Русская жена эмира
Шрифт:
хотят вырваться вперед и затем преградить им путь. Тогда это конец. Надо остановить
этих двоих, и полковник открыл по ним стрельбу, то в одного, то в другого. Те отвечали
тем же. И вдруг жгучая боль пронзила плечо Николаева, и стало ему ясно: его ранили.
Впрочем, это не сильно огорчило офицера, ведь главное, он живой и может скакать. В его
жизни – это третье ранение.
– Наталья, дай гранаты, - крикнул Виктор.
И гранаты полетели во всадников: слева, направо.
скакуна, и тот свалился на бок, задавив своего хозяина. От боли охранник стал кричать,
звать на помощь и махать руками, но было не до него.
«Теперь их осталось трое, - сказал себе полковник и улыбнулся. – Нужно как-нибудь
убить Рабима: этот верный слуга будет следовать до конца. Но Рабим хитер, потому сам
скачет позади коляски. Тогда я отправлю ему подарок».
Николаев бросил назад гранату, и еще один конь рухнул на бок со ржанием.
«Ах, какой же ты молодец, Николаев», - ободрил себя полковник и глянул на Наталью.
Несчастная женщина лежала на сиденье, вцепившись пальцами за его край. От боли
женщина тихо стонала. Ей в ответ Виктор крикнул: «Прошу тебя, милая, потерпи еще».
87
А тем временем сбоку появился фигура Рабима, с налитыми кровью глазами. И еще
двое с другой стороны. Полковник трижды выстрелил по ним и один слетел с седла -
второй сразу отстал. Тогда Николаев прицелился в Рабима и нажал на курок, но
кончились патроны.
– Наталья, достань из саквояжа патроны, - крикнул он.
– Виктор, мне плохо, кажется, начинается, - простонала она, ухватившись одной рукой
за живот.
– Ты что, с ума сошла, потерпи немного, осталось уже двое, я убью их.
– Хорошо, я постараюсь. Сейчас, сейчас...
Саквояж лежал на полу, у ног и Наталья протянула туда руку. Однако там его не
оказалось. Она сразу догадалась: от сильной тряски саквояж выпал наружу.
– Виктор, мы потеряли саквояж, - простонала она.
Полковник не мог поверить, сам взглянул назад и воскликнул: «О, боже, только этого не
хватало! У меня нет патронов, нечем отстреливаться. Что же делать?»
Виктору ничего не оставалось, как гнать уставших лошадей и ждать, пока какая-нибудь
пуля не сразит его. Даже не осталось двух пуль, чтобы в случае чего застрелить Наталью
и себя.
Но вот впереди показалась синяя река, и лицо полковника засияло от радости. Надо
было каким-то образом добраться до Амударьи и переплыть на другой берег. За рекой
начинаются земли другой страны, враждебной бухарцам. Они туда не сунутся. Николаев
все хлыстал лошадей: «Ну, мои родимые, давайте, давайте, спасите нас!». По лицу
Виктора стекали ручьи пота. Его лошади тоже взмокли и тела блестели на солнце. В
конце концов, беглецам удалось вырваться, и всадники слегка отстали.
Теперь они следовали за коляской, и второй солдат сказал Рабиму:
– Может, нам вернуться, ведь нас осталось двое? Этот русский шайтан оказался
слишком хитер. Вдруг и нас застрелит?
– Я не смею вернуться во дворец с пустыми руками. Я обязан доставить хотя бы их
головы. А советника не бойся, у него закончились патроны, теперь они никуда не денутся
от нас. Возьмем их живыми. За это эмир дарует тебе много золотых монет, а мне –
генеральский чин.
Когда коляска приблизилась к реке, Николаев с ужасом заметил, что все ее берега
заканчиваются крутыми обрывами. «О боже, неужели здесь нет спуска к реке? – подумал
он и даже встал с места, разглядывая рельеф местности. Всюду - обрывы, а внизу текла
широкая река. «Неужели нет никакой надежды на спасение?» - обреченно произнес
полковник.
Заметив замешательство советника, эмировская охрана заликовала, их мокрые лица
засияли. Отныне им некуда бежать - они остановятся.
Но коляска не замедлила ходу. Николаев решил: лучше утонуть в реке, чем принять
жестокую смерть от рук палачей эмира. Он повернулся к любимой и сказал:
– Наталья, ты только ничего не бойся. Мы сейчас прыгнем в воду.
– Но я не могу плавать, - застонала она.
– Я тебя вытащу, - а про себя сказал: «Если, конечно, мы не разобьемся насмерть», а
вслух добавил.
– А если я не смогу тебе помочь, то со всех сил маши руками и ногами.
Так не утонешь и выйдешь к берегу. Ну, с богом!
Всадники следовали за коляской, которая стремительно неслась к обрыву, и
пораженный Рабим воскликнул:
– Что они делают? Кажись, от страха они утеряли рассудок.
88
Сам Рабим начал сдерживать свою лошадь за поводья и предупредил напарника об
опасности.
Уже на краю обрыва Николаев только и успел тихо произнести: «Прощай, любимая…
свидимся ли?» И коляска на миг зависла в воздухе - и резко полетела вниз. От страха
Наталья зажмурила глаза, и из уст вырвалось: «Мама! Мамочка!».
Сначала в воду грохнули лошади, а затем - экипаж. Это смягчило падение. Брызги
разлетелись во все стороны. Сильный удар выбил Виктора с сиденья и, пролетев по
воздуху метров пять, он нырнул в реку. Коляску унесло водой по течению.
Всплыв наверх, Виктор сразу поплыл к лошадям. Когда он заглянул в наполовину
затопленную коляску, то застыл от ужаса: тело Натальи плыло по воде, глаза были