Русский романс

Пушкин Александр Сергеевич

308. Ее мне жаль

(Графу Д. А. Толстому)

Дай руку мне… Я понимаю Твою зловещую печаль И, полон тайных мук, внимаю Твоим словам: «Ее мне жаль». Как иногда в реке широкой Г розой оторванный листок Несется бледный, одинокой. Куда влечет его поток, — Так и она, веленью рока Всегда покорная, пойдет Без слез, без жалоб и упрека, Куда ее он поведет. В ее груди таится ныне Любви так много… Боже мой, Не дай растратить ей в пустыпе Огня, зажженного тобой! Но этот взор, спокойный, ясный, Да будет вечно им согрет, И пусть на зов души прекрасной Душа другая даст ответ. Да, верь мне, друг, я понимаю Твою зловещую печаль И, полон грусти, повторяю С тобою сам: «Ее мне жаль». <1845>

309. Песня («Выйдем на берег; там волны…») [319]

Выйдем

на берег; там волны Ноги нам будут лобзать; Звезды с таинственной грустью Будут над нами сиять. Там ветерок ароматный Кудри твои разовьет; Выйдем… Уныло качаясь, Тополь к себе нас зовет. В долгом и сладком забвенье, Шуму внимая ветвей, Мы отдохнем от печали, Мы позабудем людей. Много они нас терзали, Мучили много, друг мой: Те — своей глупой любовью, Те — бесконечной враждой. Все мы забудем, как месяц В темной лазури блеснет, Все — как природе и богу Гимн соловей запоет! <1845>

319

Музыка Варламова.

310. Молитва («О мой творец! О боже мой…») [320]

О мой творец! О боже мой, Взгляни на грешную меня: Я мучусь, я больна душой, Изрыта скорбью грудь моя. О мой творец! велик мой грех Я на земле преступней всех! Кипела в нем младая кровь; Была чиста его любовь; Но он ее в груди своей Таил так свято от людей. Я знала все… О боже мой, Прости мне, грешной и больной. Его я муки поняла; Улыбкой, взором лишь одним Я б исцелить его могла, Но я не сжалилась над ним. О мой творец, велик мой грех, Я на земле преступней всех. Томился долго, долго он, Печалью тяжкой удручен; И умер, бедный, наконец… О боже мой, о мой творец, Ты тронься грешницы мольбой, Взгляни, как я больна душой! <1845>

320

Перевод стихотворения И. В. Гёте. Музыка С. Рахманинова.

311. «Речная лилея, головку…» [321]

Речная лилея, головку Поднявши, на небо глядит; А месяц влюбленный лучами Уныло ее серебрит… И вот она снова поникла Стыдливо к лазурным водам; Но месяц — все бледный и томный, Как призрак, — сияет и там… 1845

312. «Дитя! как цветок, ты прекрасна…» [322]

Дитя! как цветок, ты прекрасна, Светла, и чиста, и мила; Смотрю на тебя… и любуюсь, — И снова душа ожила… Охотно б тебе на головку Я руки свои положил, Прося, чтобы бог тебя вечно Прекрасной и чистой хранил. 1845

321

Перевод стихотворения Гейне. Музыка С. Рахманинова.

322

Перевод стихотворения Гейне. Музыка С. Рахманинова.

313. «Я у матушки выросла в холе…» [323]

Я у матушки выросла в холе И кручины не ведала злой, Да счастливой девической доле Позавидовал недруг людской. Речи сладкие стал он, лукавый, Мне нашептывать ночью и днем; И наскучили смех и забавы, И наскучил мне матери дом. Сердце билось испуганной пташкой, Не давало ни часу заснуть; Подымалась под тонкой рубашкой Высоко моя белая грудь. Я вставала с постели босая, И, бывало, всю ночь напролет Под окошком кого-то ждала я — Всё казалось мне, кто-то идет… Я ждала и дождалась милова, И уж как полюбился он мне! Молодца не видала такого Прежде я никогда и во сне. Очи карие бойко глядели На меня из-под черных бровей; Допытать они, видно, хотели, Что в душе затаилось моей. Допытали они, что готова Хоть на гибель для них я была… И за милым из дома родного Я, как малый ребенок, пошла. Был он барин богатый и где-то Все в далеких краях проживал; Слышь, лечился — и только на лето Он в поместья свои наезжал. Только лаской его и жила я, Белый свет с ним казался милей; Нипочем было мне, что дурная Шла молва про меня у людей. Да не думала я, не гадала, Что любви его скоро конец; Вдруг постыла милому я стала — И с другой он пошел под венец. Не пригожим лицом, не красою Приманила дворянка его; Приманила богатой казною — Много взял он за нею всего. С той поры будто солнышка нету. Все глухая, осенняя ночь; Как ни жди, не дождешься рассвету Как ни плачь, а беде не помочь. И с красой я своей распрощалась! Не узнала б теперь меня мать: Ни кровинки в лице не осталось, Словно зелья мне дали принять. Ах! изменой своей — не отравой — Он с лица мне румянец согнал… Буду помнить я долго, лукавый, Что ты ночью мне летней шептал! <1860>

323

Множество фольклоризированных переработок для пения.

314. Молчание («Ни слова, о друг мой, ни вздоха…») [324]

Ни слова, о друг мой, ни вздоха… Мы будем с тобой молчаливы… Ведь молча над камнем могильным Склоняются грустные ивы… И только, склонившись, читают, Как я, в твоем взоре усталом, Что были дни ясного счастья, Что этого счастья — не стало! <1861>

324

Перевод стихотворения австрийского поэта М. Гартмана. Музыка Чайковского (1869), Векшина, Кашкина, Кюи, Лисовского, Личе, Офросимова и др. Из репертуара Л. В. Собинова.

315. «Люби, пока любить ты можешь…» [325]

Люби, пока любить ты можешь, Иль час ударит роковой, И станешь с поздним сожаленьем Ты над могилой дорогой. О, сторожи, чтоб сердце свято Любовь хранило, берегло, Пока его другое любит И неизменно и тепло. Тем, чья душа тебе открыта, О, дай им больше, больше дай! Чтоб каждый миг дарил им счастье, Ни одного не отравляй! И сторожи, чтоб слов обидных Порой язык не произнес; О боже! он сказал без злобы, А друга взор уж полон слез! Люби, пока любить ты можешь, Иль час ударит роковой, И станешь с поздним сожаленьем Ты над могилой дорогой! Вот ты стоишь над ней уныло; На грудь поникла голова; Все, что любил, — навек сокрыла Густая влажная трава. Ты говоришь: «Хоть на мгновенье Взгляни; изныла грудь моя! Прости язвительное слово, Его сказал без злобы я!» Но друг не видит и не слышит, В твои объятья не спешит. С улыбкой кроткою, как прежде, «Прощаю все» не говорит! Да! ты прощен… но много, много Твоя язвительная речь Мгновений другу отравила, Пока успел он в землю лечь. Люби, пока любить ты можешь, Иль час ударит роковой, И станешь с поздним сожаленьем Ты над могилой дорогой! 1858

325

Перевод стихотворения Ф. Фрейлиграта, друга К. Маркса. Музыка Дюбюка.

316. «Знакомые звуки, чудесные звуки!..» [326]

Знакомые звуки, чудесные звуки! О, сколько вам силы дано! Прошедшее счастье, прошедшие муки, И радость свиданья, и слезы разлуки… Вам всё воскресить суждено. Знакомые тени являются снова, Проходят одна за другой… И сердце поверить обману готово, И жаждет, и молит всей жизни былого, Согретое страстью былой. И все, что убито бесплодной борьбою, Опять шевельнулось в груди… На доблестный подвиг, на битву с судьбою Иду я отважно, и яркой звездою Надежда горит впереди. В возлюбленном взоре, в улыбке участья Прочел я давно, что любим; Не страшны мне грозы, не страшно ненастье; Я знаю — любви бесконечное счастье Меня ожидает за ним! Довольно, довольно!.. замолкните, звуки! Мою вы терзаете грудь… Прошедшее счастье, прошедшие муки, И радость свиданья, и слезы разлуки, О сердце! навеки забудь!.. 1858

326

Музыка Аренского.

317. Нищие

В удушливый зной по дороге Оборванный мальчик идет; Изрезаны камнями ноги, Струится с лица его пот. В походке, в движеньях, во взоре Нет резвости детской следа; Сквозит в них тяжелое горе, Как в рубище ветхом нужда. Он в город ходил наниматься К богатым купцам в батраки; Да взять-то такого боятся: Тщедушный батрак не с руки. Один он… Свезли на кладбище Вчера его старую мать. С сумою под окнами пищу Приходится, видно, сбирать…

318. «Всю-то, всю мою дорожку…» [327]

Всю-то, всю мою дорожку Ранним снегом занесло! Было время золотое, Да как сон оно прошло. Было время — и блистало Солнце в яркой синеве, И цветов пестрело много В зеленеющей траве. Шумом радостным шумели Бесконечные леса… И звенели в темной чаще Вольных птичек голоса. И река спокойно в море Волны чистые несла; И дрожащим в этих волнах Звездам не было числа! Но разнес осенний ветер Пожелтевшие листы; И под холодом поникли Запоздалые цветы… Улетели в край далекий, Под иные небеса, Птички вольные, покинув Обнаженные леса! И в волнах реки шумящих Не лазурный, чистый свод, Не бесчисленные звезды — Тучи смотрятся с высот… Было время — молодое Сердце билося в груди; Жизнь, и счастье, и свободу Обещало впереди! Божий мир казался тесен Для могучих юных сил; Как орел ширококрылый, В беспредельность дух парил! Жажда подвигов высоких Волновала смелый ум; Много в сердце было страсти, В голове — кипучих дум! Жизнь! зачем же обещаний Не сдержала ты своих И зачем не пощадила Упований молодых? Сгибло все: надежды, силы… Как ненастною порой Зеленеющие всходы Под дыханьем бури злой! Было время золотое, Да как сон оно прошло! Всю-то, всю мою дорожку Ранним снегом занесло! <1862>

327

Музыка Булахова.