Русалочка
Шрифт:
– Нам нельзя вступать в отношения с постояльцами, – повторила она, точно мантру.
Он кивнул с пониманием. Густые брови сошлись над увесистым носом.
– Значит мне, чтобы трахнуть тебя, нужно съехать отсюда?
Взгляд его вопрошал. Таня молча сглотнула. Она была не в том положении, чтобы отвечать ему в грубой форме.
– Есть ещё один вариант, – продолжил он, заметив её замешательство, – Но в этом случае тебе придётся лишиться любимой работы. Или она не такая уж и любимая?
Очерченный тёмной порослью, тяжелый подбородок выдвинулся вперёд, когда он в ехидной усмешке прикусил
Со слов Инки субъект вёл себя аморально, игнорируя просьбы администрации. По вечерам телефон разрывался от жалоб соседей по номеру. То им казалось, что там «убивают кого-то», то им чудился дым запрещённых веществ. Почему руководство отеля закрывало глаза на такой произвол, оставалось загадкой. Ходили слухи, что некто «Волков» имеет связи в бандитских кругах. Другие судачили, что нарушитель спокойствия является, если не кровной роднёй, то близким другом хозяина «Посейдона». В любом случае, никто всерьёз не решался препятствовать его беззаботному кутежу. Никто, кроме Тани!
– Вы испортили матрас, – упрекнула она.
Волков хмыкнул, показав свой звериный оскал.
– Я? – он приподнял казённую утварь, – Понятия не имею о чём ты!
Таня с опаской взглянула на протянутую к ней руку. Плетеный браслет на широком запястье лишь подчёркивал его первозданную мощь. Почему-то ей совсем не хотелось проверять её на себе. Она кое-как выползла, собрав по дороге всю пыль. Спаситель смотрел, не скрывая эмоций. Сперва его, полный весёлости взгляд, возмутил! Но, подойдя к зеркалу, и увидев своё отражение, Таня сама рассмеялась.
Из тусклой зеркальной глади на неё пялилось рыжее чучело. Пучок съехал на бок, и плотные нити волос обрамляли лицо. Щёки горели от напряжения. А на платье, измятом неравной борьбой, красовался налёт сизой пыли.
«Круэлла убьёт меня», – подумала Таня. Ведь таким своим видом она подрывала безупречную репутацию их заведения.
– Тебе идёт! – послышалось сзади.
Ей некуда было укрыться от его любопытного взгляда.
– Я должна сообщить администратору, – стараясь придать голосу твёрдости, отчеканила Таня.
Он изменился в лице, вмиг растеряв всю игривость. Глаза, как два тёмных прицела, держали на мушке.
– А знаешь, как поступают со стукачами? – в его голосе, внешне спокойном, прозвучали железные нотки.
Таня сглотнула, ощущая, как между лопаток стекает капелька пота.
– Это моя работа, – проговорила она.
И хотя он не двигался с места, но тело её напряглось, готовясь в любую секунду дать дёру.
– Твоя работа – подтирать за мной грязь, – произнёс он с таким отвращением, точно плюнул в лицо. А после ушёл, оставив Таню один на один с чувством собственной неполноценности.
Она умолчала про винные пятна. Их было не видно под простыней. Но матрас, застеленный свежим бельём, теперь хранил её страшную тайну. Таня была готова рискнуть! Оправдать перед лицом начальства свою халатность.
Глотая солёные капли, она завершила уборку. Без особых стараний, а просто из чувства долга. Радуясь хотя бы тому, что осталась одна. Механическими, отточенными движениями, очистила мусорную корзину. Заполнила пустой мини-бар. Протёрла стеклянную полку над умывальником из серого мрамора. Ещё раз посмотрела на своё отражение в зеркале. Теперь вдобавок к её неопрятному облику, глаза покраснели от слёз.
«Он просто козёл», – утешала она себя, удивляясь, как сильно и необратимо умеют ранить слова. Ей вспомнился взгляд, полный искренней неприязни. И шальная, почти сумасшедшая мысль забрезжила в глубине оскорблённой души. Захотелось ему отомстить! Сделать что-то запретное. Плюнуть в чай например. Или протереть ободок унитаза его зубной щёткой. Вот только она была горничной, а не официанткой. И зубная щётка, наравне с другими предметами личной гигиены, была упакована в белую тару с сияющей надписью «Посейдон».
Глава 7
День пролетел незаметно. Зарина, пребывая в приподнятом настроении, уже собиралась домой. Таня вкатила тележку в раскрытую дверь и оставила на пороге. Всё, на что хватило её отваги – это стащить кой-чего. Табличка с надписью «clean, please» теперь лежала среди прочего барахла. И в следующий раз Волков будет весьма озадачен тем, как заманить её в номер.
– Тобою что, пол протирали? – сквозь смех предположила Зарина.
«Есть женщины в русских селениях», – приходило на ум, при виде её увесистой русой косы и крепких, совсем не по-женски ладоней. Казалось, что этой косой она удушит любого, кто посмеет обидеть её.
Таня насупилась, промолчав. И Зарина, оценив её внешний вид, подошла и стала отряхивать платье. А точнее, лупить со всей дури по мягкому месту. Как будто ковёр выбивала!
– Эй, осторожнее! У меня синяки будут! – возмутилась Татьяна.
– Вот неженка, – хмыкнула Зари, – И кто тебя надоумил в уборщицы-то идти? Нашла б мужика себе! Сидела бы, горя не знала. С такой-то мордашкой!
Она с нескрываемой завистью покосилась на Таню.
– Нашла бы, если бы они были, мужики, – бурча под нос и обтирая влажной ладонью свою униформу, ответила Таня.
– Или ты, может, уже приметила кого среди постояльцев? – с ехидным прищуром сказала Зарина.
– Ты о чём?
– Да об этом, как его… Волкодаве! – так «за глаза» они называли местного «рецидивиста».
Таня вспыхнула от возмущения:
– Что? С чего ты взяла?
– Да ладно, ладно, – осадила Зарина, – Я то что? Мужик он козырный!
– Прекрати! – Таня скривилась.
Сама мысль о том, что её могли уличить в связи с этим мерзавцем, пугала. И не только из бренного самолюбия! Но в страхе прослыть «побирушкой». Именно так называли тех горничных, что, вопреки строжайшим запретам, шли на сделку с собственной совестью. И вступали в интимные связи с гостями. Соблазн был велик! Ведь среди постояльцев отеля были очень богатые люди. И проще всего утолить голод с той, кто всегда под рукой. К тому же, униформа чёрно-белого цвета сама по себе служила намёком.