Русские банды Нью-Йорка

Костюченко Евгений Николаевич ""

Сюда, на виллу, Салливан и привез Илью, поручив заботиться о нем своим слугам-мексиканцам.

* * *

Сломанные ребра срослись, шрамы зарубцевались, и, затевая борьбу с Хуаном, он быстро укладывал его на лопатки.

— Не поддавайся! — сердился Илья, помогая толстяку подняться с песка. — Борись по-настоящему!

— Я стараюсь, сэр.

— Опять «сэр»?

— Извини, Билли. Я стараюсь, но ты слишком юркий для меня. Как червяк. Был бы ты малость потолще, а то и ухватиться

не за что, — оправдывался мексиканец.

Они отряхнулись от песка и вернулись на причал, чтобы докрасить новые перила. За прошедшую неделю сделано было немало — заменили подгнившие доски настила, очистили сваи от водорослей, поставили новое ограждение и даже водрузили флагшток. До появления Ильи работами на причале обычно занимался сам Салливан, потому что Хуан в плотницком деле ничего не понимал. Зато он был отличным помощником, и охотно соглашался передохнуть, когда Илья уставал пилить или строгать.

— Смотри, паром идет, — сказал Хуан. — Сегодня приедет хозяин.

— Откуда ты знаешь?

— Кармелита с утра прибирает хозяйские комнаты. И готовит курицу. Это самая верная примета.

— А откуда Кармелита знает, что хозяин приедет именно сегодня?

Хуан замялся, возя кистью по одному и тому же месту.

— Ну, я не знаю, как это объяснить. Вы, городские, смеетесь над такими вещами. Но она никогда не ошибается в предсказаниях. Ты не поверишь, Билли… Мы с ней еще были детьми, моложе, чем ты, а она уже тогда знала, что я на ней женюсь, и мы уедем из деревни, и будем жить на большом острове. Она всегда знает, какая будет погода завтра, и кто заболел у соседей, и кого она родит на этот раз — мальчика или девочку…

— Ну, это угадать нетрудно, — засмеялся Илья. — У вас одни мальчишки…

— Да, — продолжал Хуан, — и когда тебя привезли сюда, я боялся, что ты умрешь, такой ты был страшный на вид. А Кармелита сказала: «Этот белый мальчик еще будет бросать тебя на песок, как игрушку». Ну, видишь? Все сошлось. А угадать, когда приедет хозяин — это для нее и вовсе пустяк.

«А не спросить ли у Кармелиты, зачем капитан привез меня сюда? — подумал Илья. — Какая ему выгода прятать беглого преступника? Все мои деньги из тайника он отдал мне, Сверчка забрал в свою семью — что за благотворительность? Полицейские так не поступают».

Он обтер кисть и отошел в сторону, оглядывая перила из-под руки. Ярко-зеленая краска блестела, радуя глаз.

— До чего же я люблю малярное дело, — сказал Хуан, становясь рядом с ним.

— Это заметно. У тебя даже нос в краске.

— Я о том, что люблю такую работу, после которой жизнь становится немного лучше. Вот, пока мы с тобой не взялись за причал, сюда даже страшновато было подниматься. Ему лет сто или двести…

— Скажешь тоже. Двести лет назад тут бегали дикие индейцы с копьями и луками.

— Ну, все равно, и причал, и усадьба — все тут очень старое. Тут жили всякие богачи. Теперь вот — мы с тобой живем. Забавно, да?

— Ну, я-то здесь недолго задержусь, — сказал Илья.

Он пожалел, что проговорился, потому что Хуан мог обидеться. Да, жить на вилле было, наверно, лучше, чем в городе. Но без города он уже не мог.

Салливан и в самом деле приехал как раз к обеду. Поев, переоделся в рабочую одежду и полез с Ильей на чердак, латать зазоры в черепичной крыше.

— Почему вы все делаете сами? — спросил Илья. — Можно пригласить кровельщиков, они как раз работают на другом конце бухты, у Сандерсов.

— Не хочу, чтобы все узнали, какая у меня дырявая крыша, — сказал капитан, замешивая раствор. — Издалека-то домик смотрится просто как замок. Но ты и сам знаешь, какой он гнилой. Вот и пускай Сандерсы на него издалека любуются и завидуют. Подсыпь-ка еще песку.

— Вовсе даже не гнилой ваш дом. Отличный дом, можно сказать.

— Тебе тут нравится? Можешь оставаться, сколько пожелаешь.

— Честно говоря…

— Что, надоела сельская жизнь? — усмехнулся Салливан.

— Немного.

— Что же, ты окреп, дырки заросли, можешь возвращаться домой. Только стоит ли? — Он подхватил раствор мастерком и ловко припечатал его к оголенному стыку между черепичными плитками. — Дома все начнется сначала. Тюрьма, следствие, суд… На твоем месте я бы не торопился на Манхэттен.

— Но не могу же я прятаться у вас всю жизнь!

— Зачем же прятаться? Можно начать все заново. Пока молодой, это несложно.

— Советуете мне уехать куда-нибудь?

Салливан поскреб между плитками, отдирая остатки старого раствора, и попросил:

— Добавь немного извести. Уехать? В таких случаях люди обычно бегут на Запад. Но я бы хотел, чтоб ты остался. Есть у меня знакомый в Бруклине, у него как раз освободилась комната. Поживешь у него. Ты мне нужен здесь.

— Я нужен? Зачем?

— Ты же из России, так? Рой Сильвер все про тебя рассказал. И про твоих родителей тоже. Это очень хорошо, что они живут в Ист-Сайде, а не в Бруклине. Ты сможешь иногда навещать их, но первое время тебе придется держаться подальше от Манхэттена. Ты помешивай раствор-то, помешивай, не забывай.

Илья принялся с удвоенной энергией орудовать деревянной лопаткой в бадье с раствором. Мысль о том, что он сможет вернуться — пусть и в Бруклин — придала ему сил.

Он ждал продолжения, но Салливан, казалось, забыл о нем, кропотливо затирая новый стык.

— А почему вы спросили, откуда я?

— Я ничего не спрашивал. — Капитан погладил шов пальцем и удовлетворенно хмыкнул. — Я и так знаю. Это хорошо, что ты из России. Мне как раз нужен свой человек в русском районе.