Русский город Севастополь
Шрифт:
Волынский полк, стоявший все сражение в резерве, пропустил мимо себя отступавшие части и закрыл собой дорогу. Отходил последним. Казаки оттянулись в степь, но в любой момент готовы были ввязаться в арьергардный бой. Генерал Лукан двинул было бездумно лёгкую кавалерийскую бригаду в обход Волынского полка. На первый эскадрон набросились казаки и отогнали преследователей.
Над телеграфной башней гордо развивались флаги французских полков. Англичане ликовали, захватив два оставленных разбитых орудия. Солнце падало за горизонт. День умирал вместе с тысячами павших солдат.
***
Александр
– Вестовой полчаса назад прискакал с докладом к Адмиралу Корнилову, – сказал он мрачно. – Князь Меньшиков отступает. Большие потери.
– Отступает? – переспросил Александр. – Потери?
Там же Пашка! – промелькнула холодная мысль.
– Разрешите сойти на берег, – попросил он.
– Разрешаю. Только голову не теряй. Лошадь мою возьми.
***
Александр с силой сжимал бока каурой лошадки, заставляя её мчаться чуть ли не галопом. Животное храпело. Пена летела изо рта. Но Александр безжалостно подгонял её. Быстрее! Быстрее! Солнце клонилось к горизонту, когда он добрался до берега Качи. Навстречу бесконечной вереницей тянулись обозы, колонны солдат, упряжки с орудиями. На мосту столпотворение. С того берега плотной толпой напирали солдаты. На этой стороне сгрудились телеги.
– Куда тебе надо, баба, – ругал жандарм женщину, сидевшую на низком возу, – Как ты проедешь? Не видишь, что творится?
Александр сунулся на мост, но толпа шла до того плотная, что сквозь неё никак не продраться на тот берег.
– Мичман, вы сдурели? – накинулся на него артиллерийский майор. Он сидел на хромой лошади. Шинель, прожжённая в нескольких местах. Рука подвязана к шее белым солдатским ремнём. За ним плелись упряжки с полевыми орудиями. – Не лезьте, пока армия не пройдёт!
– Но мне надо на тот берег! – возражал Александр.
– Мало ли кому, чего надо. В сторону!
– Сапёрный батальон видели?
– Не знаю, – покачал головой майор. – Своих еле собрал.
– Сапёрный за нами должен идти, – сообщил ему поручик Владимирского полка. – Ищите их с остатками Казанского.
Колонна брела понуро. Лица у солдат мрачные, измученные.
– Казанский? – крикнул Александр.
– Так точно, ваше благородие, – ответили солдаты.
– А где сапёрный батальон?
– Здесь сапёрный, – откликнулись дальше по колонне.
– Прапорщики Кречен с вами?
Никто не ответил.
– Кречен! – закричал Александр. – Павел!
– Нет его, – отозвался один из сапёров. – Я из его роты. Не выходил он с поля.
– Выше благородие! – кинулся к Александру юнга. – Подсобите на тот берег переправиться с фурами.
– Зачем вам, юнга? Вы не видите, разве? Куда вы со своими телегами?
– Мы за ранеными, – объяснил юнга.
Господи, какой же он малахольный? – оглядел Александр тонкого мальчишку. – С какого он корабля? Форма болтается, как на огородном пугале. Фуражка чуть ли не на глаза налезла. Боцмана выпороть за такое безобразие.
– Ваше благородие, там раненые умирают, – кричала женщина в сером платке и поношенной матросской куртке. У нас бинты и вода. Нам бы на ту сторону.
Александр растеряно огляделся вокруг. Увидел есаула с разъездом казаков. У тех лошади были мокрые по брюхо.
– Есаул, – подскакал к нему Александр. – Где вы реку переходили?
– Там, ниже, почти у моря брод есть, – ответил казак.
– Телеги пройдут?
– Только если не груженные. Ил вязкий.
– Ваше благородие, вы поможете? – все не отставал юнга.
– В низовье есть брод. Езжайте за мной.
Александр повернул коня и двинулся вдоль берега. За ним пристроились несколько возов. Юнга ехал первым. Лошадёнка у него была маленькая, но сильная. Брод увидели издалека. Гусары переправлялись, поднимая в воде жёлтую муть.
– Вы куда? – удивился Ротмистр.
– За ранеными, – ответил Александр.
– Тогда поспешите. Скоро темнеть начнёт.
Александр переправился, замочив ноги по колено. Первая телега с юнгой застряла на подъёме из реки. Колеса увязли в иле. Следующие возы встали. Не объехать. Юнга спрыгнул прямо в воду, но его тут же течением сбило с ног.
– Где же тебя взяли, такого неумеху? – выругался Александр, соскочил с коня. Вытащил за шиворот из потока мальчишку.
– А телега моя? – испугался юнга.
– Сейчас!
Александр схватил вожжи и заставил кобылку вытянуть повозку на берег.
– С какого корабля, юнга? – сердито спросил он, но осёкся, когда увидел, как юнга отжимает косы. – Девчонка? А почему в форме?
– Это отца моего, – ответила виновато девушка.
– Вот же…! – хотел он отругать её, но передумал. – Сама дальше справишься? Я спешу очень.
– Справлюсь. Спасибо вам, ваше благородие, – ответила девушка.
Александру вновь вскочил в седло. Некогда ему было выслушивать благодарности. Он думал только о Павле. Мысленно молил бога, чтобы брат остался жив.
Вскоре Александр выбрался на дорогу. Навстречу продолжала отступать армия, только другая. Изувеченные, полуживые люди в рваной одежде тащились, оставляю кровавый след в пыли. Шли двое солдат. У них на плечах висел третий и еле перебирал ногами. Голова чёрная от запёкшейся крови. Волосы слиплись. Глаз не видно. Из широко открытого рта вырывался то ли хрип, то ли стон. Шёл солдат, опираясь на ружье обеими руками. Одна нога была вывернута в колене и тащилась сзади. Каждый шаг ему давался с огромным усилием и болью. Качаясь, как пьяный, брёл солдат без ружья и без ранца. Шинель местами обгорела. Александр не сразу понял, что у него не хватает? Правой рукой он бережно придерживал обрубок левой, которая была оторвана по локоть. Обрубок перетянут тряпкой. Повязка набухла от крови. Взгляд пустой, будто жизни в человеке уже не осталось. Он умер, но продолжал идти. Кто-то просто полз на четвереньках. Александру стало дурно. Он свернул на обочину, стараясь поскорее объехать это страшное шествие. Лошадь чуть не наступила на тело; шарахнулась в сторону. Солдат лежал как-то странно на боку и тяжело дышал. Увидев Александра слабо попросил: