Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории
Шрифт:
– Ну, это… неправомерно. Согласен.
– Что такое честь, что такое достоинство? Оно цены не имеет. А вы можете оценить свою честь и свое достоинство?
– Нет, не могу. Абсолютно.
– Честь и достоинство своей семьи вы можете оценить?
– Честно говоря, я думаю, что хватило бы публичного извинения.
– Это неоценимые вещи, понимаете? Но вместе с тем у нас есть в Уголовном кодексе статья «Клевета». Да? Ну назовите мне хотя бы один случай, когда она была бы применена.
– Где бы вы хотели видеть себя, в каком кресле через, скажем, восемь лет?
– В
– Вам нравится хозяйствовать?
– Мне очень нравится эта работа, по крайней мере, я вижу плоды своего труда.
Город меняет свой облик, проспекты, улицы. Строительство у нас идет. Все приобретает современный, нормальный человеческий облик. И я буду Работать, сколько меня будут избирать.
– Вы умеете держать удар. Вас бросало, как на качелях, и вы всегда возвращались.
И кроме этого, воплотили мечту многих российских военных. Вы перековали меч на орало. Вам удалось из бравого летчика стать талантливым хозяйственником.
– Благодаря Борису Николаевичу Ельцину. Надо быть объективным. Я сначала обиделся на то, что он поручил мне курировать агропромышленный комплекс России.
А сейчас я защитился, три года назад, диссертация по экономике сельского хозяйства. И практика есть. Даже иногда так думаю, что надо было это сделать раньше. Но вместе с тем не жалею, а наоборот. Все, что имею сегодня по жизни, я получил от наших славных военно-воздушных сил. Они меня сделали мужиком, понимаете?
– Дали стержень и закалку.
– Да. Поэтому я счастлив. Счастлив, что у меня именно так сложилась жизнь. И счастлив, что я очень много видел в этой жизни. Каждый человек живет по-своему.
Я сегодня счастливый человек, и всегда был счастливым человеком, невзирая на то, что со мной происходило. Потому что конечный итог, финал – нормальный.
Людмила НАРУСОВА: "Номер на робе можно написать химическим карандашом"
– Людмила Борисовна, ваша жизнь, жизнь Анатолия Александровича Собчака и ваша совместная жизнь – роман. Вплоть до детективной истории, когда вам удалось спасти Анатолия Александровича, вывезти из страны. Завершилась одна из самых красивых историй любви второй половины XX века. Вы очень красивая пара умных, достойных людей, что бы ни говорили о вас и какие бы ошибки вы, может быть, ни совершали…
– Может быть, поэтому у нас так много врагов?
– Больно?
– Обидно.
– А что обиднее всего? Предательство людей, которых ваш супруг во многом и продвигал? Или, как говорил Черчилль: "Нет большего предателя, чем народ"? Как вам удалось выстоять? Сохранить себя, сохранить семью, отношения?
– С самого начала, еще в 89-м году, когда мой муж в одночасье стал известен всей стране, из профессора университета стал ведущим политиком страны, – с самого начала мы друг другу сказали: все, что с нами произойдет дальше, никоим образом не должно повлиять на наш образ жизни, на нашу семью. На то, как мы привыкли друг к другу относиться. Если бы в угоду карьере, в угоду
– Вы в политике много лет. Когда вы испытали наивысшее счастье от политического достижения?
– Я политик поневоле, и я трезво оцениваю свою политическую роль. Я оказалась случайно втянута в эту… воронку. Сказалась естественная привычка всегда помогать мужу, независимо от того, чем он занимался. Когда он писал диссертацию, у нас не было денег на машинистку, я ее печатала сама. Когда он занялся политикой, я ему стала помогать, я ему должна помогать. Так я понимаю нашу жизнь с ним вместе.
И когда я оказалась на этой орбите, я вдруг поняла, что я могу, у меня есть честолюбие. Я поняла: мне стыдно, что мой великий город представляет в Думе депутат Марычев. Вы помните такого депутата, который в женском белье ходил?
– Да, красный пиджак, любовь к женскому белью и к идиотским высказываниям. И этот человек представляет мой город?! А мне уже предлагали идти в депутаты. И я подумала: почему бы нет, по-моему, я буду не худшим из них.
– До этого почти все женщины, которые приходили в политику, были райкомовскими назначенками. И характеризовались жесткой залакированной прической, строгим костюмом и фразой: "В СССР секса нет". При этом все дамы-депутаты и мужчины в первую очередь моментально обставляются всеми номенклатурными благами: у них и помощники на зарплате, и квартиры, и все прочее. А у вас, насколько я знаю, даже помощника нет.
– Действительно, я единственный депутат, который не получил всех этих баснословных денег, дотаций для приобретения жилья в Москве.
– И тем не менее слухи и сплетни сопровождали и сопровождают ваше депутатство.
– Ас этим ничего не поделаешь. Это особенность нашего национального характера.
Но не потому, что русский народ так плох, а потому, что он изначально не любит власть и ее носителей. Ну вот не верят люди власти! И правильно не верят, во многом. Имеют на то большие основания. Нуик женщине во власти – само собой, особое отношение. Это уже отдельная тема. Чем независимей женщина – тем больше слухов и сплетен. Вот если бы я в рубище ходила по Невскому… И говорила: "Муж-то бъеть кажную пятницу…"
– Это да. Это, конечно, очень нравится. Была такая история, очень смешная. Натягивала сетку от комаров на форточку, упала и оказалась в больнице. Сразу заговорили, что муж пришел в неурочный час и заметил… наконец…
– И застал дома комара.
– Говорят, рейтинг Собчака пошел вверх, потому что мужики у пивных ларьков говорили: значит, такой, как и мы. К сожалению, это понимание того, что может быть нормой в семейной жизни.
– Согласитесь, это смешные и милые пустяки по сравнению с тем, что выпало на вашу долю во время и после выборов мэра Петербурга.