Русская фантастика 2008
Шрифт:
— Какие документы, Пуцли, бивнем тебя по башке?! — взвился Бородавочник. — Это же я!
— Мы не проходили регистрацию, — поспешил вмешаться я. — Были в длительной… экспедиции.
— Тогда платите таможенный сбор, — заявил Вицли. — Двадцать монет с носа.
— А с задницы не хочешь? — зарычал Бородавочник.
Его ноздри при этом расширились, в глазах вспыхнул недобрый огонек, а верхняя губа приподнялась, обнажая не совсем человеческие клыки. Самый настоящий, живой неандерталец!
Я покачал головой.
Увы, похоже, никакое воспитание не в силах вытравить наследственную
Торопливо обшарив карманы, я выудил горсть мелких монеток — таэлей, имевших хождение на всем древнем Востоке, в том числе и в Китае.
— Вот плата за вход, господин таможенник, — со всем возможным сарказмом сказал я, протягивая деньги.
Не моргнув глазом, Вицли ссыпал монеты в карман «комки» и повернул рычаг на стене сторожки. Оба шлагбаума стали со скрипом подниматься, причем, один почти тут же заклинило. Для того чтобы пройти под ним, нам пришлось нагибаться.
Презрительно фыркнув, Бородавочник заявил:
— Работнички, медведь их задери! Крэг, неужели это все Илюха натворил?
— А больше некому, — вздохнул я. — И если ничего не придумать, кончится все очень плохо!
— Может, его того… обратно в юру отправить? — предложил Бородавочник. — Тираннозавру на обед?
— Как ты его отправишь? Волоком потащишь? — возразил я. — Он не дурак, по собственному желанию на верную гибель отправиться. И потом, ты слышал, как к нему теперь остальные относятся: Илья Иванович — с уважением! Кто ж нам позволит его увести? И с Дверями что-то происходит непонятное…
— Что же тогда делать, Крэг?
— Не знаю. Подумать надо…
Бородавочник тут же сел на корточки посреди дороги, достал сигареты и закурил.
— Ты чего расселся? — поинтересовался я.
— Думать буду, — неандерталец выпустил клуб дыма. — Я на ходу думать не могу. Слушай, Крэг, неужели Илюха всем ребятам голову задурил? Не может этого быть! Мы-то с тобой не поддались?
— Возможно, не всем, — я тоже вытащил сигареты, зажигалку и присел на камень у обочины. — Только вот времени у нас на выяснение настроений почти нет.
Словно в подтверждение моих слов почва заметно вздрогнула, по земле пробежала легкая рябь, и дорога из песчаной превратилась в асфальтовую, а валун подо мной трансформировался в полосатый бетонный блок дорожного отбойника. Солнце мигнуло пару раз и подернулось белесой пеленой, а воздух стал тяжелым и влажным как перед грозой.
— Ты как всегда прав, Крэг, — поежился Бородавочник. — По-моему, надо просто собрать всех на площади и прямо сказать, мол, ребята, или нам всем приходит большой звиздец, или мы живем по старому. Вот же — нагляднее некуда!
Он кивнул на преобразившуюся дорогу.
— Нас не станут слушать или того хлеще: выгонят из Поселка… Но, кажется, я знаю, что надо делать, напарник! И если я окажусь прав, все вернется на свои места. Пошли!
Преданный Бородавочник тотчас встал и выбросил окурок.
— Тебе виднее, Крэг! Я всегда с тобой.
Поселок изменился до неузнаваемости. Вокруг вымощенной гранитной
Бородавочник ошалело помотал головой, развел руками и сказал:
— Чтоб меня рогач затоптал! Это что такое?
— Экскурсии сейчас устраивать у нас нет времени, — поторопил я его, — идем!
Мы направились к зданию с вывеской «Совет независимого поселения Freemisertown».
Я очень спешил. Потому что мне было страшно. Потому что когда-то, в прошлой и унылой жизни, я все это уже видел. Потому что я знал, чем все это может закончиться. А еще мне было обидно и стыдно. Потому что ведь именно я принес всем этим хорошим и разным людям, мечтавшим жить, как им хочется, а не как положено, самую опасную из болезней, от которой у них просто нет защиты, иммунитета, а потому она для них — верная гибель. И теперь я просто обязан был уничтожить ее источник… или сгинуть вместе со всеми.
Я шел и надеялся только на одно: застать Лёлика одного, чтобы никого больше рядом не оказалось. И для задуманного у меня была только одна попытка. Если дело не выгорит, то повторить ее мне не удастся.
В знакомой приемной было пусто, а на двери с табличкой «Председатель» висела записка «Сегодня приема не будет». Чувствуя, как мной постепенно овладевает ужас, я остановился перед ней и попытался прикинуть, где же наш председатель может быть. Куда он мог уйти?
В отличие от меня Бородавочник сомнений не ведал. Решительно отодвинув меня в сторону, он со всей своей силы жахнул кулачищами по крестовине. Не выдержав первобытного напора, дверь с грохотом провалилась внутрь кабинета.
Лёлик сидел за столом у окна с пустым стаканом в руке, а рядом с ним стояла Хильда. В руках у нее был бокал, наполненный темно-красной жидкостью. Еще я заметил, что по обе стороны от стола в углах кабинета светились призрачным голубоватым светом дэхуанские императорские вазы. Похоже именно их и спер в Пекине дурак Проныра.
— Ну, здравствуй, Илья Иванович, — мрачно сказал я.
Хильда хотела было что-то промолвить, но, напоровшись на яростный взгляд Бородавочника, осеклась и застыла с полуоткрытым ртом. А вот председатель не подкачал. Совершенно спокойно, так, словно подобные появления в его кабинете были обычным делом, он проговорил:
— Физкультпривет! Что-то вас давненько не видно было?
— Давненько? — Бородавочник нехорошо улыбнулся и, передвинувшись к окну, оказался у нашего найденыша за спиной. — Дела разные, Илюха, появились! В последнее время у нас их просто невпроворот.
В лице Лёлика что-то дрогнуло. Похоже, маневр неандертальца ему не понравился. Очень не понравился.
— А вы, ребята, вид на жительство уже получили? — мягко спросил он. — Мне вот тут в Совете как раз не хватает пары консультантов по доисторическому периоду. Я вам хотел предложить…