Русское сердце
Шрифт:
В Англии Головнин не просто отбывал срок, положенный для усовершенствования в военно-морском деле. Пристально присматривался он ко всему, что могло оказаться ценным для родного флота, — к работе верфей, к мастерству корабельщиков, к военно-морской сигнализации, к особенностям манёвров, к распорядку на кораблях… Много здесь было такого, что следовало отбросить как хлам, как дикий пережиток. Не случайно сказал он в присутствии лорда Маркёра, что с жизнями матросов следует считаться. Свирепая дисциплина в британском флоте и бессмысленно-жестокая муштра всегда вызывали у Головнина
Но было и такое, что могло стать полезным для молодого русского флота. Головнин написал сравнительный обзор состояния английского и русского флотов, составил свод морских сигналов и переслал все это в Адмиралтейств-коллегию, адмиралу Павлу Васильевичу Чичагову.
Адмирал спросил:
— Кто этот Головнин? Не тот ли маленький кадет, что служил на корабле «Не тронь меня?» Мой отец вручал ему медаль «За храбрость» после победы над шведами на Балтике… Вижу, старик безошибочно различил моряка. Теперь-то уж маленький кадет стал настоящим морским офицером. — Он кивнул адъютанту: — вызвать Головнина ко мне. Возможно, это и есть капитан «Дианы».
На следующий день адмирал выслушал рапорт Головнина и сказал:
— Рад видеть балтийского орлёнка таким возмужалым орлом!..
Адмирал отодвинул бумаги и раскрыл синюю тетрадь — свод морских сигналов, собранный Головниным.
— Похвально то, флота лейтенант, что, находясь вдалеке от родины, вы думали о её флоте, заботились о нем… Эту систему сигналов мы введём и у нас, на Балтике.
Чичагов подробно расспрашивал об английском флоте, о схватках при блокаде Тулона и Кадикса, о жаркой битве в Испании, в заливе Сервера…
Затем адмирал неожиданно спросил:
— Вам, конечно, уже известно о возвращении из кругосветного плавания Юрия Лисянского и Ивана Крузенштерна? Об этом вояже говорит не только весь Кронштадт, но и весь Петербург.
— О, я в восторге от этого славного путешествия!
— Но первая ласточка должна повести за собой всю семью… Вы видели, сколько на Неве кораблей? Эти флаги вскоре увидят не только в европейских странах… Российско-американская компания просит по возможности без промедлений направить ещё одно судно по уже известному маршруту к берегам Аляски. Мы решили послать военный корабль. Выбор пал на шлюп «Диану». Он, правда, нуждается в некоторой перестройке, но столь опытный командир, как вы, обеспечит все необходимые исправления…
Взволнованный Головнин встал.
— Я — командир «Дианы»?..
Чичагов молча пожал ему руку.
— Цель экспедиции — снабжение наших владений в Русской Америке. «Диана» вместо балласта возьмёт морские снаряды, необходимые в Охотске и на Камчатке. Но главная цель… — адмирал помедлил, пристально глядя на Головнина, — опись малоизвестных земель в восточном крае Азии и вблизи наших владений в Русской Америке. Быть может, вам посчастливится открыть на Восточном океане ещё неизвестные земли, — желаю успеха от всей души!
Обычная сдержанность на какие-то минуты изменила Головнкину. Он вышел из адмиральского кабинета будто в полусне.
Вот она, сбывшаяся мечта! Вслед за прославленными моряками — Лисянским и Крузенштерном — он поведёт
Головнин поспешил на набережную Невы. Скорей бы увидеть «Диану»!
Он узнал этот шлюп, не спрашивая ни у кого, и прыгнул в ближайшую лодку.
…Командующий английской военной эскадрой, стоявшей в заливе возле мыса Доброй Надежды, командор Роулей нередко сетовал в кругу приближённых офицеров на свою злосчастную судьбу. В то время, когда у берегов Испании, Франции, Италии, Англии разыгрывались морские сражения, ночные схватки, совершались налёты, преследования и захваты трофейных кораблей, — словом, когда другие офицеры английского флота делали настоящую карьеру, — он, Роулей, был вынужден отсиживаться здесь, на мысе Доброй Надежды, неподалёку от Капштадта, в этом глухом уголке планеты, куда даже известия о военных действиях доходили с двухмесячным опозданием…
Хотя бы какое-нибудь незначительное событие скрасило эту тоскливую жизнь… Вдруг появился бы французский корабль… Роулей, конечно, захватил бы вражеское судно. Это было бы для него призом, о его подвиге заговорили бы в Лондоне, слух о нем дошёл бы до королевского дворца…
Но корабля не было.
Роулей часто уезжал в Капштадт. Там все же было веселее: в игорном доме за карточным столом нередко происходили подлинные баталии, в театре можно было послушать певиц, в порту встретить моряков, только что прибывших из Европы…
На время своего отсутствия командующий обычно поручал дела капитану фрегата «Нереида» Корбету. Они доверяли друг другу многое, эти два тосковавших англичанина. Долгие вечера и ночи нередко им приходилось коротать вдвоём. Мечта о захвате призового судна стала их общей мечтой. И мог ли ожидать капитан Корбет, что эта мечта так внезапно осуществится!
В полдень, в ясную, штилевую погоду неизвестный корабль вошёл в бухту и бросил якорь напротив береговой батареи. Вскоре к берегу причалила шлюпка, и молодой статный лейтенант, козырнув капитану Корбету, спросил:
— Где я могу видеть командующего эскадрой? Мне поручено спросить, будет ли ваша эскадра отвечать равным числом выстрелов на наш салют?
— Простите, — пробормотал Корбет, — с кем я имею честь?..
— Русского флота лейтенант Пётр Рикорд. Шлюп «Диана», прибывший в Саймонстаун, следует из Кронштадта на Камчатку и в Русскую Америку.
Капитан Корбет, казалось, потерял дар речи. Он только посмотрел на русского моряка выпученными глазами и жадно хватал губами воздух. Затем, словно задыхаясь, он выдавил:
— И вы… вы требуете… ответного салюта?!
Рикорд удивлённо улыбнулся.
— Конечно… И равного количества выстрелов.
— Под стражу! — крикнул капитан Корбет. — Арестовать всех до одного!.. Только подумать, — вражеский корабль требует салюта!..
Четверых матросов и Рикорда окружили добрые две дюжины англичан.
Капитан Корбет приказал ударить боевую тревогу. На батареях засуетилась прислуга. Матросы и солдаты бежали к берегу. Не менее пятидесяти человек поспешно разместились в шлюпках, и капитан направился к «Диане».