Русское
Шрифт:
Небольшие отряды мятежников уже прочесывали город в поисках семей бежавших дружинников.
– А что они со мной сделают, если найдут? – спросил Иванушка.
– Посадят в поруб.
– Только и всего?
Слуга посмотрел на него как-то странно.
– Лучше не попадай в темницу, – медленно произнес он. – Как попадешь в острог, тут тебе и… – Он махнул рукой, словно бросая ключ в колодец. – Но не тревожься пока, – добавил он уже бодрее. – Жидовин о тебе позаботится. – И с этими словами был таков.
Иванушке пришлась по нраву жизнь
Иногда Иванушка рассказывал им сказки. А однажды, к немалому веселью Хазара, его дети помогли Иванушке прочитать фрагмент Ветхого Завета на древнееврейском, а Иванушка притворился, будто его переводит, ведь по-славянски он знал этот отрывок наизусть.
Перелом наступил на третий день. Все внезапно изменилось ранним утром, когда Жидовин прибежал домой и объявил своему семейству:
– Князь киевский бежал в Польшу просить короля о помощи.
Иванушка посмотрел на него с удивлением:
– Значит, мой отец отправился в Польшу вместе с ним?
– Думаю, да.
Иванушка приумолк. Польша находилась далеко на западе. Неужели его родные переселятся в эти чужие страны? Неожиданно он остро ощутил свое одиночество.
– Уж не нападут ли на нас поляки? – с беспокойством спросила жена Жидовина.
– Может быть, – недовольно поморщился Хазар. – Ты же знаешь, польский король и князь Изяслав – родичи. – Тут он перевел взгляд на Иванушку. – Есть и еще кое-что. Прошел слух, будто кто-то в Хазарской слободе прячет дитя одного из дружинников. А на случай, если придется драться с Изяславом и поляками, – он сделал многозначительную паузу, – они ищут заложников. Сейчас обыскивают детинец.
Воцарилась напряженная тишина. Иванушка почувствовал, что все взоры обратились к нему. Понятно, что его присутствие с каждым днем тяготило их все больше и больше. Он побледнел и, неловко, смущенно взглянув на чувственное, полное лицо жены Хазара, тотчас же понял, что, если он будет представлять угрозу благополучию ее семьи, она без колебаний выдаст его.
Однако именно жена Жидовина, помолчав, медленно промолвила:
– Он не похож на хазара, но мы что-нибудь придумаем.
Потом она посмотрела на Иванушку и негромко засмеялась.
Потому-то и случилось, что к вечеру того же дня в семье Хазара появился новый родич.
Волосы его, тщательно окрашенные, были черны. Особыми травами кожу его сделали более смуглой. Надели на него черный кафтан и маленькую турецкую ермолку. С помощью Жидовина и его жены он даже научился кое-как произносить несколько слов по-турецки.
– Если спросят, – он ваш двоюродный брат из Тмутаракани, – наставляла остальных детей мать.
А на следующий день стражники князя-оборотня, войдя в дом и лицом к лицу встретившись с женой Хазара, увидели среди других хазарских детей этого тихого, серьезного мальчика.
– Говорят, один из Игоревичей остался в Киеве, – объявили они, – а твой муж ведет дела с Игорем.
– Мой муж со многими ведет дела.
– Мы обыщем дом, – тоном, не допускающим возражений, повелел десятник, возглавляющий этот маленький отряд.
– На здоровье.
Пока подчиненные осматривали дом, десятник пребывал в горнице с женой Жидовина.
– Кто это? – внезапно спросил он, указывая на Иванушку.
– Племянник мой из Тмутаракани, – спокойно пояснила она.
Десятник уставился на мальчика.
– Давид, иди сюда, – приказала она по-турецки.
Но когда Иванушка встал с места, стражник нетерпеливо отвернулся.
– Хватит, оставь! – раздраженно бросил он.
С тем они и ушли.
Так в 1068 году Иванушка ждал, как решится его судьба в полном опасностей, ненадежном мире.
Шла весна, и в маленьком сельце Русское царила тишина.
Речка Русь вышла из берегов, и невозможно было понять, где ниже жилых строений начинается болото и где кончается поле.
На восточном берегу всего-то и было в деревеньке что две коротенькие немощеные улочки да третья, подлиннее, пересекающая их под прямым углом. Избы были выстроены из дерева, глины и лозняка в разных соотношениях. Одни были покрыты торфом, другие – соломой. Сбившиеся в стайку избы эти окружал частокол, впрочем, судя по виду, предназначенный не столько для того, чтобы защититься от серьезного врага, сколько для того, чтобы не выпустить наружу скот. К северу от деревни виднелся сад, в котором росли вишни и яблони.
Чуть южнее деревни, на участке, где паводок покрыл землю неглубоко, над водой виднелись тоненькие колышки. Там, на клочке земли, обильно затопляемом каждую весну, выращивали овощи. В должное время там взойдут капуста, горох, лук и репа. Растили на огороде и чеснок, а ближе к осени снимали урожай тыквы.
Однако на западном, поросшем лесом речном берегу, что был повыше, недавно появилось что-то новое. Там, где берег достигал своей предельной высоты, поднимаясь над рекой саженей на пять, его дополнительно повысили, насыпав земляной вал, а сверху водрузив еще прочную дубовую стену. Это сооружение возвели за полвека до описываемых событий. В стенах его, кроме нескольких длинных, низких бараков для размещения войска и конюшен, построили еще два больших склада для надобностей купцов и маленькую деревянную церковь. Это была крепость. Как и большая часть окрестных земель, она принадлежала князю переяславльскому.
Сельцо было примечательно еще кое-чем. Саженях в двадцати пяти от въезда в деревню, на приветной возвышенности, откуда открывался вид на реку, располагалось кладбище. Рядом с погостом возвышались два каменных столба высотой в три с лишним сажени, украшенные резными навершиями в форме высоких скругленных шапок с широкой меховой оторочкой. То были идолы, представляющие двух главных богов деревни: Велеса, скотьего бога, и Перуна-громовника, ибо, несмотря на все усилия княжеских священников, многие деревни вроде Русского продолжали втайне исповедовать язычество. Даже у деревенского старейшины было две жены.