Русская партия. 1944-1945
Шрифт:
31 мая вермахт начал свое контрнаступление. Как оказалось, советская разведка абсолютно проморгал переброску в полосу ответственности группы армий "А" танковых частей застрявших в прошлом году в горных районах Турции а так же дополнительный сорокатысячный итальянский контингент, который Паулюс использовал в качестве затычки на более спокойном участке фронта под Киевом, высвободив таким образом наиболее боеспособные части.
1 июня немецкие танковые дивизии — 9-ая и 12-ая, усиленные двумя отдельными полками тяжёлых "Тигров" — сходу прорвали первую линию обороны красной армии южнее Умани у селения Ульяновка и создали угрозу расчленения всего южного фланга советско-германского
В этой ситуации командующий Криворожским фронтом генерал-полковник Баграмян — генерал-полковника Иван Христофорович получил в марте 1945 года за успехи зимнего наступления — в тот же день обратился сначала к командующему операций маршалу Тимошенко а потом и напрямую в Ставку с просьбой о прекращении наступления и переходе к обороне. При этом Баграмяна поддержал в этом вопросе Руководитель генштаба Антонов, высказавший опасения насчёт контрудара вермахта, а вот маршал и ЧВС Криворожского фронта Хрущев — высказались за предложение операции. Маршал Тимошенко лично заверил Сталина, что силы для купирования возможного прорыва южнее Умани у него есть.
Какие именно аргументы были приведены сторонами, история не сохранила, однако в итоге Сталин отдал распоряжение продолжать наступательные действия. Как в итоге оказалось, решение это было неправильным и имело катастрофические последствия.
Уже 2 июня ситуация резко ухудшилась. Вермахт нанёс второй удар, ставший для советского командования еще более неожиданным. Второй танковый корпус СС — собранный из идейных правых Франции, Дании, Норвегии и других оказавшихся под пятой нацистов стран — ударил перпендикулярно Днепру, западнее Кировограда с общим направлением на Первомайск и так же добился быстрого успеха.
4 июня Баграмян не пытаясь взять санкцию на отступление от вышестоящего командования, личным приказом остановил атаки на Умань и развернул танковые части — то что от них осталось — на юго-восток, однако было уже поздно.
6 июня два танковых клина замкнули окружение двухсот пятидесятитысячной советской группировки возле селения Лысая гора, в громадном котле разом оказался чуть ли не весь Криворожский фронт: четыре армии, одна из которых танковая и целая куча отдельных частей переброшенных на этот участок фронта для обеспечения прорыва немецкого фронта и дальнейшего развития предполагаемого успеха. А так же громадные запасы боеприпасов, топлива, продовольствия и всего остального подготовленного для дальнейшего рывка на запад.
При этом вся южная позиция красной армии была по сути разделена надвое: более менее сильный боеспособный кулак был в Молдове и также кое-какие части второго эшелона были расположены вдоль Днепра. На юг же до самой Одессы перед немецкими войсками зияла огромная дыра, заполнить которую было просто нечем.
Одновременно с этим, нужно отдать должное, советский генштаб на впал в панику, а тут же принялся если не исправлять, то хотя бы купировать случившуюся уже катастрофу. На юг начали переброску всех резервов сосредоточенных до этого восточнее Пскова и предназначенных по изначальному плану для отрезания всей северной группировки вермахта в Прибалтике.
Наступление 6-ой армии Харитонова в междуречье Днестра и Прута — которое, кстати шло более чем успешно и за две недели от немецких войск было очищено 80 % республики — было свёрнуто, и части Молдавского фронта были вынуждены начать отступление на старые, занимаемые ещё с осени, позиции. Саму же 6-ую армию перебросили к Одессе, резонно полагая, что именно этот город-порт может стать морскими воротами для снабжения потенциально отрезанной от остальной территории страны группировки.
Была начата подготовка оборонительного рубежа на восточном берегу Днепра, а частям Криворожского фронта было приказано пробиваться с общим направлением на Киев. Оттуда Командующий Киевского фронта Ватутин должен был организовать встречный удар для деблокады попавших в окружение дивизий.
Последовали и кадровые перестановки. В резерв ставки был отозван маршал Тимошенко, на его место в качестве представителя верховного главнокомандующего на южном направлении был назначен генерал-армии Конев.
Попытки дубликаты окружённой группировки начались 9 июня. Киевский фронт силами двух армий — 11 общевойсковой и 3 танковой — ударил с опирающегося на укрепления Линии Сталина плацдарма на правом берегу Днепра, на Белую Церковь и дальше на юг. На первый взгляд задача поставленная Ватутину и Баграмяну выглядела практически невыполнимой. Для деблокады образовавшегося котла нужно было пройти около ста километров по занятой вермахтом территории, при том что до этого полностью готовый к наступлению Криворожский фронт сам осилил лишь сорок-пятьдесят.
Однако был тут, как говориться, нюанс. Подойдя к Киеву еще осенью и немного пообломав зубы о тщательно подготовленную и опирающуюся на долговременные бетонные и стальные сооружения оборону, немцы резонно решили не биться головой о стену. Вместо этого киевский УР предполагалось обойти либо с севера либо с юга, а поскольку и сами советские войска тут активности не проявляли, лишь иногда огрызаясь в ответ на обстрелы столицы советской Украины, этот участок фронта считался максимально спокойным. Именно здесь в итоге оказались итальянские, венгерские и словацкие дивизии, малопригодные для более интенсивных боевых действий.
Поэтому, когда танки Рыбалко под прикрытием переброшенной с других участков фронта авиации нанели удар под Васильковым, стоящая там итальянская 18 пехотная дивизия практически не смогла оказать сопротивления. Удар с юга из-под Умани был не столь успешным, но тем не менее мотивированные по самое не могу бойцы красной армии и здесь сумел продавить поредевшее с уходом на юг наиболее боеспособных частей кольцо окружения.
В итоге части окружённой группировки все же удалось прорваться на соединение в своим. Это стоило огромных потерь, было брошено все тяжёлое вооружение, огромные запасы боеприпасов подготовленные для будущего наступления тоже стали добычей трофейщиков вермахта. В плен попало сто две тысячи красноармейцев а 20 дивизий перестали существовать как организованная сила.
Таких единоразовых потерь Красная Армия не знала со времён, наверное, катастрофы на Висле в 1920 году. Даже в первые дни прошлогоднего наступления, когда немец пёр вперёд как наскипидаренный и постоянно то тут то там вермахту удавалось откусывать отдельные отставшие или потерявшие связь с соседями части, таких больших окружений удавалось избегать. Конечно и две-три потерянных дивизии — это катастрофа, однако масштаб при этом ощущался совсем по другому.
Дальше события посыпались одно за другим подобно костяшкам домино. Результатом неудачного советского наступления кроме больших потерь в живой силе, стал еще и захват Германией Криворожского промышленного района. В течение июня была захвачена огромная территория, немцы вышли к Днепру на всем протяжении от Днепропетровска до Херсона, а так же смогли закрепиться на берегу Чёрного моря. Отступающие советские войска были вынуждены подорвать Днепровскую ГЭС, что вызвало огромные разрушения и многочисленные жертвы среди мирного населения ниже по течению реки, но позволило выиграть время и не пустить немцев на левый берег реки.