Русалка
Шрифт:
Он страстно желал в этот момент, чтобы Петр сбавил шаг и прислушался к голосу разума, чтобы русалка оставила Петра в покое и чтобы ему самому повезло, и чтобы он не потерял Петра из вида, и чтобы старик Ууламетс не отстал от него, нашел его след, его самого, а, значит, и Петра. Но обыкновенное чувство реальности подсказывало ему, что он выпускал слишком много желаний для одного раза, так что все они могут оказаться взаимоисключающими, или вообще может произойти нечто ужасное. Но именно сейчас он был так напуган, что не мог с достаточной ясностью обдумать все это. В случае сомнений, как советовал ему учитель Ууламетс, он должен ограничиваться только пожеланиями добра, и Саша старался изо всех сил именно так и делать, продирался
— Петр! — закричал он. — Я с тобой! Ради Бога, подожди меня!
А Петр уже спускался вниз, по другую сторону гребня, устремляясь к реке. Саша продолжал идти, теперь уже вниз по склону, не обращая внимания на боль и усталость, скользя по сгнившим листьям вдоль ручья, сбегающего вниз.
Что-то настораживающее было во всем, что его окружало. Саша почувствовал это прежде, чем смог осознать, что именно показалось ему странным в том месте, к которому направлялся Петр: между деревьями виднелось открытое пространство, среди которого возвышался небольшой холм, поросший травой и мхом. Во всяком случае, так показалось мальчику при слабом ночном освещении. Сухая трава постоянно путалась под ногами, образуя как бы невидимую границу, к которой теперь приблизился Петр, увлекаемый каким-то, только ему видимым миражем. Это виденье было скрыто от Саши, и ему лишь оставалось убеждать себя в том, что если этом месте пролегала граница между жизнью и смертью, то здесь наверняка должна быть подстерегающая их угроза. Он побежал вслед за Петром, перепрыгивая через камни, и теперь был от него уже на расстоянии вытянутой руки. Не делая никакой попытки задуматься над происходящим, он бросился ему на спину и повалил его на землю: это был единственный способ остановить, спасти его. Он знал, что в следующий момент он окажется на спине, а Петр обязательно будет сверху. Оба тяжело дышали, хватая ртом воздух, а Петр уже упирался руками в его плечи.
— Ведь она убьет тебя! — все еще задыхаясь, проговорил Саша.
Петр склонился над ним, переводя дыханье и оглядываясь по сторонам, будто не понимал где оказался, а затем произнес, между спазматическими вздохами:
— Где старик?
— Я не знаю! Ведь ты убегал от нас, и мне пришлось все время следовать за тобой.
Теперь Петр выглядел еще более сбитым с толку.
— Это ты убегал, — сказал он, будто все, о чем они говорили, было сущей бессмыслицей. Он перевернулся и сел здесь же на землю, привалившись на одну руку, поглядывая по сторонам, в то время как Саша поднялся, держась за свой бок и ощущая, как промокла его одежда от влажной земли. Он боялся даже пошевелиться. Весь лес казался ему слишком спокойным, будто разом вымерли все звуки: не было слышно ни шороха листьев, ни потрескивания веток, никаких других предрассветных звуков. Слышался лишь шум реки, подмывающей берег.
Затем до них донеслись звуки слабого движенья, будто что-то тяжелое волочилось по усыпанной листьями земле.
— Небесный Отец, что это? — выдохнул Саша, осторожно, бочком подходя ближе к Петру и пристально разглядывая верхушки деревьев, окружавших это загадочное место.
Петр встал на колено и начал, как только мог осторожно, вытягивать из ножен свой меч, но при первых свистящих звуках трущейся друг о друга стали странное движение прекратилось, и Петр замер, прислушиваясь к тишине, которую, казалось, не нарушало даже дуновение ветра.
Саша сжал кулаки и даже на какой-то момент прикрыл глаза, стараясь изо всех сил думать только об их безопасности, и от этого напряжения чувствовал сильное головокружение. Когда же
— Петр! — Саша начал пробираться вперед, но поскользнулся, словно на льду, распластавшись на сухой траве начал ползти вперед, к тому месту, где исчез Петр, и наконец заглянул в открывшуюся перед ним глубокую темную яму, на дне которой наверняка должен был быть Петр или, по крайней мере, то, что от него осталось. Он не был уверен, что сможет разглядеть хоть что-то при таком слабом свете. — Петр! — позвал он.
Где-то внизу задвигалась бесформенная серая масса, из которой постепенно появилась рука, затем нога, по мере того как Петр освобождался от налипшей грязи и осыпавшихся сверху комьев земли, и в довершение всего появилась длинная подрагивающая стальная полоса: это был меч, который Петр так и сжимал в другой руке, делая отчаянные попытки встать на ноги.
— Ты можешь сам выбраться оттуда? — спросил его Саша.
Петр убрал меч в ножны и попытался подняться, ухватившись за выступающие из земли камни и торчащие корни, но при этом он еще больше проваливался вниз.
— Осторожно! — закричал Саша, когда почувствовал, что земля прямо под ним приходит в движение. Он пронзительно вскрикнул и начал торопливо отползать назад. Но тут его руки перестали служить ему опорой, и он почувствовал, что сползает вниз, увлекаемый тяжелым потоком из грязи и комьев земли.
В следующий момент он осознал, что падение вниз головой закончилось, и теперь он сплевывал грязь и старался хоть как-то отряхнуться, в то время как Петр пытался его поднять и поставить хотя бы на колени в той топкой и вязкой трясине, которая покрывала дно ямы.
— Какая жалость, — сказал Петр. — Я надеюсь, ничего серьезного?
Саша некоторое время поморгал глазами, чтобы освободить их от грязи, затем поднялся и с отчаянием взглянул вверх, где над ямой виднелся круг ночного неба. Его не оставляла навязчивая мысль о том, что если бы он хотя бы наполовину раскинул своим умом, то не подползал бы так неосторожно к самому краю. Он должен был бы найти что-то под руками: корень или куст, которые могли бы удержать его от падения, в конце концов, он мог бы использовать и свой пояс. Он подумал о дюжине различных способов, которые позволили бы ему не оказаться в таком положении, но теперь было слишком поздно размышлять об этом.
— Ууламетс следует за нами, — сказал он. И это прозвучало как самая большая надежда, которая еще оставалась у людей в их положении, а его главным желанием сейчас было лишь одно: чтобы Ууламетс отыскал их.
— Очень слабая надежда, — сказал Петр и помрачнел, оглядывая яму и продолжая стряхивать с себя остатки грязи и земли. Саше показалось, что в окружающем мраке что-то, тем не менее, привлекло внимание Петра. Он даже посмотрел в ту сторону, где была лишь одна темень, заполнявшая все пространство ямы.
Эта пугающая темнота вызывала у него опасения, которые стали еще больше, когда он увидел на фоне падающего сверху слабого света, как Петр начал осторожно продвигаться в этом направлении.
— Здесь какой-то странный запах, — сказал Петр.
— Там может быть оползень, — старался остановить его Саша. — Старик Ууламетс найдет нас, нам лишь набраться терпенья… Пожалуйста, не ходи туда! Что будет, если земля осыплется в очередной раз?
— Но кругом все выглядит твердым, — сказал Петр и вдруг скользнул куда-то вниз. Теперь его голос доносился как эхо из глубокого колодца. — Здесь вполне может быть проход к реке. Скорее всего, этот путь проделали дождевые потоки.