Рузвельт

Дилан Лост

За столом уже начали резать торт, по радио играла песня Боба Дилана. Пока Мойра не видела, Джулиан слизывал сливочный крем прямо с ножа.

Я

сидела одна на складном стульчике, глотая ком, застрявший в горле. В последнее время я стала такой плаксой. Глаза раскраснелись, словно у меня конъюнктивит.

Первая слезинка прорвалась наружу, и я даже не пошевелилась, не потрудилась спрятать ее ото всех. Я просто смотрела вперед, прекрасно понимая одну вещь.

Я бы выбрала эту жизнь снова.

Я бы прожила ее заново тысячу миллионов раз.

Снова перелезла бы через забор приюта, чтобы спеть песню Джонни Кэша у того музыкального магазинчика, где меня нашел Чарли. Я бы поела с ним уличных хот-догов. Поиграла бы с Джулианом в тошниловку,

поймала шеей пулю, заработала от нее шрам и научилась у Джека отличать автоматный патрон от винтовочного. Я бы опять задержалась допоздна в «Крузе», расталкивая Грэга, а потом нашла окровавленного Артура на улице и привела бы его домой. И влюбилась бы в него до одурения. До ломоты в костях.

И в итоге все равно оказалась бы на этом самом месте, в точке невозврата. Среди дней самого последнего лета, когда все Картеры вместе и по-настоящему счастливы. На заднем дворе дома, где я пережила все свои самые лучшие и незабываемые дни.

Все это. Я бы выбрала.

И любимую песню Джулии Лондон, которую Чарли услышит в моем исполнении. И даже эту пулю. Я бы грудью бросилась на амбразуру, принимая ее.

В самое сердце.