Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)

Коллектив авторов

(«МОЯ СЕСТРА» [146] )

Коль у тебя фантазия востра — Взгляни-ка на портрет «Моя сестра» И объясни: чем разнится от бурдюка Сестрица Бурлюка?

4

Д. БУРЛЮК

(«ЗИМНЯЯ БАНЯ» [147] )

Пальцем, выпачканным в сажу (В бане не был я давно), Я все мажу, мажу, мажу Терпеливо полотно. И нечистый плод исканий Называю «Зимней баней».

146

«Моя сестра» — картина художника Владимира Давидовича Бурлюка «Портрет сестры».

147

«Зимняя баня» — этюд «Баня (Зимний вид)» поэта и художника Давида Давидовича Бурлюка (1882–1967).

5

СТАТУЭТКА [148]

Колено, изрытое оспой, Будет весь век колено Это нередко, — А полено, изрытое оспой, Будет уже не полено, А статуэтка.

<1910>

Влюбленный парикмахер

Скоро глянет месяц бледный В милу горенку твою — Одинешенек я, бедный, В палисадничке стою. Невтерпеж мне дух жасминный, Хоть всегда я вижу в нем Безусловную причину, Что я в Катеньку влюблен. Под жасминовым кусточком Мы

видались первый раз. Ты цвела совсем цветочком Для моих влюбленных глаз. Ты клялась, что не обманешь, Фотографию дала — А теперь ты и не взглянешь На несчастного меня. С той поры я все страдаю: На портрет ли посмотрю Или книжку почитаю — Все страдаю и горю. Жду, когда пройдешь ты мимо… Слезы капают на ус… Катя, непреодолимо Я к тебе душой стремлюсь!

148

Статуэтка — по-видимому, одна из скульптур работы Л. П. Афанасьевой.

<1910>

Честь

Служа в охранке Уже лет десять, Свои замашки И привычки Давно успел уравновесить Иван Петров. Подле часов Всегда в кармашке Носил он спички, Медаль в петличке, И в Новом банке Имел он свой вклад — Сто пятьдесят. Мужчина в соку, Под тридцать лет, Вставал он чуть свет И до поздней ночи Был начеку. За всеми следил, За всеми ходил Походкой тяжелой, Подняв воротник… Короче — Наблюдал за крамолой, Как честный шпик. Была у него любовница, Мелкая чиновница, Угощала его по воскресеньям Пирогами С грибами. Сравнивала себя с грациями И завязывала банки с вареньем Прокламациями. Любил он ее лет пять, И жизнь его была благодать. Но вдруг все вокруг изменилось. Распустились цветочки акаций, И чиновница весною влюбилась. Нет уже прокламаций На банках с вареньем, Явились с новой любовью Пироги с морковью, А на сладкое бомбы. И, обиженный сим охлажденьем, Лишился совсем апломба Мой Иван Петров. И хмур, и суров, Ходит он, опустив воротник, И судьбу ругает аллигатором, Ведь обидно: он — честный шпик, А она связалась с провокатором. И, с горя о чувстве столь чистом, Стал мой шпик октябристом.

<1911>

Идиллия

Околоточный Иванов злым домой Из участка полицейского вернулся. Хлопнул дверью, двинул пса ногой, А на вой собачий и не обернулся. Примаком прошел Иванов в кабинет, И фальшиво не свистел он «Периколу» — Нынче времени на «Периколу» нет, Нынче он идет излавливать крамолу. Приставом своим назначен нынче он В лекционный зал на реферат дежурить, И ему придется прения сторон Олегалить, оскопить и оцензурить. Ну, а как цензурить, если Иванов (Иль Иванов, это, в общем, безразлично) Не знавал значенья иностранных слов, Кроме слов «шикарно» или «симпатично»? И решил Иванов бедный почитать Хоть немножко перед лекцией по книжкам — После обыска на Курской, сорок пять, У него брошюр имеется с излишком. Вынул книжку, начал разбирать — куда! Ничего не понял и позвал сынишку, И сынишка-гимназист не без труда Начал объяснять ему лихую книжку. Через час взопрел и младший Иванов: «Нет, папаша, будет! Я вам приготовлю Список нецензурных иностранных слов, С этим списком и ступайте вы на ловлю». Так и сделали. Сынишка написал Сорок с лишком измов, уций, аций, Бебель, Каутский, и Бокль, и «Капитал» — Все сюда попали, даже сам Гораций. Только Маркса околоточный изъял, [149] Вычеркнув из списка и испортив строчку: Карла Маркса знал он, ибо получал «Ниву» с приложеньями семь лет в рассрочку.

149

Маркса околоточный изъял. — Имеется в виду издатель и книгопродавец А. Ф. Маркс (1838–1904), выпускавший журнал «Нива».

<1912>

САША ЧЕРНЫЙ [150]

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «САТИРЫ»

(1910)

Критику [151]

Когда поэт, описывая даму, Начнет: «Я шла по улице. В бока впился корсет», — Здесь «я» не понимай, конечно, прямо — Что, мол, под дамою скрывается поэт. Я истину тебе по-дружески открою: Поэт — мужчина. Даже с бородою.

<1909>

150

Черный Саша (псевд.; наст, имя Гликберг Александр Михайлович; 1880–1932) родился в Одессе в семье провизора (аптекаря). Первые публикации в 1904 году в Житомире. С 1905 года — в Петербурге, сотрудничает в сатирических журналах «Зритель», «Молот», «Маски».

Первый сборник стихов «Разные мотивы» (1906, подписан — А. М. Гликберг) запрещен цензурой. В 1906–1907 годах слушает курс лекций в Гейдельбергском университете (Германия). В 1908–1911 годах Саша Черный — активный сотрудник «Сатирикона». Либеральный интеллигент, в годы реакции отказавшийся от идеалов революции, — предмет едкой сатиры Саши Черного. В ряде стихотворений под маской интеллигентствующего обывателя поэт безжалостно бичевал мещанство в различных сферах общественно-литературной жизни.

С 1920 года в эмиграции, умер во Франции.

Стихотворения Саши Черного печатаются по тексту издания: Саша Черный, Стихотворения. Л., «Советский писатель» («Библиотека поэта». Большая серия), 1960.

151

Критику. — Этим стихотворением Саша Черный открывал свою первую книгу стихов «Сатиры» (1910).

Из цикла «Всем нищим духом»

Ламентации [152]

Хорошо при свете лампы Книжки милые читать, Пересматривать эстампы И по клавишам бренчать, — Щекоча мозги и чувство Обаяньем красоты, Лить душистый мед искусства В бездну русской пустоты… В книгах жизнь широким пиром Тешит всех своих гостей, Окружая их гарниром Из страданья и страстей: Смех, борьба и перемены, С мясом вырван каждый клок! А у нас… углы да стены И над ними потолок. Но подчас, не веря мифам, Так событий личных ждешь! Заболеть бы, что ли, тифом, Учинить бы, что ль, дебош? В книгах гений Соловьевых [153] , Гейне, Гете и Золя, А вокруг от Ивановых Содрогается земля. На полотнах Магдалины, Сонм Мадонн, Венер и Фрин [154] , А вокруг — кривые спины Мутноглазых Акулин. Где событья нашей жизни, Кроме насморка и блох? Мы давно живем, как слизни, В нищете случайных крох. Спим и хнычем. В виде спорта, Не волнуясь, не любя, Ищем бога, ищем черта, [155] Потеряв самих себя. И с утра до поздней ночи Все, от крошек до старух, Углубив в страницы очи, Небывалым дразнят дух. В звуках музыки — страданье, Боль любви и шепот грез, А вокруг одно мычанье, Стоны, храп и посвист лоз. Отчего? Молчи и дохни. Рок — хозяин, ты — лишь раб. Плюнь, ослепни и оглохни И ворочайся, как краб! …Хорошо при свете лампы Книжки милые читать, Перелистывать эстампы И по клавишам бренчать.

152

Ламентации — жалобы, сетования.

153

Соловьев

Владимир Сергеевич (1853–1900) — поэт, философ-мистик и идеалист, оказавший глубокое влияние на часть символистов — так называемых младших символистов (А. Белого, А. Блока, Вяч. Иванова и др.).

154

Фрина — греческая гетера необыкновенной красоты (IV в. до н. э.).

155

Ищем бога, ищем черта… — намек на «богостроительство» — реакционное философское течение, проникшее в широкие круги буржуазной интеллигенции.

<1909>

Песня о поле

«Проклятые» вопросы, Как дым от папиросы, Рассеялись во мгле. Пришла Проблема Пола, Румяная фефела, И ржет навеселе. Заерзали старушки, Юнцы и дамы-душки И прочий весь народ. Виват, Проблема Пола! Сплетайте вкруг подола Веселый «Хоровод» [156] . Ни слез, ни жертв, ни муки… Подымем знамя-брюки Высоко над толпой. Ах, нет доступней темы! На ней сойдемся все мы — И зрячий и слепой. Научно и приятно, Идейно и занятно — Умей момент учесть: Для слабенькой головки В проблеме-мышеловке Всегда приманка есть.

156

«Хоровод». — Имеется в виду скабрезная книга австрийского писателя-декадента Артура Шницлера «Хоровод», изданная в русском переводе в 1907 г.

1908

Пошлость [157]

(Пастель)

Лиловый лиф и желтый бант у бюста, Безглазые глаза — как два пупка. Чужие локоны к вискам прилипли густо И маслянисто свесились бока. Сто слов, навитых в черепе на ролик, Замусленную всеми ерунду, — Она, как четки набожный католик, Перебирает вечно на ходу. В ее салонах — все, толпою смелой, Содравши шнуру с девственных идей, Хватают лапами бесчувственное тело И рьяно ржут, как стадо лошадей. Там говорят, что вздорожали яйца И что комета стала над Невой, — Любуясь, как каминные китайцы Кивают в такт, под граммофонный вой. Сама мадам наклонна к идеалам: Законную двуспальную кровать Под стеганым атласным одеялом Она всегда умела охранять. Но, нос суя любовно и сурово В случайный хлам бесштемпельных «грехов», Она читает вечером Баркова [158] И с кучером храпит до петухов. Поет. Рисует акварелью розы. Следит, дрожа, за модой всех сортов, Копя остроты, слухи, фразы, позы И растлевая музу и любовь. На каждый шаг — расхожий катехизис, Прин-ци-пи-аль-но носит бандажи. Некстати поминает слово «кризис» И томно тяготеет к глупой лжи. В тщеславном, нестерпимо остром зуде Всегда смешна, себе самой в ущерб, И даже на интимнейшей посуде Имеет родовой дворянский герб. Она в родстве и дружбе неизменной С бездарностью, нахальством, пустяком. Знакома с лестью, пафосом, изменой И, кажется, в амурах с дураком… Ее не знают, к счастью, только… Кто же? Конечно — дети, звери и народ. Одни — когда со взрослыми не схожи, А те — когда подальше от господ. Портрет готов. Карандаши бросая, Прошу за грубость мне не делать сцен: Когда свинью рисуешь у сарая — На полотне не выйдет belle H'el`ene [159] .

157

Пошлость. — Стихотворение было напечатано в номере «Сатирикона», целиком посвященном разоблачению пошлости, изображенной на обложке журнала в виде вульгарной женщины.

158

Барков И. С. (1731–1768) — поэт и переводчик.

159

Прекрасная Елена (франц.).

<1910>

Культурная работа

Утро. Мутные стекла как бельма, Самовар на столе замолчал. Прочел о визитах Вильгельма И сразу смертельно устал. Шагал от дверей до окошка, Барабанил марш по стеклу И следил, как хозяйская кошка Ловила свой хвост на полу. Свистал. Рассматривал тупо Комод, «Остров мертвых» [160] , кровать. Это было и скучно, И глупо — И опять начинал я шагать. Взял Маркса. Поставил на полку. Взял Гете — и тоже назад. Зевая, подглядывал в щелку, Как соседка пила шоколад. Напялил пиджак и пальтишко И вышел. Думал, курил… При мне какой-то мальчишка На мосту под трамвай угодил. Сбежались. Я тоже сбежался. Кричали. Я тоже кричал, Махал рукой, возмущался И карточку приставу дал. Пошел на выставку. Злился. Ругал бездарность и ложь. Обедал. Со скуки напился И качался, как спелая рожь. Поплелся к приятелю в гости, Говорил о холере, добре, Гучкове [161] , Урьеле д'Акосте — И домой пришел на заре. Утро… Мутные стекла как бельма. Кипит самовар. Рядом «Русь» С речами того же Вильгельма. Встаю — и снова тружусь.

160

«Остров мертвых» — картина швейцарского художника-модерниста Арнольда Бёклина; репродукции с этой картины получили очень широкое распространение.

161

Гучков А. И. (1862–1936) — лидер монархической партии октябристов.

<1910>

Отбой

За жирными коровами следуют тощие,

за тощими — отсутствие мяса.

Гейне

По притихшим редакциям, По растерзанным фракциям, По рутинным гостиным, За молчанье себя награждая с лихвой, Несется испуганный вой: Отбой, отбой, Окончен бой, Под стол гурьбой! Огонь бенгальский потуши, Соси свой палец, не дыши, Кошмар исчезнет сам собой — Отбой, отбой, отбой! Читали, как сын полицмейстера ездил по городу, Таскал по рынку почтеннейших граждан за бороду, От нечего делать нагайкой их сек, Один — восемьсот человек? Граждане корчились, морщились, Потом послали письмо со слезою в редакцию И обвинили… реакцию. Читали? Ах, политика узка И притом опасна. Ах, партийность так резка И притом пристрастна. Разорваны по листику Программки и брошюры, То в ханжество, то в мистику Нагие прячем шкуры. Славься, чистое искусство С грязным салом половым! В нем лишь черпать мысль и чувство Нам — ни мертвым ни живым. Вечная память прекрасным и звучным словам! Вечная память дешевым и искренним позам! Страшно дрожать по своим беспартийным углам Крылья спалившим стрекозам! Ведьмы, буки, черные сотни, Звездная палата [162] , «черный кабинет»… [163] Все проворней и все охотней Лезем сдуру в чужие подворотни — Влез. Молчок И нет как нет. Отбой, отбой, В момент любой, Под стол гурьбой. В любой момент Индифферент: Семья, горшки, Дела, грешки — Само собой. Отбой, отбой, отбой! «Отречемся от старого мира…» И полезем гуськом под кровать. Нам, уставшим от шумного пира, Надо свежие силы набрать. Ура!!

162

«Звездная палата» — придворная клика сановников, оказывавшая большое влияние на политику Николая II.

163

Черный кабинет — шпионское учреждение, следившее за перепиской и тайно вскрывавшее частные письма.