Русская армия
Шрифт:
Люди первого поколения толстовской школы ныне состарились, а их дети в настоящее время и составляют ту современную интеллигенцию, о которой я буду говорить ниже.
В сборнике «Вехи», в статье С. Булгакова «Героизм и подвижничество», помещены интересные сведения о происхождении русского атеизма. Автор пишет:
«Он усвоен нами с Запада (недаром он и стал первым членом символа веры нашего западничества). Его мы приняли, как последнее слово западной цивилизации, сначала в форме вольтерьянства и материализма французских энциклопедистов, затем атеистического социализма (Белинский), позднее материализма 60-х годов, позитивизма, фейербаховского гуманизма, в новейшее время экономического материализма и самые последние годы — критицизма.
Нет интеллигенции более атеистической, чем русская. Атеизм есть общая вера, в которую крещаются вступающие в лоно церкви интеллигентски-гуманической, и не только из образованного класса, но и из народа. И так повелось изначала, еще с духовного отца русской интеллигенции Белинского. И как всякая среда вырабатывает свои привычки, свои верования, так и традиционный атеизм русской интеллигенции сделался как бы самой собой разумеющейся ее особенностью, о которой даже не говорят, признаком
Веру эту разделяют и ученые, и неученые, и старые, и молодые. Она усвояется в отроческом возрасте, который биографически наступает, конечно, для одних ранее, для других позже. В этом возрасте обыкновенно легко и даже естественно воспринимается отрицание религии, тотчас же заменяемой верой в науку, в прогресс. Наша интеллигенция, раз став на эту почву, в большинстве случаев всю жизнь так и остается при этой вере, считая эти вопросы уже достаточно разъясненными и окончательно порешенными, загипнотизированная всеобщим единодушием в этом мнении. Отроки становятся зрелыми мужами, иные из них приобретают серьезные научные знания, делаются видными специалистами и в таком случае они бросают на чашку весов в пользу отрочески уверованного, догматически воспринятого на школьной скамье атеизма свой авторитет ученых специалистов, хотя бы в области этих вопросов они были нисколько не более авторитетны, нежели каждый мыслящий и чувствующий человек. Таким образом, складывается духовная атмосфера и в нашей высшей школе, где формируется подрастающая интеллигенция» [228] .
228
Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество//Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции, 1909, с. 32.
И далее:
«Многие удивленно стоят теперь перед переменой настроений, совершившейся на протяжении последних лет, от настроения героически революционного к нигилистическому и порнографическому, а также пред этой эпидемией самоубийств, которую ошибочно объяснять только политической реакцией и тяжелыми впечатлениями русской жизни.
Но это чередование и эта истеричность представляются естественными для интеллигенции, и сама она не менялась при этом в своем существе, только полнее обнаружившемся при этой смене исторического праздника и будней; лжегероизм не остается безнаказанным. Духовное состояние интеллигенции не может не внушать серьезной тревоги. И наибольшую тревогу возбуждает молодое, подрастающее поколение и особенно судьба интеллигентских детей. Безбытная, оторвавшаяся от органического склада жизни, не имейщая собственных твердых устоев интеллигенция, со своим атеизмом, прямолинейным рационализмом и общей развинченностью и беспринципностью в обыденной жизни передает эти качества и своим детям, с той только разницей, что дети наши даже и в детстве остаются лишены тех здоровых соков, которые получали родители из народной среды. Боюсь, что черты вырождения должны проступать при этом с растущей быстротой.
Крайне непопулярны среди интеллигенции понятия личной нравственности, личного самоусовершенствования, выработки личности (и, наоборот, особенный, сакраментальный характер имеет слово общественный)» [229] .
«Известен также и космополитизм русской интеллигенции. Воспитанный на отвлеченных схемах просветительства, этот космополитизм пустоты, отсутствие здорового национального чувства, препятствующее и выработке национального самосознания, стоит в связи с вненародностью интеллигенции» [230] .
229
Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество//Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции, 1909, с. 46.
230
Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество//Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции, 1909, с. 6 0-61.
Посмотрим, чем заявляют себя дети «скромных молодых людей», которыми наградил Россию недоброй памяти министр Толстой.
В статье «Об интеллигентной молодежи» А. Изгоева приведены следующие данные:
В Москве был произведен по некоторым пунктам опрос около 2 тыс. студентов и одним из профессоров опубликованы ответы их.
60 % отцов опрошенных студентов получили образование не ниже среднего.
Половина студентов удостоверила отсутствие всякой духовной связи с семьей.
Но и у тех студентов, которые признали наличность близости с родителями, она ни в чем серьезном не выражается.
«Например, на вопрос, имела ли семья влияние на выработку этических идеалов, эстетических вкусов товарищества и т. д., из 2150 опрошенных дали ответ только 1706 студентов. Из них 56 % отвергли влияние семьи и только 44 % признали его наличность.
Из 1794 студентов, ответивших на вопрос, имела ли семья влияние на выработку определенного мировоззрения, 58 % дали ответ отрицательный и 42 % — положительный.
На вопрос, имела ли семья влияние на сознательный выбор факультета, ответили 2061 студент. Только 16% ответивших указали, что такое влияние было, а 84 % его отрицали. 2/3
3/4 ответивших студентов указали, что семья совершенно не руководила их чтением. А из той 1/4 , которая признала наличность такого руководства, 73 % ответили, что оно наблюдалось лишь в детском возрасте и только у остальной горсти (у 172 студентов из 2094) семья руководила чтением и в юношеском возрасте. У русской интеллигенции семьи нет. Наши дети воспитательного влияния семьи не знают, в крепких семейных традициях не почерпают той огромной силы, которая выковывает, например, идейных вождей английского народа. Переберите в памяти наиболее известных наших прогрессивных общественных, литературных и научных деятелей, особенно из разночинцев, и поставьте вопрос, много ли среди них найдется таких, которые бы создали крепкие прогрессивными традициями семьи, где бы дети продолжали дело отцов своих. Мне кажется, что на этот вопрос возможен лишь один ответ: таких семей, за редчайшими разве исключениями (которых я припомнить не могу), нет. Я не принадлежу к поклонникам ни славянофилов, ни русского дворянства, роль которого кончена и которое обречено на быструю гибель, но нельзя же скрывать, что крепкие идейные семьи (например, Аксаковы, Хомяковы, Самарины) в России были пока только среди славянофильского дворянства. Там, очевидно, были традиции, было то единственное, что воспитывает, существовали положительные ценности, тогда как в прогрессивных семьях этого не было, и дети талантливейших наших прогрессивных писателей, сатириков, публицистов начинали с того, что отвертывались от своих отцов.
Наша семья, и не только консервативная, но и передовая, семья рационалистов поражает не одним своим бесплодием, неумением дать нации культурных вождей. Есть за ней грех куда более крупный. Она неспособна сохранить даже просто физические силы детей, предохранить их от раннего растления, при котором нечего и думать о каком-либо прогрессе, радикальном переустройстве общества и прочих высоких материях.
Огромное большинство наших детей вступает в университет уже растленными. Кто из нас не знает, что в старших классах гимназий уже редко найдешь мальчика, не познакомившегося либо с публичным домом, либо с горничной. Мы так привыкли к этому факту, что перестаем даже сознавать весь ужас такого положения, при котором дети не знают детства и не только истощают свои силы, но и губят в ранней молодости свой душу, отравляют воображение, искажают разум. Не говорю об Англии и Германии, где, по общим признаниям, половая жизнь детей культурных классов течет нормально и где развращение прислугой детей представляет не обычное, как у нас, но исключительное явление. Даже во Франции, с именем которой у нас соединилось представление о всяких половых излишествах, даже там, в этой стране южного солнца и фривольной литературы, в культурных семьях нет такого огромного количества половых скороспелок, как в северной, холодной России…
По данным упоминавшейся уже анкеты из 967 студентов, указавших точное время своих первых половых сношений, 61 % юношей начали их не позднее 17 лет, причем 53 мальчика начали их в возрасте до 12 лет, 152 ребенка в возрасте до 14 лет.
Присоедините сюда другое опасное для расы зло — онанизм. 3/4 ответивших на этот вопрос студентов (около 1600 человек) имели мужество сознаться в своем пороке. Сообщаемые ими подробности таковы: 30 человек начали онанировать до 7 лет, 440 — до 12 лет!
Второе место после семьи в жизни интеллигентного ребенка занимает школа. О воспитательном влиянии нашей средней школы много говорить не надо: тут двух мнений не существует. И если читателей интересуют цифры московской анкеты, то укажем, например, что из 2081 опрошенных студентов 1791 ( т. е. 86 %) заявили, что ни с кем из учебного персонала средней школы у них не было духовной близости» [231] .
Можно ли оставаться спокойными при наличии таких фактов? Таковы результаты толстовской школы и разных других вредных влияний с Запада. Значение семьи падает не только у крестьян, но и у интеллигентов; физическое ослабление замечается не только в деревне, но и среди учащейся молодежи. Преждевременная половая жизнь и половые пороки подтачивают молодые организмы. Ни школа, ни семья воспитанием молодежи не заняты. Но, быть может, наша молодежь усердно учится? Вот что по этому поводу пишет А. Изгоев:
231
Изгоев А. С. Об интеллигентной молодежи//Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции, 1909, с. 184—187.
«Русская молодежь мало и плохо учится, и всякий, кто ее искренно любит, обязан ей постоянно говорить это в лицо, а не петь ей дифирамбы, не объяснять возвышенными мотивами социально-политического характера того, что сплошь и рядом объясняется слабой культурой ума и воли, нравственным разгильдяйством и привычкой к фразерству.
Превосходство русского студенчества над студентами англо-американскими льстецы нашей молодежи основывают на том, что английские студенты на первый план выдвигают спорт и заботу о своих мышцах, что из них вырабатывается мускулистое животное, чуждающееся каких-либо духовных интересов. Это опять-таки неправда. Конечно, в быте английских студентов есть много традиционно английского, что русскому покажется странным, даже недостойным интеллигентного человека. Но нельзя все-таки упускать из виду, что английское «мускулистое животное», о котором с таким презрением говорят наши интеллигенты, во многих отношениях составляет недосягаемый идеал для русского интеллигента. Английский студент, прежде всего, здоров. В английских университетах вы не найдете, как среди русской революционной молодежи, 75 % онанистов. Английский студент в огромном большинстве случаев не знает публичных домов. Про русских передовых студентов вы этого не скажете. Английское «мускулистое животное» подходит к женщине с высокими чувствами и дает ей физически здоровых детей. В Англии «интеллигенция» есть, прежде всего, и физический оплот расы: она дает крепкие, могучие человеческие экземпляры. В России самая крепкая физически часть нации, духовенство, пройдя через интеллигенцию, мельчает и вырождается, дает хилое, золотушное, близорукое потомство.