Русско-турецкая война 1877-1878 гг.
Шрифт:
Германские дипломаты настойчиво внушали царскому правительству мысль, что для России создались самые благоприятные условия решить восточный вопрос в свою пользу. «Настоящая эпоха, — говорил Бисмарк русскому дипломату Шувалову, — есть самая выгодная для России, чтобы распорядиться Турцией совершенно по своему усмотрению» [63] . Провоцируя Россию на войну с Турцией, Германия отнюдь не была безразлична к усилению русского влияния на Балканах, рассчитывая использовать восточный кризис не только для завоевания европейской гегемонии, но и для укрепления своего влияния на Ближнем Востоке. По замыслам германских правителей проводником германского влияния на Ближнем Востоке должна была стать Австро-Венгрия. Русскими посол в Константинополе Н. П. Игнатьев, хорошо разбиравшийся в интригах и уловках германской и австрийской дипломатии, так оценивал балканскую политику Бисмарка: «Князь же Бисмарк имел в виду поставить Австро-Венгрию и, по возможности, и Россию в свою зависимость, вытолкав на Балканский полуостров первую настолько, чтобы впредь разрешение восточного вопроса, в нашем смысле, было немыслимо и невозможно… без предварительной сделки между
63
Дневники Д. А. Милютина, т. 2, стр. 35.
64
Записки графа Н. П. Игнатьева («Исторический вестник», 1914, № 2, стр. 453).
Франция в восточном вопросе придерживалась осторожной политики. Имея крупные капиталовложения в Турции, она выступала за сохранение целостной Османской империи. Однако Франция не могла существенно повлиять на исход кризиса: постоянная угроза со стороны Германии заставляла ее лавировать между Англией и Россией. Поддерживая то одну, то другую сторону, она стремилась не допустить войны на Ближнем Востоке, так как при любом исходе французским интересам был бы нанесен ущерб.
Таким образом, правящие круги западных стран были заинтересованы в сохранении прогнившей Османской империи, чтобы увековечить угнетение балканских народов. Западные державы стремились использовать Порту не только как выгодный рынок для вывоза товаров и размещения капиталов, но и как важный плацдарм для постоянной военной угрозы России. Непримиримость интересов великих держав в восточном вопросе сыграла решающую роль в возникновении русско-турецкой войны 1877–1878 гг.
В начале ближневосточного кризиса царское правительство надеялось достигнуть своих целей мирными, дипломатическими средствами. Министр иностранных дел (канцлер) А. М. Горчаков, военный министр Д. А. Милютин, министр внутренних дел А. Е. Тимашев, министр финансов М. Х. Рейтерн и другие решительно высказывались против войны. Их мнение разделял и Александр II. Считалось, что война пагубно скажется на международном и внутреннем положении страны. «Может выйти то же, что было в Крымскую войну, — писал Милютин, — опять вся Европа опрокинется на нас» [65] . Было решено в первую очередь сделать попытку договориться с Габсбургами. Реакционные круги обеих держав объединяло стремление потушить пожар народной революции в Герцеговине и Боснии, не дать ему распространиться на другие страны Балканского полуострова. Всеобщее восстание балканских народов против национального и социального гнета турецких феодалов могло оказать революционизирующее воздействие на трудящиеся массы России и Австро-Венгрии. Русское правительство предложило совместно потребовать от Порты предоставить славянам автономию. Австро-Венгрия выдвинула собственную программу умиротворения восставших провинций: провести в Боснии и Герцеговине лишь незначительные административные реформы. Повстанцы решительно заявили, что они не сложат оружия до вывода турецких войск. «Народ, — заявили представители Герцеговины, — не может принять план, в котором нет ни слова о настоящей свободе» [66] .
65
Дневник Д. А. Милютина, т. 2, стр. 58.
66
История Югославии, т. 3, стр. 611.
Русское правительство настояло, чтобы балканский вопрос был обсужден на совещании стран, входивших в Союз трех императоров [67] . Совещание состоялось в мае 1876 г. в Берлине. Россия продолжала настаивать на предоставлении восставшим славянам автономии. В ходе обсуждений был выработан так называемый Берлинский меморандум, отвечавший в основном австрийской программе урегулирования ближневосточного кризиса. К нему присоединились Франция и Италия, но Англия его отвергла. Так, попытка царской дипломатии добиться от Порты уступок в пользу восставших, опираясь на Союз трех императоров, также не увенчалась успехом.
67
Союз трех императоров — совокупность соглашений между тремя монархиями — Россией, Германией и Австро-Венгрией, заключенных в 1872–1884 гг. с основной целью — объединить силы европейской реакции для борьбы с революционным движением.
Русская дипломатия предприняла новые попытки к мирному урегулированию кризиса. Пользовавшийся большим влиянием в правительстве министр иностранных дел A. М. Горчаков настаивал на согласовании восточной политики России с Австро-Венгрией и Германией. 8 (20) июля в Рейхштадте (Чехия) Александр II встретился с австрийским императором Францем-Иосифом, чтобы выработать общую позицию в балканском вопросе в связи с сербо-черногорско-турецкой войной. Стороны договорились воздержаться от вмешательства в события на Балканах. Одновременно было решено, что, если обстановка вынудит их отказаться от принципа невмешательства, они будут действовать совместно и по взаимной договоренности. Соглашением предусматривалось, что в случае поражения Сербии обе державы должны потребовать от Порты восстановления ее довоенного статута, а в случае поражения Турции — добиваться полной автономии Боснии, Герцеговины и Черногории и расширения прав Сербии и Румынии. Рейхштадтские переговоры не устраняли русско-австрийских противоречий в восточном вопросе. Обе стороны стремились использовать
В конце сентября 1876 г. в письме к Францу-Иосифу Александр II предложил временно оккупировать русскими войсками Болгарию, а австро-венгерскими — Боснию и Герцеговину и тем принудить Порту предоставить восставшим славянам автономию. В Константинополь предлагалось ввести соединенную эскадру шести великих держав. Но Австро-Венгрия не согласилась на предоставление Болгарин, Боснии и Герцеговине автономии, а англичане отвергли идею коллективной оккупации Константинополя.
Видя неспособность великих держав прийти к какому-либо соглашению по балканскому вопросу, турки бросили в наступление против Сербии огромную армию и стали теснить ее войска. В решающем сражении 17 (29) октября 1876 г. под Джунисом сербские войска, несмотря на проявленную доблесть и мужество, потерпели поражение. Главной его причиной было огромное численное превосходство врага. Нависла угроза оккупации турецкими войсками всей территории Сербии.
Ухудшение военного положения Сербии, безуспешность попыток организовать коллективное выступление великих держав в пользу балканских славян, нарастание в стране революционного и демократического движения-все это заставило правительство Александра II пойти на более решительные меры. Вопрос о дальнейших шагах в восточной проблеме обсуждался 3 (15) октября на совещании в Ливадии. Кроме императора участниками его были А. М. Горчаков, Н. П. Игнатьев, престолонаследник Александр Александрович, военный министр Д. А. Милютин. Было решено добиваться скорейшего созыва конференции великих держав в Константинополе, а в случае ее неудачи — приступить к мобилизации армии, чтобы заставить Турцию быть уступчивее. Если же и эти меры не приведут к желаемым результатам, начать войну немедленно, заключив предварительно конвенцию с Румынией о пропуске русских войск через ее территорию и соглашение с Австро-Венгрией о соблюдении ею нейтралитета. Основной целью войны ставилось освобождение Болгарии от османского ига.
30 октября (11 ноября) Александр II, выступив на собрании представителей московского дворянства в Кремле, заявил, что старается найти мирные пути для улучшения положения христианских народов Балканского полуострова. Но если, сказал он, не удастся прийти и общему соглашению, «то я имею твердое намерение действовать самостоятельно и уверен, что в таком случае вся Россия отзовется на мой призыв, когда я сочту это нужным и честь России того потребует» [68] .
Чтобы спасти Сербию от полного разгрома после поражения ее войск у Джуниса, Порте предъявили ультиматум — приостановить военные действия и заключить перемирие. Он был подкреплен изданием указа от 1 (13) ноября 1876 г. о частичной мобилизации войск Киевского, Одесского и Харьковского военных округов.
68
С. С. Татищев. Император Александр II, его жизнь и царствование. Т. 2. Спб., 1903, стр. 336.
Военные приготовления России ускорили созыв Константинопольской конференции великих держав. Она открылась 29 ноября (11 декабря) 1876 г. Русские дипломаты настаивали на предоставлении широких автономных прав Болгарии, Боснии и Герцеговине. Соглашаясь с этим, западные державы, однако, решительно выступали против идеи создания большого болгарского государства. Их пугало, что народ Болгарии, ближе других стран расположенной к проливам и к Константинополю, питал глубокую симпатию к России. Представители Англии и Франции настояли на разделении Болгарии на две части. Но англичан не устраивало и это. Действуя в тайном сговоре с Турцией, они нашли пути для срыва конференции. «В Константинополе, — писал Д. А. Милютин, — продолжаются по-прежнему проделки Эллиота. Благодаря его внушениям решено провозгласить в турецкой империи комическую конституцию, в которую никто не верит, начиная от султана и самого Эллиота» [69] . Вскоре действительно турецкий делегат под гром пушечного салюта объявил о введении в стране конституции, которая якобы гарантирует теперь христианским подданным султана их жизнь, имущество и честь. Чувствуя поддержку Англии, султанское правительство открыто заявило, что отказывается «исполнять реформы, предложенные от имени шести великих держав» [70] . После бесплодных переговоров 18 (30) января 1877 г. конференция закрылась.
69
Дневник Д. А. Милютина, т. 2, стр. 113.
70
С. Горяинов. Босфор и Дарданеллы. Спб., 1907, стр. 309.
Провал Константинопольской конференции вынудил правительство Александра II начать активную дипломатическую подготовку к войне. Чтобы двинуть за Дунай военные силы России, надо было заручиться нейтралитетом Австро-Венгрии, которая по своему географическому положению, писал С. С. Татищев, была в состоянии «простой демонстрацией в тылу русской армии задержать ее наступательное движение» [71] . Такой нейтралитет не только создавал благоприятные условия для действий русских войск, но и освобождал Россию от угрозы войны с европейской коалицией, так как Англия, не располагавшая сильной сухопутной армией, едва ли рискнула бы воевать против России без союзников. Но добиться нейтралитета Австро-Венгрии было нелегко, ибо стремление России к образованию более или менее самостоятельных славянских государств и провинций на Балканах противоречило намерению Австро-Венгрии аннексировать соседние славянские земли — Боснию и Герцеговину; в создании же большого болгарского государства Габсбурги видели непосредственную угрозу своей лоскутной империи.
71
С. С. Татищев. Из прошлого русской дипломатии. Спб., 1890, стр. 546.