Русские до славян

Пересвет Александр Анатольевич

Ну, вот хотя бы на таком простом примере. У нас есть натуфийская культура. Она с Ближнего Востока. У нас есть ДНК её носителей. Женская mtDNA N1b. Она с Ближнего Востока. И мужская Y-DNA: E1b1b1b2. Она с Ближнего Востока. Встретив все три слагаемых где-нибудь на Балканах, можем ли мы предположить без слишком большой натяжки, что люди с Ближнего Востока принесли свою технологию в Европу, где и стали жить-поживать. Это будет не совсем верно, но наиболее вероятно. Или даже так: не наверняка, но верно. Пока не опровергнут.

Что ж, такова судьба любого поиска, а уж научного – в особенности:

The road to wisdom?

Well, it's plain

and simple to express:

Err

and err

and err again

but less

and less

and less.

Пути

познанья несложно понять,

Я их такими вижу:

Мимо,

и мимо,

и мимо опять,

Но ближе,

и ближе,

и ближе. /34/

Но – в сторону лирику. У нас тут подвиг по расписанию!

Итак, дедушка Хёгни-I1 вместе со своей гаплогруппою ведёт у нас пока криптосуществование и действует в основном под фоном массовой I2. Оно и логично – горцев с Альп не должно было быть много. Хотя нельзя пройти мимо и роскошного предположения многомудрого mazzarino, который привёл данные из журнала Nature Communications (6, Article number: 7152 (2015) doi: 10.1038/ncomms8152):

По крупным исследованиям Large-scale recent expansion of European patrilineages shown by population resequencing, I1 имеет расхождение в 13 мутаций, что действительно говорит о недавнем «общем предке». Вычисления двумя методами даты дают разброс (помним, что одного общепризнанного метода вычислений нет) по одной методе до общего предка 4,190 лет (интервал 95 % 3470–5070 лет), по второй методе 3460 лет (интервал 95 % 3180–3760 лет). Да-а-а… чего-то там было вроде как не того… А именно: у нас есть близкое по времени «бутылочное горлышко» для R1b-М269. Расхождение в 18 мутаций (TMRCA 5500 лет (интервал 95 % 4750–6500 лет) или 4890 лет (интервал 95 % 4480–5310 лет). А R1b-М269 это и есть тот самый гигантский западноевропейский «кельтский» субклад. Кроме того, практически одновременно с I1 возникают важные отпочкования R1b-L11 и R1b-S116, определяющие атлантическую картину R1b.

И задался закономерным вопросом:

И вот теперь чем мы определим, что I1 имела именно «бутылочное горлышко», а не отпочковалась от I около 4 тысяч лет назад?

Он же с сомнением – ибо речь идёт об изысканиях Анатолия Клёсова, – но приводит такие данные:

Нашёл сообщение Клёсова об обнаружении им двух 12-маркерных гаплотипов, одного из Киргизии, второго из Башкирии, общий предок коих с европейскими много древнее общеевропейских: «Это означает, что общий предок киргизского и европейских гаплотипов жил примерно 6000–8000 лет назад…»

По-башкирскому он пишет: «Он тоже удален от европейских и ближневосточного базовых гаплотипов на 5–6 мутаций. Но между ним и киргизским гаплотипом дистанция ещё больше, чем с европейскими – 8 мутаций. Это – 8/0.02 = 400 – > 646 поколений, или 16 150 лет между этими двумя гаплотипами. Формально говоря, их общий предок жил более 8 тысяч лет назад. Конечно, по двум 12-маркерным гаплотипам точно не определить, но порядок ясен».

Не знаю, стоит ли ссылаться на Клёсова в таком вопросе, но инфа такая есть.

Но надо ещё добраться до тех времён, потому что покамест у нас ничего определённого по жизненному пути Хёгни-I1 нет. Зато можно провести некоторые наблюдения за процессами, которые его явно не обошли.

Итак, около 9–8 тысяч лет назад люди I разных

подгрупп дошли до края тогдашней Европы (впрочем, и сегодняшней) в Скандинавии, по пути, разумеется, населив и другие местности. Это была эпоха глобального потепления, и подгонял их не только поднимающийся уровень воды в морях – это был только толчок, – но и, главное, смещение родного северного оленя вслед за границей между тундрою и лесотундрою. То есть уходила добыча, а скорее всего – хотя прямых свидетельств нет – и такой же партнёр по биоценозу, как тот же олень для наших нынешних настоящих людей неной ненэч, про которого и не найдёшь границы, дикий он или одомашненный, но без которого – никуда).

Разумеется, те средиземноморские I, которые стали уходить от своей версии Всемирного потопа, не натолкнулись на партнёрство с оленем одномоментно – не забудем, сам процесс их «бури и натиска» на Европу продолжался примерно столько же лет, сколько отделяет нас от Рождества Христа. Люди в ходе экспансии расселялись, мы об этом уже говорили. И вот в процессе расселения кто-то открыл для себя радости охоты на зайцев и лосей, а кто-то – «сотрудничества» с оленями.

А кто-то – в других регионах – с лошадками. А кто-то – вообще со злаками и прочими полезными растениями. Да люди той самой натуфийской культуры, например.

Это важно. Потому что, похоже, толчком ко всем этим процессам послужило одно и то же событие – принципиальное изменение климата в позднем бореале и раннем атлантике.

Прежде было холоднее и суше, а тут стало тепло и влажно. Широколиственные леса сдвинулись на север, зато трава в Великой Степи пошла густая и сочная, в человеческий рост. На ней сразу поднялись тучные стада зубров и лошадей, которых стало так много, что в головах у тамошнего населения зашевелилась мысль о присвоении этих даров природы. То есть возле одного стада можно было сытно жить и бурно размножаться, чем люди интенсивно и занялись. Но стада естественным образом кочевали – вслед за ними стали кочевать и охотники. А зачем, кстати, охотиться, когда лошадки – зверушки хоть и психованные иногда, но, в сущности, тихие и незлобивые. И вот как-то вдруг – с нашей высоты времени, конечно, а на деле очень постепенно – в Степи начали вырастать разные немалочисленные сообщества кочевников. По сути – тех же земледельцев, только не растительные ресурсы эксплуатирующие, а животные. Можно сказать, повезло – у бедных Виннету в Северной Америке лошадок не было, и им так и пришлось остаться охотниками на совершенно не приручаемых из-за своей тупости бизонов…

А южнее – Палестина, Месопотамия, Анатолия, где тоже было куда более влажно, чем ныне, но зато не было степного простора и лошадок, – начало развиваться растительное земледелие. Тоже, как говорится, ничего личного – только бизнес. То есть то, чего легче присвоить при минимальных трудозатратах. Где-то в Скандинавии, на берегах Анцилового озера, которое через 6 тысяч лет станет нынешним Балтийским морем, легче всего прокормиться миролюбивой оленинкой да рыбкой бессловесною – тем и занимаются в промежутках между затоплением голов соплеменников на радость подводным богам. Где-то между Майкопом и Краматорском отыскал в высокой траве стадо лошадок – отбил кобылку, съел, а жеребёночка оставил при себе, узду ему изобрёл. И тоже экономично получилось. А где-то над останками бедных кармельских неандертальцев хорошая, жирная земля наросла, где, оказывается, хорошо та травка вырастает, семена которой, если сварить, во вкусную кашку превращаются. А поскольку у нас тут глиноделие оказалось открыто, то эту кашку можно запечь в горшке и получится из неё вообще царская еда – хлеб. И какой смысл охотиться за козлами и оленями, ноги бить? Разве что пирожков с мясом напечь…

Конец ознакомительного фрагмента.