Русская фантастика 2005
Шрифт:
— Ой, госпожа Семелой, мне ведь надо бежать в канцелярию, чуть не забыла… Извините!
Извинилась она уже на ходу, перед тем как выскочить из кабинета. Семелой встала, чуть не опрокинув стул, пересела на свое место и начала раздраженно вертеть ручку с фирменной символикой «Кедайских россыпей». Вермес поднялся из-за стола, с рассеянным видом направился к компьютеру.
— Ты куда? — встрепенулась начальница.
— Там мой карандаш лежит.
— Нечего этот карандаш по всему офису разбрасывать, держи его у себя! Никак порядку не научитесь! — После этой сентенции она снова повернулась к Нербилу. — Раньше такие, как ты — я считаю, я имею право говорить тебе «ты»! — даже пикнуть не смели!
— Нет, — заявил Нербил.
Склонившись над столом, Вермес почти вплотную приблизил голову к корпусу системного блока, туда, где находилась щель дисковода. Мысленно произнес код, дал команду: переписать информацию с дискеты, повторил код.
Режим: запись.
Готово.
— Ну вы, конечно, можете не соглашаться со мной, можете думать все, что угодно… — Семелой говорила тоном смертельно обиженного человека. — Ваше дело… Только судьба вас еще накажет. Вот увидите, накажет! Я знаю, что говорю!
Самое интересное то, что она права. Когда на Биану вернутся Хозяева, они накажут таких, как Нербил. Но сейчас Вермеса занимало не это, а содержимое файла.
Итак, руководителю отдела по связям с общественностью предлагается внести свои замечания по проекту экономии средств фирмы за счет рационализации учета рабочего времени. В частности, будут специально фиксироваться «нетрудовые действия»: сколько времени у каждого сотрудника ушло на посещение уборной, на приготовление и распитие кеваты, на неслужебные разговоры по телефону и т. п., — а потом все это должно заноситься в закрытый отчет, сдаваемый Рибнену вместе с ежедекадными отчетами сотрудников. Ничего существенного.
Нербил выложил свои рисунки и ушел. Брезгливым жестом отодвинув листки ватмана, Семелой с горечью сказала:
— Подумаешь, выполнил заказ, одолжение сделал… У человека должны быть тормоза! Человек без тормозов способен на что угодно: украсть, убить, изнасиловать, предать — и даже проявить неуважение к своему начальству! Ничего, судьба всех вас еще накажет, и тогда вы увидите, что я права…
Вернулась Тамьен с пачкой бумаг, тихонько села за стол.
— Включи мне этот компьютер, а то где у него что… — Начальница вздохнула и потом ворчливо спросила, повернувшись к Вермесу: — Карандаш-то нашел?
— Его там не было.
— Не напасешься на вас карандашей… А у нас, между прочим, небогатая организация!
Вермес имел представление о том, какие деньги крутит «небогатая организация», но благодаря своей шпионской выучке сумел сохранить на лице виновато-безучастное выражение. Наверное, стоимость мифического карандаша Семелой вычтет из его зарплаты. Не имеет значения.
После работы он проводил Тамьен домой, опять воспользовавшись режимом «Обольщение». Наконец-то их отношения сдвинулись с мертвой точки! Биокомпьютер оценил его старания, и перед сном Вермес получил кайф по полной программе. Ради таких минут стоит жить… Каждую клеточку его тела пронизывало невозможное, неземное блаженство. Ему не мешал ни шум, доносившийся из квартиры этажом выше, ни слишком яркий свет Врат, просачивающийся в комнату сквозь тюлевые шторы.
Проснулся он бодрым и хорошо отдохнувшим, как всегда после кайфа. На кухне вытащил из холодильника сразу две бутылки сока, сделал бутерброд. Перелив сок в кружку, позавтракал, бросил пустую бутылку в ведро. Распахнул буфет, оглядел содержимое полок. Ничего подходящего… Он снял эту квартиру три декады назад и еще не успел обзавестись множеством обычных в хозяйстве мелочей.
Пройдя в ванную, Вермес достал из стенного шкафчика банку со стиральным порошком. Годится… Вернулся на кухню, открыл вторую бутылку с соком мекойи и осторожно, не уронив мимо ни крупицы, всыпал туда немного порошка. Завинтил крышку, встряхнул. Розовато-оранжевая жидкость вспенилась. Ничего, так даже красивей. Правда, пить нельзя, но он и не собирается это пить. Пусть это у него будет сок для просмотра.
Вернув банку с порошком на место, Вермес отправился на работу. Несколько остановок на монорельсе — и вот он, обветшалый особняк с крупной, в стиле шестого века после Катастрофы, лепниной на стенах, арендованный «небогатой организацией».
Утро выдалось спокойное: Семелой пребывала в благодушном настроении и с умиротворенно-мечтательным выражением на лице рассуждала о том, что, если сейчас не жалеть себя и пахать по восемь — по десять часов в сутки, когда-нибудь потом можно будет вообще ничего не делать «Сидеть и ничего не делать» — это была ее сокровенная мечта; та самая Большая Светлая Цель, ради достижения которой и полагалось «пахать по восемь часов в сутки». В глубине души Семелой испытывала отвращение к работе, но в то же время считала, что работать надо и уж тем более надо заставлять работать других. С некоторым удивлением от своего открытия Вермес узнал в этом один из так называемых базовых архетипов, которые из поколения в поколение прививали его соотечественникам Хозяева. Значит, с точки зрения Хозяев, Семелой живет правильно… Ему удалось отметить этот факт бесстрастно, без комментариев. Хозяевам виднее.
Он составлял рекламную заметку о консервированных кедайских фруктах, когда его настигла вспышка тревожного недоумения. Вермес положил ручку и уставился на исписанный лист бумаги. Почему он проделал сегодня утром этот номер с соком? Бессмысленная порча продукта… Похоже на то, что его заставил поступить таким образом био-компьютер, совсем как в тех случаях, когда Вермес переключался в определенный режим, — но зачем? Он ведь не собирается никого травить. Не забыть бы вылить эту гадость, чтобы случайно не выпить.
Когда начальница вышла, Тамьен по секрету объяснила: Семелой потому такая добрая, что Рибнен утром вызвал ее к себе и выдал зарплату за прошлый месяц. Остальным пока не дают.
В перерыв Вермес сбегал в кафе около станции монорельса и купил четыре пирожных: себе, Тамьен и Семелой, а четвертое бросил на тротуар и раздавил подошвой.
— Что ты делаешь? — окликнул его кто-то.
— Для просмотра, — буркнул Вермес и быстрым шагом направился к офису. Он и сам не понимал, почему это сделал, но чувствовал, что так надо.
Скушав пирожное, начальница еще больше подобрела, даже начала шутить с Вермесом насчет его рекламной заметки: мол, вот будет замечательно, если, прочитав ее, сами кедайцы начнут покупать у «Россыпей» консервированные кедайские фрукты. Например, те двое, которых она вчера с таким трудом сюда затащила, — правда, теперь это астранийцы, но совсем недавно они были настоящими дикими кедайцами, поэтому жалко, что никто не догадался презентовать им на память по банке «Тропического компота».
Тамьен села за компьютер, но у нее постоянно выскакивала табличка «Только для просмотра». Позвали системного администратора. Тот сказал, что это точно проделки вируса, и посоветовал не выключать машину без необходимости. Вирус вообще-то не из самых пакостных: все, что он делает, — это переводит программы и рабочие файлы в режим «Только для просмотра». К еще не зараженным файлам он цепляется при каждой перезагрузке, поэтому чем же включать-выключать — тем меньше он напортит.