Русская Америка: Открыть и продать!
Шрифт:
Вообще-то Алеутские острова — это не Аляска, а Алеутские острова. Но профессор-то имеет степень доктора исторических, а не географических наук, так что — что уж там… Тем более что об историях он пишет неприглядных — да еще со ссылками на архивы Русского географического общества, на известных нам Сарычева, Головнина, Хвостова с Давыдовым…
Русский передовщик Иван Соловьев выглядит в изображении Гринева холодным садистом. Для того чтобы проверить, на каком-де человеке остановится пуля, Соловьев якобы простреливал двенадцать связанных вместе алеутов. Как можно связать в ряд двенадцать (!) человек, да еще так, чтобы они стояли по струнке, когда их убивают, профессор не задумывается. И он же не дает
Гринев называет цифры якобы «уничтоженных Соловьевым» алеутов на одних лишь Лисьих островах — то ли три, то ли пять тысяч человек (оговариваясь, правда, что некоторые исследователи считают эти цифры явно преувеличенными). Но у Соловьева при таких масштабах избиения просто не осталось бы порохового припаса на морских бобров!
Ничтоже сумняшеся, Гринев упоминает и тот «Репорт морехода Ивана Соловьева прапорщику Т.Н. Шмалеву» из издания 1948 года, который в главе 2-й цитировал и я…
Но — лишь упоминает…
Еще бы! Если прочесть его весь, то профессорские обвинения как-то сразу станут неубедительными и сомнительными. Жаль, не могу я привести этот «репорт» полностью. Однако вот небольшая, вполне представительно описывающая ситуацию часть его…
Бывшие «толмачи»-алеуты Соловьева — Агюяк и Кашмак, вышедшие к русским добровольно, рассказали гостям об избиениях русских алеутами, и предупредили, между прочим, вот о чем: «Тоены (то есть старшины, вожди. — С.К.) того острова… мужиков (то есть простых алеутов. — С.К.) склоняли: как-де русские придут и ежели благополучно выдут на землю и поселятся на наших островах, доколе станут жить вместе, тогда походами на них не ходить, нам-де удачи не будет, а жить-де сперва станем дружно; а как разъедутся на промысел по артелям, тогда-де учиним нападение вдруг, чтоб они из одной в другую артель не могли подать вести, и так обманом русских путче можем прибить всех без остатку…»
Вот так…
Написав это, Соловьев далее признался: «И я, как услышал о таком неблагополучии, весма стал жить осторожно…»
Иван Соловьев не был профессором и образованным человеком. Он даже терминологией европейской морской не пользовался и в своем «репорте» писал так: «Курш (курс. — С.К.) имели глубником (по-поморски — ветер от северо-запада. — С.К.) на обедник (юго-восток и ветер с юго-востока. — С.К.)…», «курш… между западом и шолоником (юго-западный ветер. — С.К.)…» И не предполагал русский передовщик, что его корявые (с точки зрения, впрочем, каллиграфии, а не стиля) строчки через века будут изучать ученые и квазиученые… Поэтому писал он явно искренне — о том, что делал и что думал. А вот же — нет в его рассказе и намека на презрение к алеутам, нет любования собой. Вот он пишет об одной из своих поездок и честно сообщает: «А в том разъезде от тамошних народов никаких шалостей не видал, ибо я, охраняя себя, и с ними обходиться имел притом крепкую предосторожность».
Соловьев описывает и стычки с алеутами. Ведь это было не кино — это была жизнь, жизнь в жесткие и жестокие времена. Но было-то у Ивана-передовщика с самого начала всего 55 человек (из них 13 — камчадалы), да от болезней 28 человек умерли. Алеуты же, между прочим, умели искусно бить сторожкого морского зверя. Если бы им противостояла горстка алчных убийц, то вряд ли островитяне позволили
Нет же — новорусские академики и профессора увлеченно уверяют нас, что наши предки были ничем не лучше в своем поведении с аборигенами колонизуемых ими мест, чем англосаксы, испанцы и прочие европейцы в их колониях. Что аборигенов Северо-Западной Америки русские безжалостно (а то и для забавы) выбивали так, как это проделывали по другую сторону Америки янки…
Но все ли так было на деле?
ВО-ПЕРВЫХ, вряд ли и в лучшие времена на Алеутах было более 10 тысяч коренных жителей — основания так полагать есть, потому что мало-мальски достоверные переписи XIX века не приближаются даже к этой цифре, а при этом в разные периоды 20—40-х годов данные достаточно стабильны на уровне 5–8 тысяч человек. Во внутренней, «компанейской» записке РАК от 23 декабря русского стиля 1816 года сообщается, что в 1806 году «крещеных алеут и американцев… считалось более 20 тысяч душ обоего пола». Но тут учтены и материковые аборигены (которых было больше), а не только островитяне…
Коллектив Фурсенко сообщает о двух с половиной тысячах алеутов к 1834 году, однако есть данные о примерно 6 тысячах их в те же годы. Тем не менее как быть с основным обвинением историками соратников Шелихова фактически в геноциде?
Попробуем и в этом разобраться…
В непростом для России, но уже прочно победном 1944 году в Ленинграде, в издательстве Академии наук СССР, вышел в свет сборник материалов «Русские открытия в Тихом океане и Северной
Америке в XVIII–XIX веках»… Сегодня это уже двойной документ двух эпох: эпохи отстаивания интересов Вечной России в Русской Америке и эпохи отстаивания интересов Советской России во время Великой Отечественной войны…
Так вот, периодом 5 мая 1786 года — апреля 1787 года датировано «Наставление Г.И. Шелехова главному правителю К.А. Самойлову»…
Прямое цитирование документов XVIII века осложнено тяжеловесным языком того времени — читать их трудновато, хотя и интересно. Однако кое-что я процитирую и прямо…
Пункт второй наставления начинался так: «По усиливании же российских компании нашей людей в сем крае (на Алеутах и Аляске. — С.К.) стараться через всякие снисхождения штатских, алексинских, кинанцов, чугачь приводить в совершенное российскому императорскому престолу подданство…»
Высокомерные и жестокие пришельцы по мере усиления имеют склонность к подавлению аборигенов, а Шелихов говорит о «снисхождении» по мере «усиливания»… Что-то не вяжется это с обвинениями словаря Фурсенко…
А вот из пункта третьего:
«Во время примерения вышесказанных обитателей объявлять каждому законныя и спокойственныя к человеческому благу и отечества нашего учреждения и растолковывать всегда… чтобы они древния свои поступки злыя оставили, как-то: междуусобныя разбои, воровства против россиян, убийственныя замыслы и всякое непостоянство…»
А вот из пункта четвертого:
«А при том всегда во время объездов чрез разных и верных толмачей разведывать и… наблюдать, чтобы все пришедшия обитатели в подданство не имели от лености и нерадения здешних продуктов в пищи и в одеянии нужды, не так, как они по лености и распутно по воле своей до нас бедно жили…»
И, наконец, из пункта пятого (но далеко не последнего):
«Заведенное мною российской грамоте здешних обитателей детское училище умножить… что весьма в сем краю почитать должно для познания просвещенного учреждения в благоденствии человеческого рода полезным и нужным…»