Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира

Керлис Пальмира

Монет было мало.

— Братишка, дай закурить, — попросил солдат. На грязный лоб свисала прядь седых волос.

Алексей наклонился к нищему и только теперь понял, почему его фигура выглядит неправильно, — у него не было ног. Алексей протянул ему свою пачку «Беломора», но нищий не взял. В кружке брякнули монеты.

— Братишка, — попросил нищий снова. — Братишка, дай закурить.

Светло-синие глаза солдата были похожи на мутное стекло. Ядерных зарядов нападавшим было мало, и они пустили на центральную группу войск пси-волну, которая стирала разум, словно ластик — ошибку в ученической тетради. Алексей опустил в кружку папиросы и пошел к храму.

В город он выбрался одним днем — получить почту и пополнить по возможности

запасы медикаментов. Уложившись в положенные два часа, Алексей решил заглянуть к храму — тем более что Денисыч просил при случае поставить свечку за пропавшую семью. По пути Алексею попалась пара мертвецов, что деловито латали забор, и этот несчастный нищий.

— Прости, — сказал Алексей. — Прости, бедный, не могу я тебе помочь.

Храма как такового больше не было. Потрудилась вражеская авиация — и теперь от часовни осталась только одна стена с грудой кирпичей внизу. Архистратиг Михаил смотрел с фрески устало и грустно. Возле кирпичей возились мертвецы — разбирали завал и стаскивали камни в кучу, ближе к воротам. У одного из них недоставало пальцев на руке, и он постоянно ронял свой камень. Священник, отец Илья, стоял возле походного кандила со свечами и негромким голосом читал молитвы. Заметив Алексея, он улыбнулся и ласково ему кивнул.

— Здравствуйте, — сказал Алексей и неумело перекрестился.

Мертвецы взяли очередные камни и посмотрели на него с неудовольствием, словно боялись, что он уложит их, и они не смогут завершить работу. Алексей подошел к кандилу и взял одну из свечей из тощей связки.

— Здравствуй, Алеша, — произнес отец Илья. — Как у вас на станции?

Свеча потрескивала, словно счетчик Гейгера. Алексей закрепил ее на кандиле и снова перекрестился.

— Живем потихоньку. Мертвые вот часто встают. Вчера их с эшелона сгружали, а они упирались и не хотели.

— А чего хотели?

— Воевать. Говорят, на западе большие бои.

Отец Илья только головой покачал.

— Ни конца ни краю не видать.

Алексей перекрестился еще раз и поправил сумку на плече. В сумке негромко звякнули ампулы, которые он выменял в аптеке на тощий рублевый сверток и золотое обручальное кольцо. Его отдал вчерашний мертвец, который плакал и не хотел ложиться в погреб. Времени оставалось немного: как раз чтобы спокойным шагом дойти до станции и сесть в поезд. Женщина в цветастом платке вошла в сохранившиеся церковные ворота и, перекрестившись, опустила монету в кружку солдата.

— Братишка, — повторил тот. — Дай закурить, братишка.

Андрей Серов

Удачный обмен

— Слушай, этот ветер когда-нибудь стихнет?

Под копытами лошади хрустит сухая трава. Сверху нещадно палит солнце, но воздух ледяной. Без ветра еще ничего, но сейчас холодно. Безумно холодно.

— Молчишь, скотина неумытая?

Посвистывание ветра и стук копыт. Орлы и те куда-то подевались. Безжизненная, бесплодная равнина.

— Молчишь… А все почему? Потому что тебя никто английскому языку не учил. И одежду менять не учил. И морду умывать. Каменный век!

Два месяца в горах. Гималаи вдоль и поперек — чертова куча гор и ущелий. Машины, вертолеты и просто пешком, с караванами и в одиночку, с одним лишь проводником, а иногда и без него. Сейчас вот эта мохнатая кобыла и не менее мохнатый абориген, в меховых шубе и шапке. Хотя с лошадью, надо сказать, повезло: на высоте пять тысяч моторы уже не тянут, задыхаются, а эта все трусит неторопливо, не останавливаясь, оставляя за хвостом милю за милей.

На спутниковый телефон пришло очередное сообщение. Главный вежливо интересуется, сколько еще его лучший фотограф — хрен собачий, если цензурно передать содержание послания, — собирается торчать в этих горах и тратить немалые деньги, добытые его, редактора, потом и кровью. И развернутый фоторепортаж в стиле «милитари экзотик» — о бутанской армии, некоторые подразделения которой до сих пор вооружены копьями и дубинками, — это очень мало. Да, читателям «Военного обозрения» интересно почитать такие статьи на досуге, но журнал должен выходить каждый месяц, и каждый месяц в нем должны быть новые фотографии. Актуальные и высшего качества. Такие, которых больше ни у кого нет.

А он ничего не мог с собой поделать. Один раз зацепило и теперь уже не отпускает. Дернул же черт завернуть в ту деревушку! С единственным нормальным заведением категории «все в одном» — гостиницей, харчевней, борделем и свинарником. А еще с пристройкой, в которой проводились кулачные бои. Никаких правил, перчаток и шлемов — лишь крики и кровь. Неудивительно, что там собиралось все население не только деревни, но и окрестностей.

Впрочем, раз уж попал на представление, профессиональный репортерский интерес обязывал досмотреть до конца. Двенадцать раундов, как в боксе? Здесь все значительно быстрее и жестче. Вышли на площадку, поклонились, короткая схватка — и одного уносят. Выходит следующая пара.

Ну с исключениями, конечно. Один раз унесли сразу обоих. Как так получилось, никто, похоже, и не понял, но все вокруг радостно заревели. Еще один бой продолжался минут пятнадцать. Бойцы подобрались близкие по силе и на редкость упорные. Победителя приветствовали стоя, но сражаться за главный приз он отказался: уже не мог самостоятельно стоять на ногах.

И еще один бой… Точнее, боец… Не смуглый, как все здешние обезьяны, а вполне европейской внешности. Отборочные бои он прошел легко и быстро, а вот в финале его противником стал детинушка два метра ростом и ширины такой же. Весовые категории явно не совпадали. Но европеец оказался на удивление живучим. Летая из конца в конец площадки и орошая песок кровью, он раз за разом поднимался на ноги. И, когда удавалось дотянуться, наносил противнику пусть не эффектные, но очень точные и резкие удары. Хотя в тот момент, когда его изловили за ногу и с размаху ударили спиной о пол, казалось, что ему конец. Ничего, брыкнулся, заехал противнику ногой в солнечное сплетение, чем обеспечил себе передышку в несколько секунд, а затем двумя ударами уложил громилу на песок.

Как ни странно, за этого европейца болели очень многие. Он явно был здесь не первый раз. И не впервые побеждал. Джон просто не мог упустить случай пообщаться с ним.

— Пятнадцать лет, представляешь?.. Пятнадцать!.. — плакался час спустя пьяный вдрызг чемпион. И не сказать что выпил много, но местный, хм… «виски» и козла горного с ног свалит. А Джон не уставал подливать. Все это уже влетело ему в круглую сумму, но он нутром чувствовал, что здесь нужно копнуть глубже.

А вот потом Джону стало страшно. По-настоящему. Потому что на осторожно заданный вопрос о том, каким образом парню удалось встать на ноги после серии таких ударов, тот не стал терзать свой заплетающийся язык, а просто показал. С пьяным упорством резал ножом свою руку, глубоко, до кости. Как в «Терминаторе», только наяву. Рана сразу затягивалась, и не оставалось даже шрама. А потом он, истерично хихикая, медленно перерезал себе горло.

Джона чуть не стошнило. А перед ним был заляпанный кровью стол и живой, но вдрызг пьяный собеседник.

— Вот ты в буран попадал когда-нибудь? Не-е, не вообще. А здесь, в этих чертовых горах?.. Черта с два ты такое видел! Все исчезло, и жутко холодно… Налей еще. Еще, до краев. Вот так. И жутко холодно…

…Высота четыре тысячи над уровнем моря, разреженный воздух. Здесь все чувствуется значительно острее, чем там, внизу. Уже удалось, и не один раз, проверить на себе…

— У меня уже бред начался. Наклоняется надо мной рожа и так тихонько спрашивает, гад. Что ты хочешь, говорит. А что я хочу? Да жить хочу, неужто непонятно? Вот так ему и сказал. Ты погоди, сейчас еще выпьем. Что?.. Не, вот… Наклонился, спросил. Да… А потом — что ты за это дашь? Ну не гад ли? Видит же, что подыхаю… Я ему — да все. Все бери. Вот он и взял…