Русский орден внутри КПСС. Помощник М.А. Суслова вспоминает

Байгушев Александр Иннокентьевич

Вернувшийся Солженицын пишет книгу — о кощунственном симбиозе русских с евреями, на взгляд Александра Исаевича, как раз и породившем до сих пор продолжающуюся трагедию «экспериментального поля», вместо нашей Родины. Несомненным выдающимся явлением в мировой истории стали эти два толстых тома Нобелевского лауреата, выдающегося русского писателя Александра Исаевича Солженицына «Двести лет вместе.1795–1995» (М.: Русский путь, т. 1, 2001; т. 2, 2002). То, что Александр Исаевич решился на такую книгу, говорит о великом духе Нобелевского лауреата. Он, конечно, прекрасно понимал, как его будут травить. Но он русский, он православный, из древнего священнического рода, и он прежде всего Великий Правдолюбец. Его двухтомник — духовный подвиг, на который мог решиться только писатель и философ уровня Федора Достоевского. Двухтомник сплошь состоит из цитат. Писатель предоставляет возможность говорить преимущественно «им» о самих себе, отводя автору роль лишь самого сдержанного, умудренного великой славой и великой верой комментатора. И как же «они» под,

проникающим микроскопом Солженицына духовно донага раскрылись, какая чудовищная дьявольская бездна под «ними» на наших глазах разверзлась и для нас всех стала зияюще очевидной. В начинающей второй том главке «В уяснении» Солженицын проницательно подчеркивает, что суть тут никак не в национальности, как таковой, а в религии. Причем, религии часто глубоко замаскированной, прикрытой от «гоев» (то есть неевреев, не «посвященных») умело сливающимся с окружением камуфляжем — таким, каким на войне маскируются убийцы-снайперы. Нередко даже вовсе меняющей личину и использующей «вольных каменщиков».

И здесь мы должны от Солженицына перейти к сейчас не менее важному для каждого русского человека путеводному имени — к Платонову.

Книги Олега Анатольевича Платонова, этого нашего современного русского Карамзина, — плод кропотливого исследования, основанного на блестящем знании архивов, в том числе, самых закрытых. Без архивов Платонова бы не было, он просто был бы не возможен. До Платонова мы имели карту русского пути в свою цивилизацию. Но так сложилось, что на карте этой оставалось множество белых пятен, и поэтому Русский Путь для многих оставался неясным, как тропинка, которая ведет через поле с высоко поднявшейся травой и то вдруг пропадает, то возникает вновь. Нужен был великий подвиг дотошливого исследователя, который бы стер белые пятна, восстановил не лоскутно-мозаичную, а реальную картину Русского Пути. Без провалов, без изъянов — с полной, пусть и не всем удобной и всем приятной его трудной правдой.

Платонов рассказывает: «На исторический в МГУ мне не удалось поступить, и я поступил в Московский кооперативный институт на экономический факультет.

Мне казалось, что я много потерял». Но Платонов после окончания института попадает в нашу закрытую систему контрпропаганды. «Мы составляли для Политбюро ЦК КПСС и для разных учреждений закрытые справочники. Тираж этих справочников был три-четыре десятка экземпляров. Работа над такими материалами открывала нам доступ и в разные закрытые архивы, давала нам особое положение. Там я познакомился со многими людьми, видными специалистами, которые в дальнейшем и помогли мне собирать материалы для моих исторических книг». Очень важно для формирования будущего крупного исследователя, стало то, что, как это парадоксально ни звучит, но наша закрытая система дала ему, как и мне, ту свободу, которой не имели другие люди. «Для изучения материала нам подсовывали методики советские, составленные, как правило, либеральными профессорами-прогрессистами, а для желающих порыться в библиотеках была у нас литература дореволюционная. Но как я позднее понял, в основном дореволюционная историческая наука основывалась на либеральных догмах. И та, и другая, по сути дела, отрицала историческую Россию. Оба направления были антирусскими, антинациональными».

Вот она, школа «русских клубов», школа ВООПИК! Она научила Олега Платонова, как и многих других лучшихфусских людей критически относиться к тем «методикам», которые им умело подсовывает официоз. А дальше — разумеется, знакомство с иной точкой зрения. То есть — со старой русской эмиграцией, еще сохранившей какие-то русские духовные корни. «Я много ездил по эмигрантским центрам, собирал патриотическую часть наших ученых, и понял, что национальное направление в истории очень скудно существовало и в русской эмиграции. Прежде всего хочу отметить работы Ивана Солоневича, безусловного национального историка, позднее Бориса Башилова из второй эмиграции. Может быть, Солоневичу не хватает знаний систематических, но он гениально сформулировал многие задачи русской национальной мысли».

Сейчас Платонов делает великое дело — создаваемая им двадцатитомная энциклопедия «Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа» является выдающимся событием для всех нас русских. Недавно мы получили уже пятый том «Русская литература» (главный редактор и составитель О.А. Платонов, — М.: Институт русской цивилизации, 2004, 1104 стр., 712 ил.). Платонов сдернул пелену, которой враги русского народа пытались нам застить глаза. Он раскрывает в своей энциклопедии специфику именно русской цивилизации. Практически предопределяет то, что мы все так сообща усиленно ищем — третий путь в цивилизацию, не социалистический и не капиталистический, а самобытный Русский Путь.

Олег Анатольевич Платонов раскрыл нам всем глаза и на роль масонства в России. Хотя еще и в «русских клубах», используя доступ некоторых наших людей в «спецхраны», используя также доступ некоторых наших людей к контактам с русской «белогвардейской» эмиграцией, мы читали и продвигали в по-русски настроенные слои общества многие материалы, которые теперь обобщил и выстроил в стройный убедительный ряд дотошный Олег Анатольевич. Но он еще совершил буквально подвиг, кропотливо поработав в Особом Архиве СССР — ныне это Центр Хранения Историко-Документальных Коллекций и в Государственном Архиве Российской Федерации. Выдающийся архивист,

он «пыль веков от хартий отряхнув, правдивые сказания переписал». Сегодня не знать многотомных трудов Платонова для русского человека — это оставаться во тьме глухой необразованности. Это все равно что для православного человека не прочесть Библии, не усвоить Нового Завета.

Особое место в научном подвиге Платонова занимают его «архивные раскопки» по русскому масонству. Полную и нелицеприятную антологию масонского насилия, осуществленного над Третьим Римом — Святой Русью, сейчас дали глубоко научные, скрупулезно доказательные, фундаментальные книги Платонова, изданные недавно издательством «Родник» в глобальной серии «Терновый венец России», которая должна быть на столе у каждого русского человека.

Да, заглядывая в масонские (болтают: «жидо-масонские» — но повторюсь, это нежелательное, оскорбительное, вульгарное клеймо — термин, применяемый в крайних, радикальных русских кругах, и русским интеллигентным людям лучше от него брезгливо воздерживаться!) тайны, не соскучишься. Хотя я бы, поскольку сам тоже по своей профессиональной ориентации много занимался масонством, все-таки сделал бы одно уточнение. Платонов делает акцент на сращивании масонства с иудаизмом — и это правильно. Но объективности ради надо еще и подчеркнуть, что клеймо это, ставящее знак равенства между «жидовствующими» и «масонами», правильно обнажая тенденцию, все же несколько все упрощает и опрощает. Конечно, масонская тема необъятная, а Платонов пишет только о русском масонстве. Но, тем не менее, были случаи, и когда какие-то масонские ложи расходились в программе с иудеями. Мне звонили из Парижа, приглашая в сугубо русскую ложу. И это, как я проверил, не было провокацией. Между Иеговой, которому поклоняются масоны, и тем же Иеговой, но которого боготворят иудеи, — есть и некоторая разница в идеологическом и конспирологическом подходе. Масонство и «еврейскость» веками не только взаимодействовали, но и пытались оседлать, подмять под себя друг друга. Вполне в «братском» духе. Есть внутри самого масонства и подводные течения — так сказать, своя закулиса внутри Мировой Закулисы. Суслов пытался с нею работать. Насколько удачно, не знаю. Во всяком случае, за тайной Горбачева и его поездки к Маргарет Тэтчер, Суслов уже не стоял. Эта поездка была при Андропове. То есть, видимо, по линии иудейски ориентированных лож. Хотя рассказать правду об этой поездке может только сам Горбачев.

Солженицын и Платонов вооружили русский национализм прекрасным знанием прошлого. Но это взгляд сверху, с птичьего полета. Ну, а если опуститься на землю и заглянуть во времена сравнительно недавние? Тут для русского националиста нет ценнее пособия, чем книга Семанова. На обложке замечательной его книги «Русско-еврейские разборки вчера и сегодня» (М.: Альтернатива, 2004), которую мы рекомендуем непременно прочесть «для общего образования!» каждому русскому человеку, две цитаты из выдающегося еврейского деятеля — нашего оппонента, второй после основателя Теодора Герцля величины в сионистском движении Владимира (Зеева) Жаботинского: «Можно попасть в антисемиты за одно слово “еврей” или самый невинный отзыв о еврейских особенностях. Евреев превратили в какое-то запретное табу, на которое даже самой безобидной критики нельзя навести, и от этого обычая теряют больше всего именно евреи, потому что, в конце концов, создается такое впечатление, будто и само слово “еврей” есть непечатное слово». Вторая цитата относится уже напрямую к русско-еврейскому противостоянию: «Когда евреи массами кинулись творить русскую политику, мы предсказывали им, что ничего доброго отсюда не выйдет ни для русской политики, ни для еврейства».

О, как трагически прав был прозорливый Зеев Жаботинский! Входя в такую острую и щекотливую, конспирологическую, плавающую, подобно грозному айсбергу, тему, как «русско-еврейские разборки вчера и сегодня» Семанов методически совершенно разумно предлагает своим читателям прежде всего перечитать эти две цитаты.

Мы много уже писали о Семанове, потому что он был ключевой фигурой русско-еврейского противостояния в брежневское время. Но что с ним дальше было? Представьте: может, ему и повезло, что Андропов его не вернул во власть, карьерно-чиновничье высоко не поднял. Боюсь, что тогда он бы кончил, как Столыпин — в терновом венце мученика. А тут он вынужденно весь ушел в писательскую работу, в академические исторические исследования и быстро сделал себе крупное ученое имя.

Он автор таких выдающихся исторических исследований, как «Кровавое воскресенье» (1965) и «Кронштадтский мятеж» (1973), ярких книг в серии «ЖЗЛ» о Макарове (1972) и Брусилове (1980), а уже в постсоветское время книги «Иосиф Сталин, жизнь и наследие» (1998), написанной не столько о самой личности, сколько об эпохе. Его капитальное исследование исторического материала, ставшего основой для «Тихого Дона» Михаила Шолохова, подготовленное совместно с самим великим Нобелевским лауреатом, сейчас входит во все учебные курсы. В фундаментальных семановских книгах, вышедших несколькими изданиями, — «Андропов» и «Брежнев — правитель “золотого века”» впервые представлена русскому и мировому читателю неоспоримая, подлинная картина новейшей русской истории, ее советский послехрущевский трагический зигзаг. В «Махно» трагедия «окраинной отщепеницы» Украины. И я очень советую их прочитать каждому русскому человеку. Блистательные книги Сергея Семанова «Брежнев» и «Андропов» помогают нам, русским националистам, выработать свое отношение к советскому периоду.