Русский Египет
Шрифт:
Мы не можем в настоящем кратком очерке коснуться вопроса о быте беженцев во всей его широте. Здесь нам хочется лишь охарактеризовать один из наиболее тяжелых видов труда — труд сигаретчиков.
С самого раннего утра по позднего вечера мы можем встретить на улицах Александрии типичные русские фигуры, в русских косоворотках, английских френчах, военных тужурках, а иногда и в крайне неопределенного рода одежде, с лотками сигарет на плечах. Это русские сигаретчики, конкурирующие с арабами в борьбе за полуголодное существование. Нередко на плечах этих усталых людей вы можете увидеть погоны известных добровольческих полков.
Вот мелькнула на фоне магазинов пестрая поношенная фуражка б. корниловца. Там торопливо бегает из кафе в кафе сохранивший силы новоявленный торговец. Здесь, возле биржи, в ожидании покупателей уныло сидит инвалид с поврежденной рукой. А мимо идет другая жизнь: несутся автомобили, проходят изящные женщины, важно всходят по ступеням лестницы биржевые тузы.
Сигаретчики обычно начинают свою работу с ничтожной суммой денег, собирая ее с большим трудом и лишениями. В особо благоприятных случаях деньги получают в долг от б. представителя консульства, который выдает ссуды под залог имущества или солидное поручительство, взимая за предоставленный капитал 12 %. Выданные ссуды и проценты аккуратно взыскиваются, причем иногда приходится прибегать к крайним мерам в виде наложения ареста на имущество. Для начала дела достаточно иметь фунтов пять. Но чтобы хорошо торговать, необходима сумма 8–10 фунтов, так как без дорогих сигарет и большого выбора их нельзя иметь успех. Некоторые беженцы, не получившие ссуд, начинают дело с двумя фунтами. Ясно, что такое дело может находиться только в жалком состоянии.
В александрийский летний сезон, от мая до ноября, сигаретчики зарабатывают 15, 30 и даже до 50 пиастров в день. Сумма зависит от коммерческих способностей продавца, его опытности, здоровья, владения языком. Чтобы выработать 30 пиастров для лиц с малым количеством товара, необходимо бегать по городу с 8 до 1 часа и от 4 до 12 ночи. Более крупным торговцам требуется меньшее напряжение сил: от 10 до 11 и от 4 до 11 вечера — вполне достаточный срок. Труд сигаретчиков тяжел не только в физическом, но и в моральном отношении. Бывают постоянные недоразумения с арабами-конкурентами, оскорбления и иногда даже драки. Европейское общество относится сочувственно и охотно берет сигареты у русских, но особенно не выделяет их среди других европейских работников. Арабское общество, за немногими исключениями, относя русских в общую массу европейцев, или бойкотирует их, или в лучшем случае относится безразлично. Бывают, правда единично, такие случаи: какой-нибудь шикарный араб берет пачку сигарет, разрезает бандероль, собираясь платить деньги. Но подлетает арабский сигаретчик, что-то кричит на непонятном для нас языке, и покупатель-араб бросает раскрытую пачку в ваш ящик и покупает у своего. Протестуйте, если можете. На это никто не обратит внимания. На вас посмотрят, как на чудака. А раскрытая пачка сигарет уже пропала. В моральном отношении это наиболее тяжелый труд. Все время гонят из ресторанов, кафе, синематографов и т. п.
Вне сезона заработок спускается до 10–15 пиастров в день. Кроме того, слишком большая конкуренция. Хорошо зарабатывают только те, кто приобрел постоянную клиентуру. Тот может торговать с успехом. И все же кусок хлеба этим путем очень тяжел.
Сообщил С. Ю. С.».
К рассказу знающего человека надо добавить лишь одно пояснение — что такое «сезон». До 1952 года, когда в Египте была свергнута монархия, с мая по октябрь король со свитой и правительство перебирались из Каира в Александрию, где, как я уже отмечал, климат помягче. Вместе с ними переезжали на полгода в «северную столицу» и дипломаты, и аристократы со всеми их чадами, домочадцами и слугами. Число богатых покупателей, на радость русским сигаретчикам и всем иным торговцам, значительно возрастало.
Ну а теперь хочу привести еще одно стихотворение. Тоже написанное в Сиди Бишре и тоже напечатанное в журнале «На чужбине».
Далекой родины мне вспомнилась зима: Веселый смех на улицах столицы, Пылающий камин, и на стекле окна Причудливый узор — каприз Зимы-царицы. Далекой родины мне вспомнился простор. И снегом девственным занесенное поле, Деревня сонная, высокий темный бор, И звон бубенчиков, и тройки бег на воле. Мне вспомнился на родине моей Семейный тесный круг, уют родного крова, Весь в звездах небосклон, и городских церквей Призывный благовест в ночь Рождества Христова. Какая ночь теперь в стенах Кремля Москвы?.. Ах, если бы туда я мог вернуться снова!.. Но мне на родину возврата нет, увы, Мне не молиться там в ночь Рождества Христова.Сам я не видел снега долгих пятнадцать лет, и не раз за это время мне грезились те же картины, что и автору этого стихотворения. С той лишь разницей, что не было в этих грезах тоски оттого, что никогда больше не увидеть мне их наяву…
Листаю журнал дальше. «Скалы и мели на пути русской женщины в Египте (письмо из Каира)». Что ж, давайте почитаем. Тема любопытная.
«Тихо и однообразно течет жизнь русских семейных кампов (лагерей. — В. Б.)в Сиди Бишре. Тесным кольцом колючей проволоки окружен человеческий улей. Каждый день одни и те же лица; рождается тоска и сознание неволи, и многие расправляют крылышки и летят на заработки во все стороны Египта.
Трудна дорога одинокой женщины, решившейся на этот шаг: много сетей расставлено на ее пути, и я беру на себя смелость указать на некоторые из них, чтобы облегчить дорогу русской труженицы.
Выезжая из кампа, многие из нас уже имеют определенное назначение, но иногда приходится останавливаться, за неимением больших средств, в маленьких дешевых гостиницах, что далеко не безопасно. Грязь, отвратительный чесночный запах, кровать, полная всевозможных насекомых, рои комаров и москитов при отсутствии сетки делают ночлег кошмарным. Кроме того, нередко бывают случаи, когда арабы забираются ночью в комнату или впускают кого-нибудь постороннего.
В Каире и в Порт-Саиде существуют Лиги защиты женщин. В Каире за 10 пиастров в сутки можно иметь в этой лиге хорошую кровать с чистым, свежим бельем, утром — чай и завтрак, в полдень — обед, потом чай и ужин. Лига помещается вблизи вокзала Баб аль-Люк. В Порт-Саиде пансион стоит 15 пиастров. Адрес можно узнать в караколе (полиции).
Большая часть наших русских дам служит у англичан. Необходимо знать каждой из поступающих, что сначала надо выговорить себе свободный день в неделю и работу до определенного часа. Жалованье нянь — 4 фунта, а иногда и больше. Англичане охотно соглашаются на эти условия и придерживаются их. Но если не обсудить этого, то они сами вам их не предложат. Служба у англичан легче, чем у лиц других наций. Они всегда корректны и считаются с интеллигентностью русских дам. Это нельзя сказать про других. Французы, например, стараются заплатить как можно меньше, кормят отвратительно и заставляют работать наравне с арабами. Что еще ужасно в этих семьях, это взгляд на русскую женщину. Вести о поведении наших несчастных соотечественниц, выброшенных безработицей на улицы Константинополя, наложили отпечаток на отношение и к нашим женщинам. Каждый из этих господ, большей частью неинтеллигентных, смотрит на нас как на самых интересных, но и самых доступных женщин.
Были случаи, когда наши дамы, несмотря на крайнюю нужду, не смогли оставаться в таких семьях более трех дней. Такое отношение усвоили себе все нации, кроме англичан. В магазинах, в правительственных учреждениях, везде и всюду, как только выясняется ваша национальность, сейчас же на лицах появляются особые усмешки и в движениях — фамильярность. Если женщина приходит просить работы, ответ один и тот же: «Вы так молоды и так хороши, зачем вам работать? Вы будете иметь все — если захотите. Скажите одно слово…» и т. д. Я знала одну барышню, которая хотела открыть мастерскую модных нарядов. Средств у нее не было, и ее направили к одному богатому греку. Он долго разговаривал с ней о России, о том, что это его вторая родина, что он страдает от сознания ее гибели; жалеет русских, попавших в такое ужасное положение, и обещал ей помочь. На другой день, действительно, для нее была снята хорошая квартира с обстановкой. Она была поражена богатством и решила, что платить ей будет не под силу. Благодетель-грек объяснил, что платить ей ничего не надо; она просто его немного приласкает, как родного брата. Так и закончился ее проект об открытии мастерской.
Много еще помогает такому отношению к нам наша беззащитность. Эти господа действуют так развязно потому, что знают, что мы одиноки и некому за нас заступиться. Тяжело испытывать такое отношение потому, что оно незаслуженно. Поведение русской женщины в Египте может заслужить лишь одобрение. Загляните, как работают наши русские женщины в Каире. Не привыкшие к тяжелому труду, девушки в мастерской модных нарядов сидят целыми днями, согнувшись над иголкой. Дело растет и ширится. Учительницы музыки, танцев, иностранных языков целые дни бегают из одного конца Каира в другой. Сестры милосердия работают целыми днями. Как ни тяжело русским женщинам, решившимся на самостоятельный заработок, все же они с достоинством несут свое знамя русских интеллигентных женщин, и иностранцы в последнее время заметно меняют свой взгляд: в их отношении уже проглядывается уважение. Много сил дает сознание, что в случае неудачи есть угол, куда можно приехать, временно передохнуть, чтобы снова вступить в борьбу за существование. Тяжело может отразиться в случае, если кампы закроют, и мы очутимся тогда без утла и приюта.