Рукопись несбывшихся ожиданий. Таинство посвящения
Шрифт:
– Есть ещё одна проблема, - покончив с внутренней борьбой, наконец произнесла Мила. – Для успешного воровства хорошо бы научиться пользоваться отмычками.
– Вообще не вопрос.
– И хорошо бы знать, где могут лежать письма.
– Тоже не сложность. Попроси Саймона поговорить на эту тему с Катриной Флетчер. Он и бывшая подстилка Грумберга достаточно близки, чтобы она смогла распустить язык в его обществе.
– Погоди, то есть они достаточно близки? – опешила молодая женщина. Её сердце даже словно перестало стучать на какое-то время, и, само собой, Вигор с лёгкостью заметил это. Он широко улыбнулся,
– Детка, этой девчонке нужны деньги, а Саймон их словно из воздуха достаёт. Очень много кто в академии желает заручиться его дружбой, и он… это к тебе он преисполнен альтруизма. Когда дело касается других, тут он своим богатеньким положением пользуется вообще-то.
Вигор ударил её пальцем по кончику носа, но своего возмущения Мила выразить не успела. В это же самое мгновение прозвучал гулкий звук гонга. Между лекциями намечался очередной перерыв и, чтобы не быть уличённым в беседе с Тварью, Вигор поспешно поднял с подоконника свою сумку и двинулся прочь по коридору. Вскоре также поступила и Мила.
***
Появление на пороге лера Морриэнтэ выбило мэтра Ориона из колеи. Старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий только-только вознамерился хорошо провести последнее воскресенье зимы. Он, следуя своей привычке, спустился в одном халате в гостиную, сел в кресло и, глядя за окно, сделал первый глоток терпкого чая. Напиток приятно обжигал губы, согревал тело и даже, казалось, душу. От удовольствия мэтр Орион начал невольно подёргивать ступнями, обутыми в мягкие домашние тапочки. Как и халат, они были клетчатой серо-зелёной расцветки. А ещё эти вещи были новыми, так как являлись подарком невесты мэтра Ориона. Анна подарила их ему перед тем, как она и Люций попрощались (зимний отпуск старшего преподавателя закончился), и такой интимный подарок навевал Люция на мечты о скором приближении июля, а именно дня его свадьбы.
«Неужели я наконец-то стану женатым человеком? – не мог поверить в предстоящие ему жизненные перемены Люций, и, как ни странно, его приятные фантазии тут же дополнились ещё одним моментом. – А, главное, когда я приведу Анну в этот дом, больше не будет никаких проблем с лер Свон. Предстоящий июль сделает меня совершенно счастливым».
Из-за испытываемых им эмоций Люций принялся напевать себе под нос весёлую песенку, но тут кто-то постучал в дверь. От неожиданности чашка с чаем дрогнула в руках преподавателя, немного напитка пролилось на халат. Люций чертыхнулся и с недовольством уставился в сторону прихожей. Увы, стук повторился.
«Только бы не как в прошлый раз», - отчего-то пришла к Люцию неприятная ассоциация, как в том году его навестил охранник Билл Блум. А затем он неспешно поставил чашку на столик и, шаркая тапочками, подошёл к двери, чтобы открыть её.
– Эм-м, лер Морриэнтэ? – глупо произнёс Люций Орион, когда увидел кто именно стоит на пороге. Приход эльфа являлся тем событием, какое даже оракул вряд ли бы предсказал, столь невелики шансы на него были, и поэтому лицо Люция выразило глубокую растерянность.
– Вы нисколько не ошиблись, - спокойно подтвердил эльф, склоняя голову в приветствии.
– А вы… Хм, вы ко мне по какому-то делу?
– Позвольте сперва уточнить верен ли слух, что дошёл
– Эм-м, да, - больше прежнего растерялся Люций.
– Тогда я к вам по делу.
Столь необычный разговор вынуждал пригласить нежданного гостя в дом, не вести же подобные разговоры на крыльце, да ещё в зимнее время? Поэтому Люций попытался припомнить достаточно ли хорошо убрана его гостиная и, решив, что никакого беспорядка там нет, сказал:
– Быть может, поговорим в доме? Прошу вас, входите.
Адьир Морриэнтэ не заставил себя ждать. Он вошёл в прихожую и, стряхнув со шляпы снег, положил головной убор на специальную полочку. Затем эльф снял отороченное мехом пальто. К этому моменту щёки Люция от смущения покраснели – уж слишком сильно констатировал его клетчатый домашний халат с дорогим нарядом принца.
– Вы не разувайтесь, так проходите, - дозволил Люций, ибо едва не помертвел, представив как в его прихожей не кто-нибудь, а сам эльфийский принц начнёт примерять потёртые жизнью гостевые домашние тапочки.
– Как скажете, - не стал перечить Адьир Морриэнтэ, не иначе тоже представив себе нечто подобное. А затем эльф оправил камзол, идеально сочетающийся с цветом его лазурных глаз, и вслед за хозяином дома прошёл в гостиную.
– Садитесь на диван, лер Морриэнтэ.
– Благодарю, - ответил эльф и, оглядевшись по сторонам, сказал: - У вас очень уютно. В таком доме чувствуешь себя по-домашнему комфортно.
От этих слов Люцию отчего-то стало ещё больше стыдно за свой халат, а потому он невольно запахнул его глубже и только потом сел в своё любимое кресло.
– Так какое дело привело вас ко мне, и отчего оно связано с мисс Браун?
– Уверен, мои слова покажутся вам неприятными, а потому я заранее приношу извинение за свой визит, - с совершенной серьёзностью произнёс Адьир Морриэнтэ. – Также, мне известно, что у людей считается бестактным вмешательство в чужую жизнь. Тем в более, если это жизнь не близкого человека, а всего-то кого-то отдалённо знакомого. Однако, донести до вас некие факты о мисс Браун я всё же считаю нужным. Мне видится это правильным настолько, что я вернулся из Вирграда в академию, едва только услышал имя вашей невесты.
Быть может, Люций бы и предположил, что происходит некий розыгрыш. Всё же чего только студенты порой ни придумывали от скуки. Вот только лер Морриэнтэ нисколько не походил на шутника ни ранее, ни, тем более, сейчас. Лицо эльфа говорило о том, что он действительно хочет предупредить своего собеседника о чём-то важном. И, как бы Люцию ни было страшно спрашивать, он всё же спросил:
– Что вам известно о ней?
– Мисс Браун желает использовать вас, чтобы на законных основаниях проникнуть в академию. Эта особа заинтересована в получении неких редких изданий, что хранятся в здешнем закрытом книгохранилище, - сказал Адьир Морриэнтэ и, глядя как недоверчиво хмурит лоб Люций, подтвердил: - Да-да, я говорю про книгохранилище, где находятся ныне запрещённые для общего пользования книги.