Русалка

Диков Григорий

Надел Митроха лучшее платье, вымылся и побежал к управляющему. Поклонился ему поросеночком и попросил к старому барину определить на работу. Управляющий подарок взял и пообещал с господами поговорить. А ввечеру Митроха уже в господском доме на стульчике сидел, в ливрее лакейской. А колечко русалочье он на веревочку повязал и себе на шею повесил, чтобы всегда при нем было.

Тут и осень пришла. Целый день Митроха со стариком возится, на прогулку его водит, постель за

ним меняет, комнату проветривает, а по вечерам пятки чешет, чтобы тот спал крепче. А молодого барина целыми днями не видать — то он на охоте, то в гостях. Зимой все господа вообще в город уехали, а оттуда в заграницы, только старик в имении остался. Так они зиму вдвоем с Митрохой и коротали.

Вскоре весна пришла, за ней и лето, а молодого барина все нет. Как Троица прошла, старый барин крепко заболел — целый день у него жар, лихорадка. Управляющий доктора из Рязани вызвал и господам в заграницу отписал. Обрадовался Митроха — значит, молодой барин скоро вернется, может, случай откроется ему воды поднести. А меж тем старику все хуже. Митроха его целый день лекарствами поит с ложечки, как доктор приказал, подушки старику подкладывает — да что толку! Старик целыми днями не спит, кашляет, задыхается.

Стоит старику заснуть, как Митроха тотчас сам засыпает. Только сны у Митрохи недобрые. Чудится ему утопленница, вся в тине речной, которая его в воду тянет и приговаривает: «Что же ты, Митроха, не сделал того, что я тебе наказывала? Мало тебе времени осталось, скоро уж Иванов день. Поторопись, а то я ждать устала». Просыпается Митроха, весь в поту холодном, и в окно скорей бежит посмотреть — не приехал ли еще барин?

Наконец перед самым Ивановым днем барин из Москвы прикатил, да не один — со своей женой, с детьми. А еще они доктора с собой привезли, немца. Тот старика посмотрел, головой покачал и говорит господам (Митроха все через дверь слышал): «Батюшка ваш при смерти, проживет недели две, а то и того меньше. Так что готовьтесь, Алексей Алексеевич, к худшему».

Митроха испугался — а что, если старик и вправду скоро умрет, и его, Митроху, из дома господскою погонит обратно на конюшню? Как он тогда русалкино задание выполнит? Была не была! Взял он ковш, воды в него налил, кольцо со шнурка снял и на дно положил. А потом сел на стул ждать, пока барин мимо пройдет. Вот двери открылись, и господа вышли, доктора провожать. За барином его жена идет молодая, красивая, в платье кружевном, и вся заплаканная. Смотрит на нее Митроха и дивится: «Какая же она богатая вдова? Ей недавно лет осьмнадцать минуло, когда ж она овдоветь успела?»

Вдруг Митроху как осенило. Бросился он в залу главную, где картины висели родовые. На одной картине нарисован старый барин в молодости. Волосы рыжие, глаза зеленые — точно как русалка говорила! И звать их с молодым барином одинаково…

Понял тут Митроха свою глупость. Ведь он, дурак, хотел молодою барина отравить, а русалка ему про старого рассказывала! И весь год, почитай, был старый барин в полной его власти, из его рук пил и ел. И ежели сейчас его Митроха отравит, никакого подозрения на нем не будет — старик и так при смерти.

Схватил Митроха ковш с кольцом и к старому барину в покои побежал. Как вошел, смотрит — сидит

старый барин на постели и плачет. Увидел Митроху, поманил пальцем к себе, усадил рядом, а потом говорит: «Ты мальчик добрый, послушай, что я тебе расскажу. Есть у меня на душе один грех. Уже пятьдесят лет я его в себе ношу и не могу ни спать крепко, ни жить весело. Погубил я одну девушку, погубил подло, из-за денег. И с тех пор каждую ночь она мне снится, и нет ни одного дня, когда я про грех свой страшный не вспоминаю. Тяжко мне было жить, а еще страшней умирать. А что умру я не сегодня-завтра, так мне это и без доктора ясно. Вот тебе записочка нашему попу: я церкви много денег оставляю, а поп за это пусть за меня молится, а еще пусть молится за упокой невинной души рабы Божией Анастасии. И чтобы пятьдесят лет в этой церкви молились за нее и не забывали! Да только никому больше про это не сказывай, а паче всего моему сыну или невестке. Пусть они этого не узнают никогда и об отце своем будут вспоминать с грустью, а не с отвращением. Вот тебе пять рублей за добрую твою службу: а если чем обидел, прости меня, ради Бога!»

Сказал это старый барин, голову опустил и снова заплакал, еще горше. Потом слезы утер, повернулся к Митрохе и говорит: «Дай мне, мальчик, напиться и ступай скорей». И рукой уже одной за ковш с водой взялся, где кольцо лежало.

Митроха видит, как старик ковш к губам подносит, и думает про себя: «Ведь я сейчас барина убиваю и свою жизнь этим купить хочу. А что, если я всю жизнь буду об этом убийстве помнить и каждую ночь старого барина видеть во сне, как он свою Анастасию-утопленницу? На что мне такая жизнь?»

И не успел старый барин из ковша отпить, как Митроха у него ковш из рук выбил и воду выплеснул.

Как сделал это Митроха, все вокруг него закружилось, завертелось, забулькало, воздух отяжелел и сделался зеленой водою. И вот он уже не в комнате, а снова на дне речном, и воздуха ему снова не хватает, и грудь теснит, и только где-то наверху, сквозь воду, лучики закатного солнца пробиваются. Думает Митроха, как бы ему помереть скорее. Посмотрел он в последний раз на солнечный свет и глаза закрыл.

Да не умер. Чувствует Митроха, как кто-то его переворачивает и на грудь давит, и голоса какие-то вокруг, да все не русалкины. Стал он кашлять, да так, что вода горлом пошла. Открыл глаза, глядь — а он снова на земле, и вокруг него мужики какие-то незнакомые смеются да все мокрые. А один, который его под руки держал, говорит ему: «Эй, паренек, на спор, что ли, реку переплывал? Ты, коли плавать не умеешь, не берись. Ведь утоп бы, ей-богу, если бы мы с Михайлой тебя не заметили!»

Это, оказывается, плотовщики были. Они Митроху с берега увидели и за ним нырнули. Сели они все у костра, вещи сушить развесили, ухи горячей Митрохе налили. Он поел и все им рассказал, по свой уговор с русалкой. Да плотовщики его на смех подняли. Говорят, старый барин в имении Шубиных уже год назад умер, а имение потом другим господам продали. А если в церкви и вправду за какую-то Анастасию молятся, то и что с того? Вон, в Высоцком полдеревни Настасьи! Так и не поверили плотовщики Митрохе. Да и он сам, как время прошло, не знал, взаправду ли все это было или привиделось.