Русская жена эмира
Шрифт:
– Довольно просторная, но не глубокая.
– В этой горной долине пастухи часто появляются?
– Нет. По словам Даврона, они бывают там только весной.
– Ну что ж, я буду молить Всевышнего, чтобы ни одна живая душа не проведала об
этом месте. Так же буду молиться за души погибших солдат, чтобы они оказались в раю.
Помолчав, Алимхан продолжил:
– Надеюсь, ты понял, как непросто быть правителем? Ко всему же, у меня не было
особого
жизнь, а быть правителем - это сплошные тревоги, интриги придворных. Разве такая
жизнь может быть приятной? А теперь, друг мой, скажи, какую награду ты ждешь от
меня за свою услугу? - спросил эмир и сделал хитрые глаза.
Для приличия советник задумался, хотя ответ был уже готов:
– Ваше величество, Алимхан, если я попрошу двадцать килограммов золотых русских
монет, это не разорит вашу казну?
В ожидании, Виктор затаил дыхание: неужели откажет?
68
И вот лицо эмира расплылось в улыбке, и казалось, что сейчас тот скажет: «Это же
мелочь по сравнению с тем, сколько золота ты спрятал в пещере».
Однако эмир не спешил с ответом и начал так:
– Все-таки мы живем в Азии, может быть, поторгуемся как на базаре?
– Алимхан, ты же знаешь, что я человек военный, к тому же русский, и если стану
торговаться, то сразу проиграю.
– Хорошо, мне ясно. Скажу честно, я эмир и должен экономить казну, особенно сейчас,
когда нам нужного много оружья. Давай условимся так: если ты желаешь получить
деньги прямо завтра, то дам тебе десять килограммов. Но я могу дать тебе и двадцать,
однако это будет позже, когда мы заберем золото из пещеры. Не скрою, я желаю, чтобы
ты служил здесь как можно дольше: мне нужен такой полководец, который создаст новую
бухарскую армию, самую сильную в Туркестане. Так что я не хочу отпускать тебя.
Слушая такие слова, у Николаева мелькнула мысль: а вдруг ему стало известно о моем
побеге? Это что, намек? Надо скорее успокоить Алимхана.
– Я не собираюсь уезжать из Бухары, - солгал полковник.
– Здесь хорошо платят и
такую работу я не смогу найти в Европе. А насчет денег скажу так. Без сомнения
двадцать хорошо, и все же возьму десять, ибо я решил заняться торговыми делами.
– Стать торговцем?
– изумился эмир с веселым лицом. – На тебя это не похоже. Хотя
должен признаться, что живя здесь, ты становишься умнее. Может, еще ислам примешь,
гарем заведешь? – засмеялся Алимхан. - Это, разумеется, шутка. Итак, сговорились.
Деньги свои можешь взять у нашего казначея. А теперь по случаю твоего возвращения
хочу устроить угощение специально для тебя.
– Благодарю за внимание к моей скромной персоне, но сейчас я совсем плохо выгляжу.
Мне нужно умыться в бане и выспаться.
– Хорошо, хорошо. Мы еще успеем отметить это событие, а сейчас не буду задерживать
тебя.
Николаев верхом приехал в гостиницу со своими прежними охранниками. Молодой
слуга, радуясь приезду богатого постояльца, схватил ключи с гвоздика на стене и
побежал открывать его комнату.
Оказавшись среди родной европейской мебели, Виктор легко вздохнул и в течение
минуты разглядывал свой гостиничный номер из двух комнат. Какой милой, уютной
показалась нынче его квартира.
Первым делом Николаев сбросил с себя этот проклятый наряд: халат, чалму и сапоги,
которые напоминали ему о кровавом деле. Затем вышел из комнаты в открытый коридор
и позвал колокольчиком прислугу. Тот явился мигом, с поклоном: «Чего желает мой
господин?».
Николаев показал на тряпки среди комнаты и сказал:
– Забери эти вещи и выброси.
Слуга удивился и решил уточнить приказ важного господина:
– О, господин мой, верно ли я понял ваши слова: эти вещи больше не надобны?
– Да, и чем быстрее уберешь, тем лучше. И вот еще что, согрей воду в бане, мне надо
хорошенько помыться.
– Цирюльника звать?
– Нет, я привык сам бриться.
Когда слуга ушел, Виктор в белом нижнем белье сел за круглый стол, перед зеркальцем
на ножках. Он стал разглядывать свое утомленное лицо: красное от загара, выжженные
брови и потухшие глаза. Таким неприятным Николаев видел себя впервые, ведь даже на
69
учениях он сохранял благородный облик офицера. Впрочем, это его мало беспокоило.
Теперь ему думалось об одном: скорее забрать свои деньги и бежать, пока с ним не
обошлись так же, как и с другими свидетелями. А чем он лучше них? Без сомнения, пока
в нем есть нужда, в качестве советника, его не тронут, а что будет через месяц-два, когда
большевики бросятся на штурм Бухары и эмиру придется бежать? «Тогда я окажусь не
нужным, - сказал вслух Виктор, продолжая разглядывать себя в зеркале.
– Значит, мне с
Натальей следует бежать еще до наступления большевиков».
Стоило вспомнить о любимой женщине, как на душе сразу потеплело: захотелось тут
же умчаться к ней на коне и броситься в ее объятия. «Как замечательно иметь любимого