Русская жизнь. Безумие (март 2008)

Коллектив авторов

Таким образом, воспитывать людей войной - такая же непроходимая гнусность, как воспитывать пытками или распятием, или армией, или тюрьмой. Художественное назидание армией, войной и тюрьмой - это все рудименты советского прошлого, в котором по-настоящему русскую армию, русскую войну и русскую тюрьму не знали ни зрители, ни идиоты-авторы. А на сегодняшнем этапе «максимального

приближения к боевым» воочию видно то, что сорок лет назад дед-полковник сказал отцу-детдомовцу на упорные расспросы о войне: «Война, сын, - грязное дело». И то, что наступающие немцы не полосуют напра-налево из «шмайсеров», потому что на пехотное отделение вермахта по разнарядке приходилось два автомата и один МГ, а прочие 9 рыл бегали с обычными винтовками, которые в бою надежней, хоть и выглядят куда менее угрожающе; и то, что войска с обеих сторон не ходят сутки напролет в касках, потому что стандартная пехотного образца каска сделана из железа, весит 2 кг, и в ней голова потеет (оттого в советском кино фашисты и носят каски вдвое чаще наших, что наши каски для кино брались с армейских складов НЗ, а немецкие делались из папье-маше и были вдесятеро легче); и то, что особист в кои веки показан не клонированным гестаповцем по локоть в крови честных урок, а обычным прифронтовым служакой, чье дело - миллионы дезертиров по лесам отлавливать, - все это лишь усугубляет тактическую убедительность и стратегическую неадекватность авторов идеи (кстати, нейтральный и человекоподобный особист им вполне мог понадобиться для того же воспитательного эффекта: иначе выходит, если за Родину среди прочих воевали моральные уроды, то какой спрос с манкурта Бормана и его обормотов?)

Малюков в советском кино всегда был из первых учеников - без язвительных коннотаций, прилипших к определению с легкой руки Шварца. Умел снимать увлекательно на всякую злободневную тему: соцзаказ - не госзаказ, глаза не ест. Полюбили на Руси десантуру - сделал народный шлягер про четверых с неба, голубые береты, складные «калаши» и азбучные признаки замаскированного командного пункта. Вошел в моду позднесоветский фильм-катастрофа - на радость пацанам спалил «34-й скорый» от бичовой сигареты по фирменной крахмальной занавесочке. Ветер переменился - снял нестыдную драму неуставных «Делай - раз!», положив начало смачному дуэту Машков - Миронов (позже они еще трижды снялись вместе: в «Лимите», «Маме» и «Охоте на пиранью»). Настало время кооперативного кино с обязательной песней прибоя, голыми девчонками-мальчишками и демоническими злодеями ориентального типа, - сочинил авантюрный трэш «Любовь на острове смерти» с Нодаром Мгалоблишвили в роли врача-убийцы, зомбирующего туземцев, и сексуальной сценой Машкова с модельной вамп Оксаной Калибердой на финальных титрах, недвусмысленно отсылающей к всенародно любимой «Дикой орхидее». Накололся он безбожно всего единожды, и опять на военной патриотике - сняв к полувековому юбилею Победы театрализованное действо «Я - русский солдат» по повести Бориса Васильева «В списках не значился». Да и там первопричиной провала было до поры не проговариваемое: что Васильев, при всех его либеральных заслугах, есть очень средний автор, безбожно романтизирующий то отлов диверсантов по лесам, то первые провинциальные аресты.

Теперь вот Малюков опять влип в добросовестную патриотическую дидактику, которой в наши желудочно-кишечные времена будет все больше, особенно на канале «Россия»: там издавна привыкли кивать на сроду не существовавший, но так успешно выдуманный прежними поколениями сказочников Китеж-град.

Поэтому когда Б. С. Галкин и С. М. Колтаков снова соберутся вперед в прошлое, следует им непременно собрать узелок с куревом-рафинадом, фотками родных и помахать платком от березки.

Родная, чай, кровь.

Не Борманы какие-нибудь.

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

12.01.2012