от
– Полагаю, вы хотите сказать, что мы словно дети, играющие во взрослых? – уточнил отец Гарсия.
Кали кивнула и отхлебнула из поллитровой бутылки с соком, которую ей принес один из роты «Кабальерос», которой она командовала.
– Нечто похожее, Арчи, – подтвердила она. – Во всех известных нам мирах до сего дня дети растут, играя в ковбоев и индейцев, правильно?
Арчи искоса посмотрел на нее, словно подозревая ловушку.
– Пожалуй, – осторожно согласился он. – Я и сам играл в эти игры в детстве.
– А теперь слушай, голубчик. Мы на самом деле индейцы и ковбои. И потому решили, что имеем право остаться детьми навсегда.
Репортер недоуменно заморгал, глядя на нее, не зная, как к этому отнестись. Наконец он весело усмехнулся:
– А знаете, капитан, ваше объяснение почти разумно.
– С точки зрения опытного социолога, – вступил в разговор отец Боб, – это настолько же полное объяснение, как и то, которое вы собирались нам дать.
– Значит, в общей игре вы просто разыгрываете свою роль?
– Все мы родились, чтобы умереть, Арчи, – сказала Кали. – Мир трех планет – жестокое место, по крайней мере в пустыне, чапареле и горах, где скитаются подлинные «Кабальерос», там ковбои, нортеньо и индейцы равны. Все мы издавна знаем, что живым от туда никто не уходит. – Она пожала плечами. – И если уж ты так заинтересовался нами, тогда сделай хороший фильм, как только сможешь, почему бы и нет? Пока Арчи изо всех сил старался осознать все, что он услышал, к ним подошла Мариска Сэвэдж, возбужденная, словно щенок.
– Ничего больше нет, Арчи. Я все засняла. Привет, лейтенант.
– Как дела, Риски?
Операторша просияла. Она уверяла, что никогда прежде не имела прозвища, но никто не мог понять, когда она говорит правду, а когда шутит. Хотя начатая «Кабальерос» подрывная кампания по вытаскиванию ее из ее панциря медленно продвигалась вперед, им до сих пор не удалось разгадать ее.
– Не будет вам никаких подпольных боев без правил, миссис Сэвэдж, – строго заявил Арчи.
– Что?
– Соревнования отменяются, милая леди. Там не найдется места для такой благовоспитанной персоны, как вы.
– Арчи, о чем ты толкуешь? Ты что, головой ударился?
Кэсси поймала взгляд Кали:
– Я бы хотела поговорить с тобой наедине, капитан.
Кали кивнула. Арчи повернулся и с огорчением увидел, что женщины встают.
– Лейтенант Садорн! Почему вы так торопитесь уйти? Я действительно был бы рад побеседовать с вами о ваших таинственных уходах и возвращениях с тех пор, как полк прибыл сюда...
Кали одарила его ласковой улыбкой и потрепала по щеке:
– Если бы она обо всем рассказывала каждому голорепортеру в Федеративном Содружестве, то не осталось бы ничего загадочного, не так ли? Не страдай, дорогуша. Мы скоро вернемся.