Русский закал
Шрифт:
– Кирилл! – воскликнула Валери. Голос ее дрожал. – Это он!
– Кто – он?
– Мужчина в шляпе!
На ее лице застыло выражение суеверного страха.
– С чего ты взяла, что это он?
– Тот, кто тебе звонил… Он картавил?
Я в мгновение вспомнил голос человека, говорившего мне по телефону: «Вацу`а, слушай внимательно…» По моим глазам Валери все поняла. Она сжалась в комок, будто неожиданно резко похолодало, и прошептала:
– Кирилл, мне страшно.
– Тебе страшно! – Я вскочил с кровати. – А тебе не было страшно, когда вы с братишкой проворачивали
Я закончил свою речь. Валери была потрясена. Я налил ей в стакан минералки, она жадно выпила. Потом я сказал:
– А сейчас мы начнем действовать. Первое: спустись вниз и посмотри, что происходит в фойе. Можно ли выйти на улицу.
– Хорошо, хорошо, – закивала она. – Сейчас…
Она совсем потеряла голову и, раскрыв шкаф, чтобы накинуть на плечи кофточку, застыла перед ним с открытым ртом.
– А где вещи?
– Валери! – взревел я. – Включи мозги! Они нам сейчас очень нужны!
И кинул ей сумку, набитую одеждой.
Она не обиделась на грубость, схватила кофточку и выскочила из номера. Как только дверь за ней закрылась, я тотчас подсел к телефону. Чушь собачья! Секретарь адвоката, видите ли, соединяет только точно в оговоренное время! А если время не терпит? А если ситуация сложилась критическая?
Я набрал 23–42, но и на этот раз трубку никто не взял. Я сидел перед аппаратом и тарабанил пальцами по столику. В конце концов, подумал я, на Рамазанове свет клином сошелся? В Душанбе других адвокатов нет?
Я взял карту гостя. На ее оборотной стороне был напечатан список справочных телефонов: администратора гостиницы, ресторана, камеры хранения, медпункта. В последней графе значилось: «Выход на городскую АТС – через «0».
Эту надпись я прочитал трижды, пока до меня окончательно дошло, что это значит. Я набрал «0», затем «09». Ответила справочная.
– Девушка, мне юридическую консультацию.
– Какого района?
– Любую.
– Тридцать семь – девятнадцать – два нуля.
Все верно, подумал я, кладя трубку на место. Шестизначный номер, как и должно быть в крупных городах. Я безнадежный кретин! Это у меня дома четырехзначный номер, потому что поселок. А здесь
Я позвонил администратору.
– Девушка! (Все администраторши, кассирши, продавщицы, независимо от возраста – девушки.) Телефон знаю, а номер комнаты приятеля забыл. Не поможете?
– Какой телефон?
– Двадцать три – сорок два.
– Минуточку… Четыреста двадцать вторая.
Телефон – великая вещь, но эта истина была для меня слабым утешением. Я сидел, поддерживая голову руками, и глупо улыбался. Кирилл Вацура, сказал я себе, не пытайся понять то, что понять тебе не дано. Куда тебя занесло? Зачем ты оставил свое убогое холостяцкое жилище и полез туда, где мрачный преступный мир плетет свои хитроумные сети для таких вот, как ты, простачков? Кому теперь верить? За что ухватиться, как узнать, куда несет ураган, что впереди, в густом тумане, и скоро ли ждать своей смерти?
Вбежала Валери – возбужденная, глаза горят, волосы на лицо спадают.
– Ну? – спросил я ее.
– На дверях милиция и солдаты стоят, проверяют у каждого, кто входит и выходит, карту гостя и паспорт. Несколько врачей в белых халатах, тетка какая-то зареванная, ее там допрашивают или что – не знаю.
– В очках, в красной кофте?
– Кажется, да.
– Это дежурная по четвертому этажу. Если она меня заметит, Валери, то я пропал. Меня сразу же заберут… Ты хорошо поняла, что я сказал?
– Я поняла, только… Только тон у тебя какой-то странный.
– Он странный, Валери, потому, что я хочу точно знать, кто меня продаст. О том, что меня видела дежурная, теперь знаешь только ты, и если она придет к нам в номер вместе с ментами, то в отношении тебя мне уже все будет ясно.
Валери приоткрыла рот, медленно поднесла руки к груди.
– Ты хочешь сказать, что я… что я тебя…
– Я хочу сказать только то, что сказал, – перебил я ее. – А сейчас воспользуемся моментом, пока дежурная внизу, и проведем, так сказать, очную ставку. Пойдем!
– Куда?
– К Низами Султановичу. Оказывается, он живет двумя этажами ниже, в четыреста двадцать втором номере.
– Кирилл! – Валери отошла от меня на шаг. – Что ты мелешь? С чего ты взял, что Рамазанов живет в нашей гостинице?
– Это долго объяснять, проще спуститься и убедиться в этом самим.
Я почти насильно вытащил ее в коридор, взял под руку и подвел к дверям лифта.
– Кирилл, ты сумасшедший, – тихо сказала мне Валери. – Тебя сейчас увидят, и ты все испортишь.
– В моей жизни уже все настолько испорчено, что дальше некуда… Заходи, не стесняйся!
Мы вошли в кабину лифта и спустились на четвертый этаж. Я сразу увидел, что дверь в четыреста пятнадцатую открыта настежь, у порога толпятся люди, несколько милиционеров пытаются разогнать зевак. За столом дежурной сидела незнакомая мне женщина.
– А что здесь случилось? – спросил я ее.
– Человека убили, – почему-то шепотом ответила она. – Проломили голову.
– Ужас, – сказал я.
– Сейчас убийцу ищут. Здесь не я дежурила, я из другой смены, а была Мария Васильевна. Ей, бедняжке, крепко достанется. Нельзя было посторонних пропускать на этаж. А она даже не заметила, как из этого номера убийца вышел.