Русская военно-промышленная политика 1914—1917
Шрифт:
По оценке представителей Обуховского завода, приспособление Фарфорового завода для нового производства могло обойтись в 100 тысяч рублей; к этому добавлялось 37 тысяч рублей на содержание в течение двух лет личного состава в опытном производстве.
Практических последствий совещание не дало. А.М. Бахрах, использовавший в своем исследовании журнал совещания 9 февраля 1909 г., полагал, что препятствием к исполнению замысла послужила скупость в данном случае Министерства двора (в этом смысле довольно откровенно высказался позднее В.Б. Фредерикс){457},[111] «ежегодно тратившего многие миллионы рублей на содержание и увеселения царя и его многочисленной челяди»{458}. Дальнейшее показало, что это обстоятельство приходится учитывать; по сведениям Михайлова, вместо начала самостоятельных изысканий «решено было пользоваться заграничным, германским стеклом», потому что требовалось его лишь «несколько десятков пудов» в год, «постановка же производства… вызывала расходы не менее
Ограниченный запас стекла получали из Германии и рижские заводы Герца и Цейса. Завод Цейса, ссылаясь на это обстоятельство, несколько раз даже отказывался от военных и морских заказов. Артиллерийский генерал, обследовавший эти заводы в первые дни войны, увидел, что «вследствие недостатка оптического стекла завод Герца может выполнить едва треть заказа на панорамы и шестую часть — на трубы и бинокли», запас иссякнет через два-три месяца, как и на заводе Цейса. И Корольков обратился к управляющему Фарфоровым заводом «с просьбою попытаться начать фабрикацию оптического стекла, на что получил с ведома управляющего Кабинетом Е[го] В[еличества] полное согласие». У него даже сложилось впечатление, что расходы на материалы, топливо и техников будут приняты этим заводом на свой счет. В 1914 г. все начиналось с той же точки, что и в 1908 г., со «сбора литературных данных»{461}. В начале августа 1914 г. Артиллерийский комитет воззвал «к большим частным стекольным заводам… Некоторые из этих заводов откликнулись с большой охотой, и опыты начались одновременно в разных местах», — свидетельствовал профессор Г.Ю. Жуковский. Однако все эти опыты «до сих пор, — то есть к концу 1915 г., — не привели решительно ни к каким результатам». «Изготовление оптического стекла является делом настолько сложным, что требует… нового оборудования, специальных плавильных печей и разработки особого способа плавки, непрактикуемого на стеклянных заводах, изготовляющих обыкновенное или зеркальное стекло». Надлежит определить условия отжига стекла, состав стекла, подходящий по физическим свойствам, подобрать сорта глин для горшков. Нужны «такие исключительные условия, которые не встречаются при выработке даже самых тонких сортов [обычного] стекла». Российские заводы «оказались бессильными самостоятельно решить поставленную задачу» — они «не обладали соответствующими научными силами», чтобы «поставить систематические опыты и разъяснить [техникам] основные требования производства, а также разыскать причины неудач»; сказывалась и «малая личная заинтересованность работающих лиц»{462}.
Малая заинтересованность частных заводов была очевидна еще в 1909 г., когда Меллер пытался сдвинуть дело с места и при этом возлагал надежды на императорский Фарфоровый завод. Меллер признавал, что производство оптического стекла будет «мало выгодным» и «вряд ли окажется заманчивым» для частных предпринимателей из-за «очень ограниченного сбыта». Ему представлялось, что при таком положении «вполне естественно обратить взор на Императорский Фарфоровый и стеклянный завод, который мог бы, не гоняясь за доходностью предприятия, взять на себя это немаловажное даже в государственном отношении дело»{463}. Он ошибочно полагал, что Фарфоровый завод, именовавшийся императорским и состоявший в ведении Министерства двора (Кабинета Е. И. В.), подобно обычному казенному заводу, не станет «гоняться за доходностью».
Теперь, когда на стекло из Германии рассчитывать уже не приходилось, была создана специальная комиссия. Состав ее свидетельствовал о том, что к организации производства оптического стекла привлечены «лучшие научные силы страны» — Н.Н. Качалов, профессора В.Е. Тищенко, А.Л. Гершун и другие специалисты. Комиссия думала проводить опыты на Императорском фарфоровом и стекольном заводе{464}.[112]
В литературе встречаются указания на то, что «дореволюционные “инновационные менеджеры”… сделали фактически чудо»: в военных условиях они сумели «“с нуля” создать производство высококачественного оптического стекла» на Фарфоровом заводе; в этой области «русские достигли сравнимых с германскими, британскими и французскими чудес в производстве»{465}. Происхождение сведений относительно такого успеха не раскрыто, и они противоречат источникам.
По заданию артиллерийского ведомства Жуковский обследовал частные заводы во Владимирской, Воронежской, Пензенской, Саратовской, Харьковской и Екатеринославской губерниях. Единственным предприятием, подававшим надежды, представлялись ему Мальцовские хрустальные заводы (завод) в Гусе-Хрустальном Владимирской губернии, «ныне принадлежащие графу Игнатьеву». По донесению артиллерийского приемщика,
П.Н. Игнатьев (министр народного просвещения в 1915–1916 гг.) унаследовал завод от Ю.С. Нечаева-Мальцова, которому приходился внучатым племянником. Не имея склонности к предпринимательству, Игнатьев не уделял большого внимания управлению доставшимися ему заводами. Предприятие в финансовом отношении пришло в «катастрофическое» состояние{467}. Тем не менее владелец завода соглашался сделать попытку и потратить на оборудование до 500 тысяч рублей, «не требуя никаких предварительных субсидий, но ставил условие, чтобы заботы по техническому оборудованию и постановке этого производства приняло на себя артиллерийское ведомство» и чтобы в случае успеха ему были возмещены понесенные им расходы. Жуковский находил, что завод в Гусе «хорошо оборудован», но «низший технический персонал, привыкший к кустарному способу ведения дела, трудно приспособляется к новому производству и противится всяким усовершенствованиям»{468}.
Как отмечал П.С. Философов в докладе съезду стеклозаводчиков в апреле 1915 г., на русских заводах было в избытке опытных мастеров, владевших приемами изготовления «простейших изделий, как то: бутылок, банок», но ощущался «громадный недостаток» их уже в чуть более сложном производстве — обычного листового стекла. Считалось, что термометры лабораторного типа выпускают русские заводы, но вплоть до войны на их изготовление приходилось выписывать из Йены стекло завода Шотта. Непосредственно выработкой стекла руководили «практики, вышедшие или из наиболее толковых мастеров, или же из приказчиков, — лица, обыкновенно, без всякого технического образования и с незначительной общей подготовкой. На Западе для подготовки таких техников существуют… специальные профессиональные школы, у нас же в этом отношении не сделано до сих пор еще ничего»{469}.
В таком же положении находился Фарфоровый завод. Здесь, как вспоминал его технический руководитель Качалов, наблюдалось даже «систематическое снижение общего уровня технической культуры». Производством заведовали лица, в большинстве «попавшие на свои места по фамильным связям и не соответствовавшие своему назначению». В их среде «авторитет науки и ее роль на производстве… стояли не очень высоко». Заводская лаборатория представляла собой «темное полуподвальное помещение, оборудованное самым жалким образом»{470}. Столь неприглядное положение Качалов объяснял позднее влиятельностью при дворе немецкого сообщества; подтверждение этой влиятельности давал и его собственный опыт. На Фарфоровый завод он попал в 1911 г. в качестве внештатного лаборанта, породнившись с семейством авторитетного горного инженера И.А. Тиме (Thieme) с его связями при дворе. Чистка администрации завода в 1914 г. от лиц с «немецкими» фамилиями способствовала восхождению Качалова до роли технического директора Фарфорового завода{471}.
С 25 августа там начались опыты под руководством профессора Петербургского университета Тищенко, пытавшегося ориентироваться в новом деле по скупым сведениям о технологии, собранным из печатных источников. Первая плавка состоялась 4 сентября, но усилия были тщетными: оказалось, что использованный фарфорообжигательный горн, дававший необходимую высокую температуру, не был пригоден, так как не обеспечивал равномерного ее распределения в расплавленной массе{472}. За конструирование специальной печи взялся профессор Политехнического института В.Е. Грум-Гржимайло. Зима «прошла безрезультатно», но удалось добиться «сильного увеличения ассигнований», была модернизирована лаборатория. С мая 1915 г. для опытных работ на Фарфоровый завод был приглашен профессор Варшавского политехнического института Жуковский. Помимо негодности печей, «обнаружилось несовершенство плавильных горшков», для них нужно было выработать состав глиняной массы; предстояло определить температуру и время плавки, химический состав стеклянной массы, условия ее остывания. За лето 1915 г. были проведены «более систематические и разносторонние опыты», появилась надежда{473}.[113]
Но все же изготовленное во второй половине 1915 г. стекло не имело «оптического качества», было не «вполне отвечающим своему назначению» (позднее выяснилось, что достигнуть этого нельзя, если пользоваться, как это делали на Фарфоровом заводе, горшками слишком малой емкости). Его «нельзя считать пригодным для оптических целей, — писал в августе 1915 г. Жуковский, — так как, во-первых, оно содержит камни, во-вторых, пузыри, в-третьих, свили[114], в-четвертых, оно обладает желтовато-зеленым цветом». В этом деле «нам неизвестны основные задания, — признавал Жуковский, — они могут быть выработаны только при широком участии научных сил»' — физиков, химиков, техников; при заводе должна быть лаборатория с «научным отделением, производящим систематические опыты». Не добьется успеха «завод, не произведший почти никаких собственных исследований», ограничивающийся «простым копированием приемов иностранной техники». Жуковский доложил ГАУ о том, что дальнейшие опыты следует поставить «на иных основаниях и в более широком масштабе». ГАУ отозвалось ассигнованием 40 тысяч рублей на продолжение изысканий и обещанием «привлечь к этому делу опытных специалистов»{474}.