Русуданиани
Шрифт:
Вывел евнух одну очень красивую женщину и повел по городу. Но не оказалось у горожан ни единой монеты. Из страха перед царем никто не смел взглянуть на красавицу.
Был в том городе некий безбородый юноша, сын Ходжи Али, владевшего немалым имуществом. Царский дворец наполовину был выстроен из его золота. Как увидел юноша ту женщину, едва рассудка не лишился, взял ее за руку, привел к своей матери и сказал так: «Не губи меня, матушка, если не выкупишь эту женщину, я умру!»
Поклялась мать, что нет у нее ни единого плури. «Погляди, сколько серебра и жемчуга у нас, — сказала она. — Отдай все и выкупи ее».
На это евнух отвечал: «Зачем мне это? Это все есть у царя. Он велел отдать женщину тому, кто даст золотую монету».
Как повел он красавицу из
Пригорюнилась его мать и говорит: «Что делать, сынок, запало тебе в голову такое, что ни жизни своей, ни дома своего ты не пожалеешь. Но, бог свидетель, нет у меня того, что ты просишь. Лежит одна тайна у меня на сердце. Но коли скажу я о ней, перед богом грешна буду и перед твоим покойным отцом. И грех свершу перед царем, которому клятву давала. Выкупим женщину — нас убьют, не выкупим — ты сам на себя руки наложишь…» Отвечал сын: «Ты только не убивай меня, матушка, своей рукой, а царь пусть что хочет делает». Как услышала это мать, сказала: «Что мне делать, сынок? Кроме тебя, нет у меня никого. Если ты умрешь, я буду очень несчастна. Я раскрою тебе свою тайну, а ты поступай как знаешь. Есть одна-единственная монета, и лежит она на устах твоего покойного отца. Если решишься выкопать усопшего — достанешь ее, а больше я ничем помочь не в силах».
Как услышал эти слова юноша, радостный, побежал на могилу отца, раскопал ее, достал монету, могилу снова засыпал и — домой. Отдал монету евнуху, а женщину оставил себе.
Отнес евнух монету царю. Тот спросил: «Кто дал ее тебе?» — «Сын Ходжи Али», — ответил он. Разгневался царь, огонь извергали его уста. «Привести его сюда!» — велел он.
Привели юношу к царю, и сказал ему царь: «Ты потому припрятал золото, что позарился на наложницу из моего гарема?! Вынудил меня своими руками вывести ее и водить по городу!»
Что мог ответить несчастный? «Истину молвить изволишь, царь. Виновный заслуживает наказания».
И повелел царь: «Выведите его — пусть весь город смотрит — и пополам распилите!» Вывели юношу, тяжко было всем, жалели его, но кто из страха перед царем смел выразить жалость?
Пришла к царю жена Ходжи Али, растерзанная, залитая кровью и готовая к смерти, сказала так: «Ты, безбожник, чернишь царское звание! Чем провинился перед тобой мой муж, что ты убиваешь его единственного сына — глупого, неразумного юнца. Пока жив был Али, служил тебе, ночи от дня не отличая. Умер — все золото, трудом и потом добытое, ты отобрал. Остался у него единственный сын. Погибал он у меня, и, чтобы спасти его, позволила я потревожить прах моего супруга и снять с его уст золотую монету. Чем же я перед тобой провинилась, вырыла не чужого — своего покойника. За что же ты моего сына казнишь?»
Выслушал ее государь, сжалился. Послал человека с наказом пока не убивать того юношу. И сказал его матери так: «Успокойся, скажи правду, и я сохраню твоему сыну жизнь. Ответь мне, что за монета была в могиле твоего мужа?» Разъяснила женщина: «В нашей стране такой обычай: когда человек умирает, ему на уста кладут золотую монету и так хоронят [69] . Не было у меня другого пути, и научила я своего сына, как раздобыть золото».
Как услышал это царь, обрадовался. Отпустил сына Ходжи и велел всем взяться за заступы. Всех покойников приказал выкопать, своих отцов и дедов не пощадил, а об остальных и говорить нечего. У всех на устах были золотые монеты. Собрали их и достроили тот дворец.
69
Отражение древнего обычая, по которому монеты помещали в могилу, чтобы облегчить покойнику переход в другой мир.
Как закончили [дворец], справил царь великий пир и собрал всех витязей и вельмож. Угощал он их щедро, а после молвил: «Кто назовет цену золотого дворца, тому и отдам свою дочь». Разнеслась эта весть по всем странам. Приходили многие цари и царевичи, но никто не знал цены того дворца. Снимали им с плеч головы и вешали высоко. Невозможно сосчитать, сколько царей и царевичей погибло.
Услыхали об этом сыновья китайского царя, три витязя-льва, и сказали они: «Что это за дворец, цену которому мы не могли бы назвать или не могли бы заплатить за него!»
Собрали они жемчуга и драгоценные камни, снарядили свиту и отправились в путь. Долго ли, коротко ли шли они, приблизились наконец к цели и увидели, что посреди огромного поля — взором не окинешь — поднялась гора до самых небес. Горы этой дотоле никто не видел. Сказали визири и мудрецы: «Встанем сначала у подножия и поглядим — кто знает, в чем дело. Такую гору так просто не обойдешь, как бы нам плохо не пришлось!» Спешились они и встали под горой. Прошло немного времени, и нахлынула на ту гору отара овец, рассыпалась по склонам, и стала гора белым-бела, словно от сильного снегопада. А за овцами пастух идет, и, кроме него, ни души вокруг.
Поглядел пастух на прибывших и думает: «Пойду-ка узнаю, что за люди». Положил он свой посох возле отары, взял одного ягненка на плечи и пошел. Преподнес ягненка пришельцам и спросил: «Куда вы направляетесь и по какому делу?» Ответили ему: «Идем мы из Китая к царю Балхибухара просить руки его дочери». — «А знаете ли вы, что ждет того, кто к царевне посватается?» — спросил пастух. «Знаем, — ответили витязи, — известно нам, что царь построил дворец и требует, чтобы тот дворец оценили». И сказал тогда пастух: «Цены тому дворцу вы не знаете. Плохо вам придется. Много добрых молодцев головы сложили, и вас та же участь ждет».
Не поверили китайские царевичи: «Что может быть такое, чему нельзя назвать цены! Ты что, не видишь, сколько тысяч верблюдов и мулов с драгоценной поклажей следует за нами! Мы отдадим все жемчуга и камни-самоцветы разом — неужто не стоит все это одного дворца?!» — «Не стоит!» — отвечал пастух. «Как же нам тогда быть?» — спросили витязи. «Никто не ведает цены того дворца, кроме меня», — сказал пастух.
Рассмеялись юноши: «Как это мы не ведаем, а пастух ведает?» Был с ними один старый и мудрый визирь. «Не смейтесь, — сказал он. — Не простой это пастух. Бог знает, может, он послан для нашего спасения. Иначе где это видано, чтобы один пастух со столькими овцами управлялся! Я не раз бывал в здешних краях, но никогда не видел этой горы. Несомненно, человек этот послан богом, и следует ему довериться». И сказал тот же визирь: «Во имя благодати, тебя породившей, открой нам правду». И ответил пастух: «Если бы вы не вняли моему совету, я бы не печалился о вас, как не печалился об остальных; отныне же, поскольку я вас испытал, опасностям, как иных, подвергать не стану. Вы сберегите только моих овец, не дайте их волкам на съедение и сами не берите их тайком, а берите открыто, сколько вам понадобится, даром».
Спросили его: «Когда ты вернешься?» — «Через три дня», — был ответ. Удивились царевичи еще больше: «Какой пастух своей волей отдаст даром столько овец, сколько мы за три дня съедим? Нас тут никак не меньше десяти тысяч человек. Сколько же тут должно быть овец, чтобы мы половину не съели». Пообещали они пастуху тайком овец не брать и охранять от волков. Перекинул пастух через плечо свой посох, повесил на него чоху и пошел.
Ни у кого не спросясь, о себе не докладывая, смело и уверенно вошел он в покои, где сидел царь. Поглядел на него царь, и дрогнуло его сердце. Долго он не мог вымолвить ни слова. Наконец спросил: «Ты кто будешь?» — «Я пастух китайского царя, — ответил смельчак. — Ты затеял какое-то нечистое дело. Но царевичи о том не ведают и идут просить руки твоей дочери, и стоят они неподалеку от города. Где это слыхано, чтобы сыновья моего царя сватались к твоей дочери, а ты бы еще хитрил, чтобы им отказать! Этого я не допущу. Не могу ли я ответить на твои вопросы, чтобы их сюда не вести?»