Рунная магия
Шрифт:
Но Скади пресекла эту мысль до того, как та вполне оформилась. Личные обиды тут ни при чем, сказала она себе. Это тактический выбор, сделанный ради высшего блага. То, что Фрейя и Один всегда наслаждались большим, нежели просто мимолетная близость, она вовсе не принимает в расчет. Конечно, смерть Фрейи может огорчить его. Или даже ранить глубже, чем само Слово. Должно ли это изменить ее решение? Пожалуй, нет. Локи мог быть причиной смерти ее отца, но приказ отдал Один, и именно он затем купил ее молчание в обмен на парочку комплиментов и стратегический брак. Прошли годы, и Скади поняла, как он ею манипулировал, как использовал ее, чтобы заключить
А теперь братья снова вместе.
Скади прижала стиснутые кулаки к белому бархату второго из лучших платьев Этельберты Парсон. Никакая глажка не уничтожит эти складки; но мысли Скади витали далеко. В ее сознании собирались тучи, лилась кровь, и месть, надолго отложенная, но оттого еще более сладкая, открывала сонные глаза и улыбалась.
Иса — единственная Старшая руна, которая не может быть перевернута. Поэтому Скади не потеряла ни капли своих сил из-за Рагнарёка. Она считала себя ровней почти любому вану, даже Фрею или Хеймдаллю, но знала, что не выстоит против всех шестерых. Если, конечно, немного воды утекло с тех пор, как у Скади было свободное время или настроение творить новое оружие, но она знала, что оружие должно быть надежным. Не большим, нет, но до последней нити пропитанным рунами маскировки. Оружие элегантности, оружие хитрости.
Если бы у нее было время, она бы скроила рубашку — или даже плащ, имеющий в каждом стежке руны льда и яда, — но времени не было, поэтому она смастерила крошечный носовой платочек, обшитый кружевной тесьмой. Тесьма была такой тонкой, что ее почти не было видно, такой замысловатой, что чары, распиравшие и составлявшие ее, прятались меж двойных узлов и вышитых цветов, такой смертельной, что единого заговора хватило бы, чтобы пустить ее в ход. На самом платочке простыми, яркими стежками она вышила руну Фе:
Фрейя.
Скади осталась довольна. Обычно она презирала домашнее искусство рукоделия, но как дочь снежных великанов была в нем искусна. Она осторожно свернула платочек и положила его в ящичек элегантного секретера. Ваны прибудут в сумерках. Улыбаясь, Охотница ждала их появления.
Один видел их прибытие из своего удобного укрытия за рощей, в полумиле от деревни Мэлбри. Было шесть часов вечера, и на фоне догорающего заката он едва мог различить их подписи, несущиеся через поля, выгибающиеся в дымное небо. Цветов Скади среди них не было, но, возможно, она пряталась в засаде поблизости, используя остальных как приманку для него. Мэдди и Локи видно не было, и только сейчас он признался себе, как отчаянно надеялся увидеть их здесь.
Он бросил Юр и нырнул за изгородь. Вот они все: Жнец, Сторож, Поэт, Целительница, Владыка Моря и, наконец, богиня Желаний, бредущая далеко позади остальных. Почему они решили идти пешком? Что у них за дела в доме пастора? И что именно они знают?
Один попытался отыскать Шепчущего через Беркану. Ничего, даже голоса его не слышно. Но это не значит, что его здесь нет. Одноглазый прошел вдоль изгороди, держась позади маленькой группы, так было меньше шансов, что его заметят. Прятаться от друзей казалось ужасно неправильным, но мир изменился, и даже старую дружбу нельзя было полностью принимать на веру.
Говорил Ньёрд:
— Я знаю, она неосторожна, быть может, даже немного сумасбродна…
— Немного сумасбродна! — вступила Фрейя, ее длинные волосы сверкали как иней, звенья ожерелья ловили свет. — Она зверь, Ньёрд! Вечно рыскает вокруг в виде волчицы и орлицы…
— Она всегда была верна. В Рагнарёк…
— Мы тогда воевали, — вставил Фрей.
— Если Скади права, мы и сейчас воюем.
— С людьми. Возможно, с Орденом, — возразил Хеймдалль. — Но не со своим народом.
— Асы не наш народ, — ответил Ньёрд. — Мы все должны крепко это помнить.
Один за изгородью нахмурился. Так вот откуда ветер дует! Конечно, Ньёрд — самый старший из ванов, отец близнецов, вполне понятно, что его верность принадлежит в первую очередь ванам и лишь во вторую — асам. Кроме того, Одноглазый давно подозревал, что Ньёрд все еще испытывает нежность к своей сбежавшей супруге, и знал, что не следует рассчитывать на здравомыслие любящего. Сам он тоже не был неуязвим: бывали минуты — весьма редкие, впрочем, — когда даже прозорливый Один становился слеп, как последний мальчишка…
Он взглянул на Фрейю, по-прежнему тащившуюся позади; ее голубое платье до колен почернело от грязи.
— Далеко еще? — застонала она. — Я уже сто лет иду, натерла ногу, вы только посмотрите на мое платье…
— Еще раз заикнешься о своем платье, о своих туфлях или о своем соколином плаще… — пробормотал Хеймдалль.
— Мы почти пришли, — кротко сказала Идун. — Хочешь, я дам тебе яблоко, если нога болит?..
— Я не хочу яблоко. Я хочу сухие туфли, и чистое платье, и ванну…
— Заткнись и примени заговор! — рявкнул Хеймдалль.
Фрейя посмотрела на него и фыркнула.
— Ничего ты не понимаешь, золотце.
Один улыбнулся в своем убежище.
В Подземном мире Мэдди и Локи наткнулись на неприятность. Неприятность представляла собой вертикальную шахту, которая рассекала уровни: спуска нет, обходной дороги нет, до противоположной стороны — добрая сотня футов.
Шахта находилась в конце длинного низкого коридора, по которому они наполовину ползли, наполовину карабкались почти три тяжелых часа. Теперь, глядя в разлом в форме секиры и прислушиваясь к грохоту воды примерно в четырех сотнях футов внизу, Мэдди готова была завыть от отчаяния.
— По-моему, ты сказал, это самый лучший путь вниз! — упрекнула она Шепчущего.
— Я сказал, это самый быстрый путь вниз, — язвительно ответил он, — что есть чистая правда. Я не виноват, что ты совсем не умеешь лазать.
— Совсем не умею!
Шепчущий скучающе светился. Мэдди снова посмотрела вниз: река под ними пенилась, как сливки в маслобойке. Мэдди знала, что это река Стронд, разбухшая от осенних дождей, ищущая, пробивающая себе дорогу между камней к Речному Котлу. Казалось, она полностью заполняет пропасть, но когда глаза девочки привыкли к более глубокому сумраку, она заметила пролом в скале на дальней стороне, как раз за разрывом.