Русская армия
Шрифт:
Европа, очевидно, не могла согласиться, чтобы вопросы румынский и сербский «непосредственно» касались только России и решались ей единолично.
В предыдущих главах приведены мнения фельдмаршала Дибича по некоторым вопросам Ближнего Востока. Он высказывал соображение, «что Англия, Франция или Австрия охотно возьмут на себя покорение Албании или Боснии». Он же был сторонником присоединения княжеств к России.
Историк войны 1828—1829 годов, знаменитый впоследствии Мольтке, высказал мнение, что пока за Россией сохранялось право покровительства христианам Балканского полуострова, до тех пор Россия могла вызвать войну с Турцией, когда того пожелала
В 1830 году, оказав помощь султану против победоносного его вассала Мехмет-Али, Россия упустила редкий случай занять часть Босфора. Это вмешательство в турецкие дела вызвало новые опасения европейских держав и послужило одной из причин заключения с Австрией в 1833 году так называемого Мюнхенгрецкого соглашения. Это соглашение имело целью поддержать Оттоманскую империю и согласные действия Австрии и России по всем делам Ближнего Востока.
Но в действительности таких согласных действий не было, когда в 1848 году Россия снова вмешалась в турецкие дела. На этот раз потребовалось смирить румын, тоже охваченных: стремлением к более свободному существованию, император Николай I, чтобы прекратить такое движение, обратился к Турции и ввел русские войска, совместно с турецкими, в княжества. В манифесте, 14 марта 1848 года, между прочим значилось: «Преступные обольщения проложили себе путь и на восток — в сопредельные нам, подвластные турецкому правительству, княжества Молдавию и Валахию. Одно присутствие там наших войск восстановило и удерживает там порядок».
Манифест этот оканчивался словами: Россия исполнит свое призвание.
В 1849 году Россия, помимо Австрии, заключает с Турцией Балта-Лиманский договор, по которому получает права в княжествах, почти равные турецким. В результате действий России в 1848— 1849 годах по отношению к княжествам, Австрия не без основания признала свои интересы в княжествах нарушенными, а население княжеств отшатнулось от России, признав ее врагом своей свободы и независимости.
Восточная война 1853-1856 годов в значительной степени возникла вследствие того, что ближайшие сотрудники императора Николая I, в середине XIX столетия, совершенно ошибочно оценивали:
1) военно-сухопутные и морские силы России;
2) положение Турции, которая представлялась им близкой к распадению;
3) отношение к делам Балканского полуострова Австрии, которая, по их мнению, благодарная за помощь в 1849 году, преследует на Ближнем Востоке те же цели, что и Россия.
Император Николай I, не посвященный в огромную отсталость нашей армии и флота, уверовавший в близость распада Турции и возможность не считаться с интересами на Балканском полуострове Австрии, решил взять в свои руки раздел наследства «больного человека», при этом он искренно желал наилучшего разрешения этого жгучего вопроса, но по отношению к России не признавал нужным или возможным преследовать определенную цель — занятие части Босфора.
Устраняя в своих расчетах Пруссию как не имевшую, по его мнению, интересов на Ближнем Востоке, устраняя Францию вследствие личного неприязненного отношения к новому главе французского правительства — Наполеону III, — Николай I признал необходимым сговориться относительно будущего устройства судьбы различных турецких местностей только с Англией. Но и переговоры с Англией Николай I вел в таком командном тоне, как будто вся турецкая империя уже была побеждена русскими войсками и занята ими, и значительная часть Европы должна была принимать мнения императора России без возражений.
В
В 1853 году император Николай I, начав переговоры с английским послом при нашем дворе Сеймуром-Гамильтоном, заявил ему, что из наследства «больного человека» требует для России только протектората над Молдавией, Валахией и Сербией, а Англии соглашается отдать Египет и Кандию. При упоминании Сеймуром о роли Австрии император Николай I возразил: «Если я говорю — Россия, то это значит и Австрия, так как на востоке у нас одни и те же интересы». О Пруссии в переговорах не было упомянуто вовсе, а о Франции — с резкой враждебностью. При повторении этих переговоров было прибавлено, кроме независимости Сербии, еще требование независимости Болгарии.
В Англии лучше, чем в России понимали истинное положение дел и отклонили предложения русского императора. При обсуждении этих предложений, заявления о протекторате над Молдавией, Валахией и Сербией, а потом и Болгарией, понимались как переход к присоединению этих местностей Турции к Российской империи. Протекторат над Крымом и Грузией, быстро окончившийся присоединением этих местностей к России, еще не был забыт.
Несмотря на неудачу этих переговоров, император Николай I, по относительно маловажному поводу, приказал двинуть войска для занятия княжеств.
Начатый с Турцией спор о святых местах император Николай I продолжал признавать внутренним делом России. В манифесте 14 июня 1853 года ставилось требование, чтобы Порта обязалась свято соблюдать неприкосновенность православной церкви. При несоблюдении сего войска должны были идти вперед «за веру православную». Это был крестовый поход.
Но европейские державы, своевременно ознакомленные Англией с ходом переговоров с Сеймуром, не доверяли бескорыстию русского правительства и отнеслись к вступлению наших войск в княжества враждебно.
Австрия была задета игнорированием ее интересов и не могла не тревожиться планами России. Протекторат над княжествами и Сербией создавал серьезную угрозу границам Австрии с юга. Наполеон III считал себя лично оскорбленным отношением к нему императора Николая I и потому энергично принялся за образование коалиции против России.
В Англии опасались существования более обширных планов России, чем протекторат над княжествами и Сербией. В Лондоне горячо обсуждались заветы, приписанные Петру I: о занятии Россией Константинополя и Индии. Сделанный нами в 1853 году важный шаг в Средней Азии — утверждение на низовьях р. Сыр-Дарьи — очень тревожил Англию: расстояние от русских границ до Индии уменьшилось на тысячу верст. Но, кроме этих причин, Англию располагало к борьбе с Россией более всего то господствующее положение, которое заняла Россия с 1815 года среди других европейских держав.
Тучи скоплялись со всех сторон, но Николай I, твердо веря в военную мощь своей армии и в благодарность Австрии, спокойно относился к грядущим событиям.
Чрезвычайный посол в Константинополе кн. Меньшиков имел инструкцию, данную Нессельроде, в которой значилось, что между Россией, Австрией и Германией существует совершенное тождество видов и прочность соглашения во всех главных вопросах европейской политики. Имея такое указание, Меньшиков принял вызывающий тон — и русский ультиматум был отвергнут.