Русский романс

Пушкин Александр Сергеевич

ЕГОР АЛАДЬИН

(1796–1860)

176. «Солнце скрылось за горами…»

Солнце скрылось за горами, Вечер мрачный настает; Над сребристыми водами Ветерок прохладу льет. Дремлет бор; лишь там над лугом, Где ручей катит волну, Соловей с любезным другом Нарушают тишину. Месяц полный, величавый, Луч прорезав в облаках, Среди темныя дубравы Отразился на водах. Погруженный в мрачну думу, Там, где крадется струя, Там, древес внимая шуму, Там мечтал безмолвно я. Ты по-прежнему катишься, Ручеек, между кустов; Ах! почто не удалишься Ты от этих берегов? Быстро время то промчалось, Как с Лилетой я гулял! Сердце счастьем наслаждалось, И я — всё позабывал. Ручеек! ты был свидетель Дней отрады и утех. Время, грозный разрушитель, Ты умчало игры, смех! Что

ж осталось? — Вспоминанья Счастья, радости моей; Мой удел — одни страданья, Цепь печальных жизни дней. <1824>

ДМИТРИЙ ВЕНЕВИТИНОВ

(1805–1827)

177. Песнь Клары [189]

Стучат барабаны, Свисток заиграл; С дружиною бранной Мой друг поскакал! Он скачет, качает Большое копье… С ним сердце мое!.. Ах, что я не воин! Что нет у меня Копья и коня! За ним бы помчалась В далеки края И с ним бы сражалась Без трепета я! Враги пошатнулись — За ними вослед… Пощады им нет!.. О смелый мужчина! Кто равен тебе В счастливой судьбе! 1826

189

Перевод «Солдатской песенки» из «Эгмонта» И. В. Гёте.

178. Песнь Маргариты [190]

Прости, мой покой! Как камень, в груди Печаль залегла. Покой мой, прости! Где нет его, Там всё мертво! Мне день не мил И мир постыл. О бедная девица! Что сбылось с тобой? О бедная девица! Где рассудок твой?. Прости, мой покой! Как камень, в груди Печаль залегла. Покой мой, прости! В окно ли гляжу я — Его я ищу. Из дома ль иду я — За ним я иду. Высок он и ловок; Величествен взгляд; Какая улыбка! Как очи горят! И речь, как звон Волшебных струй! И жар руки! И что за поцелуй! Прости, мой покой! Как камень, в груди Печаль залегла. Покой мой, прости! Все тянет меня. Все тянет к нему. И душно, и грустно. Ах, что не могу Обнять его, держать его, Лобзать его, лобзать И, умирая, с уст его Еще лобзанья рвать! 1827

190

Из «Фауста» И. В. Гёте.

179. Песнь грека [191]

Под небом Аттики богатой Цвела счастливая семья. Как мой отец, простой оратай, За плугом пел свободу я. Но турков злые ополченья На наши хлынули владенья… Погибла мать, отец убит, Со мной спаслась сестра младая, Я с нею скрылся, повторяя: «За все мой меч вам отомстит!» Не лил я слез в жестоком горе, Но грудь стеснило и свело; Наш легкий челн помчал нас в море, Пылало бедное село, И дым столбом чернел над валом. Сестра рыдала — покрывалом Печальный взор полузакрыт; Но, слыша тихое моленье, Я припевал ей в утешенье: «За все мой меч им отомстит!» Плывем — и при луне сребристой Мы видим крепость над скалой. Вверху, как тень, на башне мшистой Шагал турецкий часовой; Чалма склонилася к пищали, Внезапно волны засверкали, И вот — в руках моих лежит Без жизни дева молодая. Я обнял тело, повторяя: «За все мой меч вам отомстит!» Восток румянился зарею, Пристала к берегу ладья, И над шумящею волною Сестре могилу вырыл я. Не мрамор с надписью унылой Скрывает тело девы милой — Нет, под скалою труп зарыт; Но на скале сей неизменной Я начертал обет священный: «За все вам меч мой отомстит!» С тех пор меня магометане Узнали в стычке боевой, С тех пор как часто в шуме браней Обет я повторяю свой! Отчизны гибель, смерть прекрасной, Всё, что припомню в час ужасный; И всякий раз, как меч блестит И падает глава с чалмою, Я говорю с улыбкой злою: «За все мой меч вам отомстит!» 1825

191

Романс-баллада. Музыка Делюсто. Фольклоризируется. Варианты с иными историческими и бытовыми реалиями: «Под небом Сербии гонимой…», «На нас напали злые турки…», «Между Китаем и Манчжурой…», «Между Москвой и Ленинградом…».

АЛЕКСАНДР ПОЛЕЖАЕВ

(1805–1838)

180. «Зачем задумчивых очей…» [192]

Зачем задумчивых очей С меня, красавица, не сводишь? Зачем огнем твоих речей Тоску на душу мне наводишь? Не припадай ко мне на грудь В порывах милого забвенья — Ты ничего в меня вдохнуть Не можешь, кроме сожаленья! Меня не в силах воспалить Твои горячие лобзанья, Я не могу тебя любить — Не для меня очарованья! Я был любим, и сам любил — Увял на лоне сладострастья, И в хладном сердце схоронил Минуты горестного счастья; Я рано сорвал жизни цвет, Всё потерял, все отдал Хлое, — И прежних чувств, и прежних лет Не возвратит ничто земное! Еще мне милы красота И девы пламенные взоры, Но сердце мучит пустота, А совесть — мрачные укоры! Люби другого: быть твоим Я не могу, о друг мой милый!.. Ах, как ужасно быть живым, Полуразрушась над могилой! <1828>

192

Музыка Рупина («Каватина»), Сокальского.

181. Грусть [193]

На пиру у жизни шумной, В царстве юной красоты Рвал я с жадностью безумной Благовонные цветы. Много чувства, много жизни Я роскошно потерял И душевной укоризны, Может быть, не избежал. Отчего ж не с сожаленьем, Отчего — скажите мне, — Но с невольным восхищеньем Вспомнил я о старине? Отчего же локон черный, Этот локон смоляной, День и ночь, как дух упорный, Всё мелькает предо мной? Отчего, как в полдень ясный Голубые небеса, Мне таинственно прекрасны Эти черные глаза? Почему же голос сладкой, Этот голос неземной, Льется в душу мне украдкой Гармонической волной? Что тревожит дух унылый, Манит к счастию меня? Ах, не вспыхнет над могилой Искра прежнего огня! Отлетели заблуждений Невозвратные рои — И я мертв для наслаждений, И угас я для любви! Сердце ищет, сердце просит После бури уголка; Но мольбы его разносит Безотрадная тоска! 1834

193

Музыка Варламова.

182. Отчаяние [194]

Он ничего не потерял, кроме надежды.

А. Пушкин

О, дайте мне кинжал и яд, Мои друзья, мои злодеи! Я понял, понял жизни ад, Мне сердце высосали змеи!.. Смотрю на жизнь как на позор, — Пора расстаться с своенравной И произнесть ей приговор Последний, страшный и бесславный! Что в ней? Зачем я на земле Влачу убийственное бремя?.. Скорей во прах!.. В холодной мгле Покойно спит земное племя: Ничто печальной тишины Костей иссохших не тревожит, И череп мертвой головы Один лишь червь могильный гложет. Безумство, страсти и тоска, Любовь, отчаянье, надежды И всё, чем славились века, Чем жили гении, невежды, — Все праху, всё заплатит дань, До той поры, пока природа В слух уничтоженного рода Речет торжественно: «Восстань!» <1836>

194

Музыка Главача.

183. «У меня ль, молодца…» [195]

У меня ль, молодца, Ровно в двадцать лет Со бела лица Спал румяный цвет, Черный волос кольцом Не бежит с плеча, На ремне золотом Нет грозы-меча; За железным щитом Нет копья-огня, Под черкесским седлом Нет стрелы-коня; Нет перстней дорогих Подарить милой! Без невесты жених, Без попа налой… Расступись, расступись, Мать сыра земля! Прекратись, прекратись, Жизнь-тоска моя! Лишь по ней, по милой, Красен белый свет; Без милой, дорогой Счастья в мире нет! <1832>

195

Народный романс. Музыка Сокальского (1859), В. Соколова.

184. Сарафанчик [196]

Мне наскучило, девице, Одинешенькой в светлице Шить узоры серебром! И без матушки родимой Сарафанчик мой любимый Я надела вечерком — Сарафанчик, Расстеганчик! В разноцветном хороводе Я играла на свободе И смеялась, как дитя! И в светлицу до рассвета Воротилась; только где-то Разорвала я, шутя, Сарафанчик, Расстеганчик! Долго мать меня журила И до свадьбы запретила Выходить за ворота; Но за сладкие мгновенья Я тебя без сожаленья Оставляю навсегда, Сарафанчик, Расстеганчик! 1834

196

Народный романс. Музыка Ю. Арнольда (1840), Гурилева (1840-е годы), Алябьева, Бакалейникова, Дюбюка (для фортепьяно), Маркова (для гитары).

185. Черная коса

Там, где свистящие картечи Метала бранная гроза, Лежит в пыли, на поле сечи, В три грани черная коса. Она в крови и без ответа, Но тайный голос произнес: «Булат, противник Магомета, Меня с главы девичьей снес! Гордясь красой неприхотливой, В родной свободной стороне Чело невинности стыдливой Владело мною в тишине. Еще за час до грозной битвы С врагом отечественных гор Пылал в жару святой молитвы Звезды Чир-Юрта ясный взор. Надежда храбрых на Пророка Отваги буйной не спасла, И я во прах веленьем рока Скатилась с юного чела! Оставь меня!.. Кого лелеет Украдкой нежная краса, Тому на сердце грусть навеет В три грани черная коса…» 1831