Рузвельт
Шрифт:
— Кого?
— Этого своего слюнтяя с залаченными волосами и погаными рубашками.
— Люблю.
— Нет, не любишь.
— Люблю! — всполошилась я, раздраженная его словами.
— Тогда какого черта ты меняешь его на эту старую рухлядь? Думаешь, она важнее?!
Окрик Джека внезапно привел меня в чувство. Я словно проснулась. Очнулась после десятилетней комы уже в совершенно другом мире.
— Я…я…
— Облажалась?
— Да, — из меня вышел нервный возглас. — Я очень-очень облажалась!
— Ничего, — сказал Джек. — Это у нас семейное.
Я
— Только не паникуй, — совершенно спокойно проговорил Джек.
Но я все равно судорожно затараторила.
— И как же я все исправлю? Уже слишком поздно. Ничего не отмотать назад. Я столько всего ему заговорила и…
Джек несильно щелкнул пальцем по моему лбу.
— Лето — сезон возможностей, — со знанием дела сказал он. — Если я умудрился подчистить за собой дерьмо, то и ты сможешь.
Мне стало немного не по себе.
— О чем это ты?
— Не знаю, достаточно ли это очевидно, но я люблю твоего отца.
— Конечно, это очевидно.
Не любить Чарли просто невозможно.
— Значит, очевидно и то, что мы должны пожениться.
Я выпала в осадок.
— Да ну?!
— Видишь? Никогда не поздно. Даже через двадцать лет.
— Ты что, серьезно? И когда вы планируете…
— Как можно скорее. Я все-таки тянул двадцать лет. Больше не хочу терять ни минуты.
— Но ведь столько всего нужно подготовить, — я схватилась за голову. — Разослать приглашения, купить торт, выбрать подружек невесты. То есть жениха. Купить смокинги, найти священника…
— Не разгоняйся, — нахмурился Джек. — Все пройдет тихо и спокойно. В кругу семьи.
— Тихо и спокойно? — в моем голосе проскользнули нотки недоверия. — А Хайд знает?
— Нет.
Бедный. Бедный и наивный Джек. Хайд скорее съест собственный галстук, чем согласится сидеть без дела.
Я сочувственно похлопала его по плечу.
— Боюсь, тихо и спокойно ничего не обойдется.
Глава 26. часть 1
Конечно же, Кара потеряла свадебные кольца. По-другому и быть не могло. «Ни дня без проблем» наше жизненное кредо.
Весь дом стоял на ушах.
Подруга с двумя преследующими ее хвостиками в виде Китти и Айрис носилась из угла в угол, проверяя все ящики, полки, щели в половицах, лежанку с братьями Джонас и даже пасть Тони. Готовая перебрать весь дом по кирпичику, она двигала диваны, столы и кресла, вслух проклиная все на свете.
— Идите сюда, мои сладкие колечки, — елейным голосом напевала она. — Идите к мамочке! Пока она не рассердилась и не переплавила вас к черту.
На заднем дворе тоже велась активная деятельность. Джулиан, Адам и муж Мойры, Том, под руководством миссис Лукас расставляли стулья, вешали гирлянды, параллельно обрыскивая каждый участок земли в поисках пропавших колец.
Брат ползал на коленях, кажется, забыв, что Хайд убьет его за испачканный костюм.
Тем временем у Куин, которой мы предложили провести сегодняшнюю церемонию, уже два раза случилась истерика. Первый раз
Прижимая ярко-красный парик к груди, как раненное животное, Куин с телесным чулком вместо прически, ломанулась к ближайшему фену, чуть не снеся меня на своем пути.
— Убери от меня эту удавку, если не хочешь, чтобы она торчала у тебя из задницы! — возмущался этажом выше Джек.
Послышался чудовищный грохот, и потолок над нами угрожающе задрожал.
— Ты уверена, что с Хайдом все будет в порядке? — спросил меня Чарли.
На правах главного стилиста сегодняшнего торжества мой друг решил основательно взяться за Джека, намереваясь привести жениха в божеский вид перед свадьбой. Учитывая, что Хайд терроризирует его с самого утра, а Джек при этом не выпил еще ни одной бутылки пива для успокоения, Чарли предполагал, что мой полный энтузиазма друг уже может быть мертв.
— Да что с ним будет? — я махнула рукой, отпивая из кружки. — Видел бы ты, как он дерется с Карой за последние остатки мицеллярной воды. Джеку и на ринге в подпольных боях такого не снилось. Так что можешь не волноваться.
— Как скажешь, — отец тоже сделал глоток кофе.
На секунду по всему дому закоротило свет. Это Куин в ванной включила фен на полную мощность в надежде вернуть парику былой вид.
Мы с Чарли даже бровью не повели. Нам не хотелось принимать в общем хаосе никакого участия. Стены ходили ходуном, крики Джека становились все громче, Кара в гостиной уже почти начала отклеивать обои в поисках колец, а мы с Чарли на кухне спокойно пили растворимый кофе, наслаждаясь компанией друг друга.
Чарли решил обойтись без смокинга, но надел парадную (и единственную) бирюзовую рубашку. Я видела ее только один раз. Одиннадцать лет назад, в тот день, когда он забирал меня из приюта.
— Я берегу ее для особых случаев. Это «счастливая» рубашка, — объяснил папа. — Она принесла мне тебя.
Отец сильно похудел. Иногда морщился от боли, держа руку на груди. При нас он сдерживался, но когда никто не видел, он кашлял. Очень-очень много кашлял и задыхался.
Все-таки мелкоклеточный рак лёгких не щадит никого. Особенно когда его друзья, метастазы, размножаются и гуляют по всему организму, ударяя по печени, сердцу и даже по мозгу. Это все Чарли объяснял мне, как маленькому ребёнку, превращая свою болезнь в какую-то детскую сказку. С самым печальным концом.
— Волнуешься? — спросила я, поглядывая на отца поверх кружки.
— Нет.
— Ты рад?
— Я не просто рад, детка. Я чертовски счастлив.
— И как ты только умудряешься? Всегда быть абсолютно счастливым
Чарли действительно никогда не был зол, удручён или хотя бы расстроен чем-то. Он мог только растрогаться или расчувствоваться. Но переживая свою болезнь, он ни разу не пожаловался, не посетовал на вселенскую несправедливость. В отличие от меня, держащейся из последних сил, чтобы не забиться в ближайший угол и не зарыдать.