Русь. Другая история
Шрифт:
Конечно, с точки зрения современной — Беларусь занимает выгодное положение. Но в прошлом это положение было выгодным, пожалуй, лишь в IX-XIII вв., когда через русинские земли проходил торговый путь из варяг в греки. Норманны активно торговали с Русью, переселялись сюда, строили города (норвежец Ренгвальд (Рогволод) приехал в Полоцк, конунг Тур построил Туров, готы из шведского Смоланда основали Смоленск, который вплоть до 1240-х гг. имел теснейшие торговые связи с Готландом, Новгородом и Витебском).
Вся дальнейшая история повергает в уныние; выгоды — никакой. Одни войны, миллионы погибших и раздел территории сильными мира сего.
Такова история Беларуси, история честная, не правленая из Кремля в угоду тому или иному московскому правителю. Конечно, это все прошлое. Современные отношения Беларуси и России не должны более зависеть от истории их взаимоотношений. Но знать историю необходимо. Не знать — преступно. Не зная своей истории, нельзя понимать и настоящего.
Как исчезала Литва.
XIX-XX вв.
В марте 1794 г. польский генерал Тадеуш Костюшко выступил против Прусского королевства за независимость оккупированных земель Речи Посполитой. В Литве войну за освобождение своих земель поддержал генерал Якуб Ясинский, выступивший против российского царизма. Центром восстания в ВКЛ стала столица — Вильно, хотя началась она в Шавлях (Шауляе). Армия Костюшко нанесла поражение полкам генерала Тормасова. Однако из-за неравенства сил, как и из-за плохого взаимодействия, освободительная война (а не восстание, как ошибочно пишут, ибо Речь Посполитая еще пока сохраняется как независимая страна) в октябре 1795 г. была проиграна. Вот когда беларусам и полякам запомнились суворовские гренадеры! Оставшуюся территорию Речи Посполитой поделили между Пруссией, Австрией и Россией.
Уже в 1797 г. всю огромную территорию Литвы в рамках Российской империи свели до одной Литовской губернии путем слияния Виленской и Слонимской. Позже термин «Литва» оставят вообще за одной Виленской губернией, хотя в народе Литвой в течение первой половины XIX в. продолжают называть всю современную землю Беларуси, что и доказывает стихотворение Пушкина «С кем быть Литве?»
В официальном титуле царя Николая I все еще присутствовало «Великий князь Литовский» и «князь Самогитский». В переводе на современный язык это означает «Великий князь Беларуский» и «князь Литвы», ибо Самогития — это Жмайтия, как она и обозначена на политических картах XVIII и первой половины XIX в. Россия середины XIX в. Литвой считает все еще Беларусь, а герб Погоня является составной частью гербов беларуских городов (как тогда, так и сейчас), тогда как на гербах Самогитии (современной Летувы) присутствуют столпы Гедимина или, точнее, Кейстута, иначе Калюмны, в принципе, тоже русский герб Рюриковичей. Настоящим же гербом Самогитии (Жмайтии) во все времена был локис — медведь.
Аналогично в Грюнвальдской битве на знаменах сорока русинских хоругвей ВКЛ была изображена Погоня, а на двадцати стягах Жмайтии красовались Калюмны.
Кокарда с Погоней крепилась и к киверам беларуских улан войны 1812 г., которые воевали на стороне французов, как и польские уланы Понятовского, вовсе не против русских, а против царя за независимость своих стран. Это все к тому, что к нынешнему гербу Погоня современная Республика Летува не имеет никакого отношения. Просто присвоила болсе распространенный герб Погоня, и все на этом.
Ликвидация российским самодержавием Литвы в сознании литовцев-русов была активно начата после освободительного восстания 1830 - 1831 гг., о котором жителям России, как и в советскую эпоху, сообщали лишь самую краткую информацию, мол, было восстание в Польше (Беларусь при этом полностью исключали, чтобы не было кривотолков).
Активную участницу того легендарного восстания, беларускую двадцатипятилетнюю фольклористку Эмилию Пляттер французы сравнивали с Жанной д’Арк. Симпатичная, хрупкая девушка командовала отрядом повстанцев в звании капитана. Во время отступления в Пруссию Эмилия заболела и умерла. Но имя героини в России предали забвению, как и тот факт, что беларусы сражались в рядах Наполеона. Бонапарт обещалл полякам и литвинам то, что было реализовано лить в 1917 г., но только, увы, для поляков.
Несмотря на свою враждебность к дореволюционной России и царизму в частности, советская система обеляла либо замалчивала даже самые агрессивные войны этого самого царизма, переводя их в ранг патриотических либо искажая их суть.
Это же случилось и со всеми восстаниями беларусов — их суть исказили, свалив все на поляков. После разгрома восстания 1831 г. подавления автономии Польши не наблюдалось, а вот у Литвы были отняты главные атрибуты автономии: статут (конституция), Госдума были запрещены, как и сама униатская церковь, закрыт Виленский университет как очаг сепаратизма, и т. д. Но после 1840 г. решено было покончить и с термином «литовец, литвин». Царю показалось, что белорус — это куда как ближе к великороссу и должно сблизить эти народы, подчеркнуть их родственную связь, следовательно, «присоединить» западных русских к восточным. Отныне было запрещено в документах и печати использовать сам термин «Литва». Его заменили на «западнорусский край» или «северо-западный край».
В XIX в. российский царизм стремился быть добрым отцом многонационального российского семейства. Россия брала «под крыло» всех обиженных православных, спасая от турецкого геноцида армян, болгар и сербов. Но внутри самой русской нации шла незримая борьба за первое место: малороссов и литвинов усиленно оттесняли на периферию, лишали, по определению Екатерины II, «ненужной исторической памяти», а само наследие Руси усиленно «перетягивали» на Москву. Русский царь стремился стереть грань между литвинами и великороссами, ликвидировав тем самым источники будущих волнений. Безусловно, это должно было объединить многонациональное население царской России, но почему за счет переписывания истории?
Хотя нельзя не признать, что реальный процесс объединения нации все же происходил, но, как это часто бывает, все насильственно навязанное вызывает внутреннее напряжение в обществе. Это было использовано большевиками, и после 1917 г. все то, что веками накапливалось в толще народного сознания, монстром вырвалось на свободу и прокатилось страшным смерчем Гражданской войны и последующими репрессиями, растянувшимися на долгие годы. То, как трудно стереть из памяти людей их прошлое, доказывают многие факты. Еще в начале 1950-х гг. этнологическая экспедиция в Минской области установила, что большая часть селян продолжает себя именовать литвинами либо «тутэйшыми». Это говорит о том, что в 1950-х гг. на селе все еще живут старики 1870-х - 1880-х гг. рождения, когда Беларусь все еще продолжали именовать в народе Литвой, несмотря на официальный запрет (с аналогичным успехом можно было запретить дуть ветру). Однако в последующем десятилетии (1960-е гг.) тех, кто был рожден литвином, уже не остааось, ибо за советский период последние хранители старой традиции умерли, а поколения советской эпохи 1920-х - 1950-х гг. в школах учили, что они белорусы.
Параллельно с мерами по ликвидации термина Литва (в Беларуси) царь Николай рекомендовал своим чиновникам активно пропагандировать в Самогитии миф о том, что именно эта земля является Литвой. В таком случае многочисленные войны с Литвой превращались в войны не с русским народом, а с прибалтийским, что обеляло Москву. Самодержцу казалось, что это и есть эффективная мера по устранению политически ненадежной нации русин на западных пределах Российской империи. Жмайты и аукштайты, такие якобы ненавистники русского самодержавия, сейчас же проглотили сладкую пилюлю.