Русская фантастика 2015
Шрифт:
– Кабацкая шансонетка тебе милочка. Меня можешь называть Княжной.
Солдатов и бровью не повёл – воровской кличкой его было не удивить.
– Да хоть Царевной, милочка. Итак, твоя светлость, каким образом ты собиралась свести деньги с карт? В «Первом императорском» мазуриков не жалуют.
– Я не воровка, – гостья внезапно потупилась. – Вернее, не была ею. Я на самом деле княжеского рода, училась в Смольном, потом в Университете на плетельщицу. – Она устало махнула рукой. – Не доучилась: батюшка изволил разориться. Мы с братом остались без средств, понимаешь? Тогда я…
– Сидела? – прервал Солдатов.
– Два года, на
– Понятно. – Солдатов отставил чашечку в сторону. – На плетельщицу, говоришь, училась… Так ты, значит, моль, княжна Полина Петровна?
– Да, – гостья решительно кивнула. – Я – моль. И не из последних.
В марте 2008-го, через два месяца после знакомства, на Поклонной открылось сыскное агентство «Иголка в стогу». За шесть последующих лет агентству удалось обзавестись серьёзной клиентурой и солидной репутацией. За мелочовку вроде квартирных краж, подлогов и брачных афер компаньоны браться перестали. Всем этим занималось теперь дочернее предприятие, укомплектованное десятком ловких, сноровистых сыскарей с перспективным будущим и сомнительным прошлым. В головную же контору, переехавшую с Поклонной в центр, на Владимирский, захаживали теперь люди сплошь состоятельные, серьёзные и с делами деликатного свойства.
Алексей Емельянович Суворин, владелец издательского дома «Суворин и сыновья» явился под вечер, когда нежаркое августовское солнце, закатываясь, ласкало последними лучами гордый адмиралтейский шпиль.
– Большая шишка, – определила Полина, бросив небрежный взгляд на припарковавшийся у поребрика «Альбатрос» ручной сборки.
– Не просто большая, – заметил Солдатов, у которого была профессиональная память на лица. – Господин Суворин – особа, вхожая к государю. Столп отечественной культуры, можно сказать.
Издательский дом «Суворин и сыновья» недавно отпраздновал полтораста лет со дня основания. Его владельцы традиционно занимали высокие государственные должности и во многом и вправду влияли на развитие российской культуры. Как в плане книгопечатания, так и в целом.
– Присаживайтесь, Алексей Емельянович, сделайте милость, – предложил посетителю Солдатов. – Позвольте представить вам Полину Петровну Вяземскую, мою компаньонку и…
– Да-да, крайне приятно, – прервал визитёр. – Прошу прощения, у меня не так много времени, а история, которую я собираюсь вам поведать, достаточно необычна. Десять дней назад мы получили рукопись…
Рукопись пришла в издательский дом «Суворин и сыновья» обычным путём – по плетёночной почте. Это было единственным обычным обстоятельством во всей истории. Всё прочее вызвало немалое удивление у обоих видавших виды сыщиков. Автор рукописи сведений о себе не сообщал и именовал себя АБС. Присланное им сочинение называлось «Пикник на обочине». И просил АБС за своё сочинение ни много ни мало полтора миллиона рублей. На счёт в цюрихском банке, в месячный срок.
– Сколько? – ошеломлённо переспросил Солдатов, стоило издателю озвучить сумму.
– Полтора миллиона, сударь. Или семь с половиной миллионов американских долларов – по курсу.
– Но позвольте… Это же абсурд.
– Абсурд, абсурд. – Суворин покивал. – Когда рецензент впервые мне доложил об этом, именно так я и подумал. И продолжал думать до тех пор, пока с рукописью не ознакомился. Она безусловно стоит таких денег, господа. Да что там – я заплатил бы господину АБС вдвое или
– Вот как, – после короткой паузы осторожно проговорила Полина. – Вы полагаете, рукопись краденая?
– Наверняка. Собственно, отправитель письма этого особо и не скрывал. И за автора рукописи себя не выдавал. По словам господина АБС, досталась рукопись ему случайным образом, а настоящего сочинителя уже нет в живых. Кроме того, произведение «Пикник на обочине» не единственное: у АБС, дескать, есть ещё два десятка за тем же авторством. Понимаете, господа, если всё действительно так, то публикации этих произведений принесут многие и многие миллионы. Сочинители подобного уровня рождаются раз в столетие, если не реже. Отказ от сделки для меня равносилен потере огромной суммы. Тем паче что АБС, откажи я ему, наверняка обратится к моим конкурентам. Однако согласиться на сделку означает подвергнуть издательский дом непомерному риску – в том случае, если объявится истинный автор рукописей и предъявит судебный иск. А сдаётся мне, что появится он всенепременно. Или его законный наследник, или же доверенное лицо. Так или иначе, мы не знаем, в чём именно заключается афера, а узнать это необходимо.
– Ясно, – подытожила Полина. – Вы хотите, чтобы мы отыскали человека, который скрывается под псевдонимом АБС?
– Для этого я и пришёл к вам. Срок истекает через три недели, за вознаграждением я не постою. Пока что я распорядился перевести на цюрихский счёт аванс – десятую часть от запрошенной суммы – в знак декларации намерений. Что скажете, господа?
Сыщики обменялись взглядами.
– Мы берёмся за ваше дело, сударь, – за обоих церемонно ответила Полина. – Переправьте, пожалуйста, письмо АБС на наш адрес. Вместе с рукописью, разумеется.
– Это сочинение – бомба, Герман, – сказала Полина на следующее утро. – Настоящая.
Не искушённый в изящной словесности Солдатов недоверчиво хмыкнул и подкрутил усы.
– Так уж и бомба.
– Так уж. Можешь поверить литературному вкусу урождённой аристократки. Фантастическая философская притча, причём «фантастическая» во всех смыслах. Ну, и ещё. Мы имеем дело с молью, почти наверняка.
– Ладно, – вновь подкрутил усы Солдатов. – Поработаем.
К вечеру Полинина гипотеза подтвердилась. Письмо, отправленное издателю неведомым АБС, прошло через полдюжины плетёночных узлов, прежде чем достигло адресата. Выяснить, откуда оно было послано, возможным не представлялось.
– Бьюсь об заклад, что и не представится, – бросила Полина устало. – Запрос в «Плетёночный Надзор» я, конечно, послала. Но на успех особо не рассчитываю.
Солдатов согласно кивнул. Плетёнка была величайшим изобретением двадцатого века. Разработанная в российских университетах и предназначенная для обмена и хранения информации система за какие-то полтора десятка лет превратилась в исполина, опутавшего мир и преобразовавшего его под себя. Плетёнка породила множество новых занятий и профессий – тысячи и тысячи людей становились плетельщиками и оплётчиками, вязальщиками и оцифровщиками, настройщиками и узловиками. Однако появилась и ещё одна профессия, криминальная, для самых умелых, рисковых и беспринципных. Представителей этой профессии называли молью. Боролись с молью истово, давили её безжалостно, но искоренить не могли. Слишком осторожной, изворотливой и неуловимой оказалась моль, слишком живучей.