Русская партия. 1944-1945
Шрифт:
— Курс сто пятьдесят девять, — вновь подал голос штурман. — Восемь минут до цели.
— Принял, — Ирвинг бросил быстрый взгляд на компас и коротким движением скорректировал курс самолета.
К этому моменту уже практически рассвело — с правой стороны было еще темно — и можно было уверенно рассмотреть проплывающую внизу землю. Поскольку целью в этот день был относительно небольшой объект — ну во всяком случае по сравнению с целым городом — ночное бомбометание полностью исключалось. Небольшой минус — температура стабильно опускалась по ночам до трех-четырех градусов — заставил выпасть из воздуха всю влагу на землю в виде тонкого снежного покрова, отчего прозрачность
Командир, ведущий за собой эскадрилью, еще раз связался со следующими за ним машинами: вражеских истребителей было не видно. Последние месяцы в воздухе над Германией стали во множестве появляться новые реактивные истребители, ставшие для тяжелых бомбардировщиков союзников немалой угрозой. Четыре 30-мм пушки, возможность нести неуправляемые ракеты воздух-воздух, плюс высокая скорость перехвата делали их крайне опасными для медлительных четырехмоторных бомбардировщиков. Оставалось радоваться, что прожорливый реактивный двигатель серьезно ограничивал немцев в применении новейших машин и не позволял “закрыть” ими все побережье Северного моря.
— Вижу дымный след! На два часа у земли, — неожиданно ожила рация, — еще один! И еще!
Ирвинг, сидящий на месте первого пилота слева обзора на право не имел, поэтому к остеклению кабины прилип второй пилот.
— Подтверждаю!
— Нижним стрелкам приготовится к отражению атаки реактивных истребителей противника! — Тут же отреагировал командир эскадрильи, — держать строй! Не распадаться!
Последняя команда как показали дальнейшие события была ошибочна. Приняв дымные следы за последствия работы реактивных двигателей — в утренних сумерках ошибиться было очень просто — англичане сами подставились под массированный удар зенитных ракет. Заработали было нижние оборонительные турели, посылая навстречу несущейся смерти сотни стальных снарядов, однако сбить набравшую полный ход в восемьсот километров в час — стрелков просто не учили стрелять по столь быстро движущимся целям, да и строго вертикально самолеты обычно не летали — с ручным наведением было практически невозможно.
Подрыв первой же ракеты, бахнувшей где-то внизу привел к тому, что R5570, шедший слева от лидера мгновенно скрылся в огненной вспышке и развалился на куски. За первым подрывом последовал второй и третий, стало ясно, что на этот раз их встретили отнюдь не «Мессершмидты».
— Сломать строй! В стороны! — Успел крикнуть майор, и сам толкнул штурвал от себя, переводя самолет в пологое пикирование. Следовало как можно скорее сбить наводку немецким ракетчикам, пока те не перестреляли все самолеты как уток в тире. О том, что за атакой ракет на беззащитные в одиночку самолеты могут обрушиться и истребители Ирвинг старался не думать. Нужно было сначала пережить удар ракетами.
Про появление в Германии нового средства борьбы с бомбардировщиками союзников на западе естественно знали. «Вассерфали» потихоньку использовались с конца лета, однако до сих пор это была все же экзотика, от обычных зенитных орудий и истребителей, накатывающие подобно волнам на побережье, бомберы страдали в общем зачете гораздо больше. Просто в силу их большей численности.
Кое-какие очевидные меры и рекомендации для борьбы с зенитными ракетами уже тоже были выработаны: резкое изменение скорости, высоты и направления полета, рассредоточение. Осуществлялись так же работы в направлении создания постановщика помех, долженствующего превратить грозное оружие в дорогостоящую болванку, однако вследствие небольшого распространения ракет на фронте, конструирование уже полгода шло ни шатко ни валко. Собственно, именно описываемые события и подстегнули в будущем очередной виток извечной борьбы оружия и брони.
— Всем держаться! — Команда была излишней, майор произнес ее скорее для самоуспокоения. Отрицательна перегрузка на несколько секунд вдавила его в кресло, а альтиметр принялся в бешенном темпе перелистывать числа, маякуя о резком снижении высоты. Не помогло.
В тот момент, когда Ирвингу уже показалось, что опасность миновала, очередной разрыв зенитной ракеты мощно тряхнул самолет, как будто подкинув хвост, и тем самым переведя машину в еще более крутое пикирование. Не растерявшись, пилот тут же потянул, что было силы, штурвал на себя, однако покалеченный бомбардировщик отреагировал совсем вяло. То ли гидравлика была повреждена, то ли сами рули высоты.
— Живы? — Натужно, совершенно не по уставу, спросил майор, изо всех сил пытаясь выровнять машину. Оставалась надежда только на то, что связь все еще работает.
— Верхний стрелок цел, — после короткой паузы отозвались наушники, голос стрелка был на практически на грани паники. — Командир, нам хвост почти оторвало!
Самолет еще раз тряхнуло: сбоку раздался приглушенный мат второго пилота. Пока англичане пытались уворачиваться от ракет, они дотянули до города, в котором производились автомобили для армии, и теперь их начали обрабатывать уже более привычные ствольные орудия ПВО. В небе то тут то там стали вспухать черные облачка от выставленных слишком высоко дистанционных трубок. Впрочем, скорее это лидирующая машина, провалившись на четыре с половиной тысячи футов ниже практического потолка, теперь неожиданно оказалась в относительной безопасности. Ну во всяком случае пока на сцене не появятся истребители и не добьют подранка.
Попытка связаться с остальными самолетами эскадрильи успеха не принесла. Видимо, гадская ракета повредила внешнюю антенну, и теперь общаться можно было исключительно внутри машины.
— Штурман цел, бомбовый прицел уничтожен.
Короткая перекличка показала, что из семи членов экипажа не повезло только хвостовому стрелку, остальные, можно сказать, отделались испугом.
— Вываливаем груз и поворачиваем, попробуем дотянуть… Куда-нибудь. — Последнее Ирвинг добавил уже полушепотом. Шансов у них практически не было.
Как будто прочитав его мысли громко чихнул и заглох крайний правый двигатель, спустя несколько секунд тоже самое сделал его товарищ по крылу. Видимо, где-то был поврежден топливопровод: количество доступных лошадиных сил вмиг сократилось вдвое.
— Ну давай, же, давай, — сквозь плотно сжатые зубы пробормотал командир экипажа. Он несколько раз дернул ручку открытия бомболюка, однако та, болталась туда-суда без намека на обратную связь. Пришлось вызывать штурмана по рации, — Кевин, открывай люк вручную, у меня тут все сдохло.
— Принял, — отозвался напряженный голос штурмана-бомбардира.
Самолет меж тем, лениво отзываясь на команды второго пилота совершил пологую циркуляцию и лег на обратный курс. Впрочем, учитывая, что альтиметр уже показывал меньше пятнадцати тысяч футов и продолжал неумолимо сбрасывать числа, курс самолета был скорее вниз, чем на север.
Постепенно бабахи от воздушных разрывов, оставшиеся за кормой самолета, начали отдаляться. Повернувший восвояси подранок зенитчикам был не слишком интересен: им гораздо важнее было не допустить бомбардировки охраняемого объекта, чем нарисовать себе на «на фюзеляже», пару лишних «крестов».