Рузвельт
Шрифт:
— Джек! Джек, опусти пушку, я могу все объяснить! — затараторила я, вытягивая руки вперед.
— Ты привела к нам в дом какого-то побитого мажорчика?
— Ему нужна была помощь, не могла же я оставить его на улице кормом для карманников!
— Она также говорила в тот раз, когда разрешила какому-то бездомному сходить к нам в туалет, — хмыкнул Джулиан. — Придурок обблевал почти весь этаж.
Я закатила глаза.
— Да опусти ты уже пушку, Джек! Здесь же ребенок!
Не отрывая настороженного взгляда с Артура, застывшего у меня за спиной, Джек
— Артур Кемминг, значит? А говорить он умеет? — Чарли наконец вышел из ступора и решил вмешаться.
— Д-да, сэр, — кивнул Артур.
Его английский акцент обозначился даже в этом коротком предложении и звучал так не к месту на нашей кухне. Будто к нам в дом заявилась сама Ее Величество Королева Великобритании.
— Что случилось с твоим лицом?
— А разве не видно, что случилось с его лицом? — буркнула я.
— Дай джентльмену объясниться самому, Тэдди, — настоял Чарли, прижучив меня строгим родительским взглядом.
— Я упал, сэр, — ответил Артур.
— Клянусь, если я еще раз услышу от кого-нибудь слово «сэр», Чак будет не единственным человеком с кляпом на этой кухне, — вышел из себя Джек.
Даунтаун неловко прокашлялся.
— Упал? — Чарли не обратил на Джека никакого внимания.
— Вчера был не мой день, — Артур приподнял вертлявую Китти у себя на руках.
— Быстро учишься, паренек, — Чарли усмехнулся и потрепал Артура по плечу.
Мы в Мидтауне не жалуемся на синяки и ушибы, особенно если получили их на улице. И уж тем более не обращаемся в полицию. Обычно мы берем из дома дробовик или биту и идем разбираться со своими проблемами самостоятельно.
— А что с акцентом? Ты один из отпрысков Уолта? — Джек открыл холодильник, чтобы достать бутылку пива и случайно ударил Чака дверцей по лицу. — Убери свой качан, придурок! — жаловался он.
— Нет, я его не знаю.
— Уолт откинулся пару месяцев назад, — сказал Чарли.
— Вот черт, — выругался Джек. — Ублюдок торчал мне двадцать баксов, что б его.
— Можешь сделать эксгумацию и стащить с него похоронный костюмчик, — сказала я, направляясь к холодильнику за коробкой сока. — Уолта хоронили как какого-то Крестного отца. Ему даже золотые зубы перед упокоением вставили. Извини, Чак, — спохватилась я, когда сильно дернула заедающей дверцей холодильника и попала углом прямо ему по челюсти.
Чак болезненно застонал, но все мы дружно его проигнорировали, как и всегда, когда он оказывался у нас дома по утрам. С тех пор, как Чак работает в какой-то официальной банковской компании, ему приходится раз в месяц сдавать тест на наркотики, и так как терпение у него к концу назначенного срока начинает сдавать, Чак, дергающийся от ломки, приходит к нам, чтобы мы продержали его связанным до вечера, пока не убедимся, что он не собирается обколоться героином в при первой же возможности.
Да,
— Так ты спал с моей дочерью? — отпивая пиво, как бы невзначай спросил Джек у Артура.
Я прыснула соком.
— Да…То есть нет! То есть… — Артур спустил Китти с рук, и та побежала коробке хлопьев, стоящей на столе рядом с Джулианом. — Мы спали в одной комнате, но мы не…мы не…
— Да ладно тебе, Джек, парень даже сказать слово «секс» не может, не то что заниматься им, — фыркнул Джулиан со своего места.
— Ты бы лучше помалкивал, Повелитель хламидиоза! — пожурила я брата.
Я повернулась, ожидая увидеть мультяшный поток ветра, который должен был остаться от Артура, удирающего из нашего дома, как Вилли Койот в «Луни Тюнз». Но нет. Он по какой-то невероятной причине все еще стоял рядом со мной и застенчиво ухмылялся своим таинственным мыслям.
— Ладно, считай, тебе повезло, — Джек все еще недовольно щурился.
— Да уж, как утопленнику, — успела вставить я.
— Потому что место Чака всегда свободно, если ты решишь забраться к Тэдди в тру…
— Джек! — оборвала я, едва он успел закончить предложение.
Все на кухне засмеялись, а мое желание провалиться сквозь землю росло с каждой секундой. Мне противопоказано так близко подбираться к состоянию панического ужаса — я вся краснею, странно выпучиваю глаза и в общем целом начинаю напоминать страшненького пуделя, которого срочно нужно вести к ветеринару.
— Садись, сынок, сейчас разморозим пиццу, — Чарли уже засуетился около холодильника.
— На самом деле, Артуру, наверно, уже пора… — я благородно скинула Даунтауну шлюпку, на которой он сможет доплыть до заветного острова, где никто не сожрет его живьем.
Спасайся, Даунтаун! У тебя еще вся жизнь впереди.
— Вообще-то, я немного голоден, — Артур несмело улыбнулся мне и устроился за столом напротив Джулиана.
— Ты…уверен? — я все же дала ему еще один шанс на спасение, предполагая, что в прошлый раз он очень сильно ослышался.
— А что?
Кроме того, что этой разогревающейся пицце предположительно две с половиной недели, и в том месте, где ее купил Джек, недавно была вспышка сальмонеллеза?
— Ничего, — сказала я, усаживаясь за стол рядом с ним.
Если не брать в расчет созерцающего все вокруг Артура, видок у моей семьи был тот еще. Во мне ни много, ни мало пять футов и пять дюймов, но среди брата с отцами я чувствовала себя невероятно крошечной. Джулиану всего шестнадцать, а он уже по росту догоняет Статую Свободы.
Мне с семи лет пришлось уживаться среди этой преимущественно мужской компании. Из двоих отцов к Чарли я была привязана больше всего. Высокий, крепкий после десятка лет работы на машиностроительном заводе, афроамериканец с самыми добрыми глазами на свете. Именно Чарли одним апрельским днем нашел меня поющей «Измени мир» Эрика Клэптона возле какой-то кафешки на Бродвей стрит.