Рузвельт
Шрифт:
Господи, у меня даже кашель вышел неловким. Кто-то должен уже избавить меня от этих мучений.
И вообще, мне казалось, что я выгляжу нелепо в своих ярко-красных гетрах, торчащих из-под кожаных ботинок, в полосатой радужной водолазке, c габаритными кольцами в ушах и кучей пластырей на пальцах (я ведь просто не могу не порезаться обо что-то в течение дня!).
Непреодолимое желание побыстрее смотаться отсюда росло во мне с каждой секундой.
— Готовы заказать что-то сразу? — я старалась говорить так, словно не хотела выбежать из закусочной
Две секунды. Ты продержалась ровно всего две секунды, Тэдди. Браво!
Пришлось неловко озираться вокруг себя, ощупывать карманы и другие места, где мог бы быть карандаш.
Я даже заглянула под соседний столик, который обслуживала ранее, пока все заинтересованно следили за мной, ползающей по полу.
— Эй, все в порядке? — спросил парень со светлыми волосами, склонив голову ко мне под стол.
— Извините, карандаш куда-то подевался. — я нервно рассмеялась, все еще протирая коленями пол. — Но не волнуйтесь, у меня феноменальная память. — нагло соврала я, едва помнящая названия всех штатов Америки.
— Видимо, она подвела тебя на этот раз, — откуда-то сверху послышался мягкий бархатный голос со скользящим британским акцентом.
От неожиданности я вздрогнула. А когда задрала голову, ударилась лбом о край столешницы.
Единственный представитель противоположного пола с британским акцентом, которого я знала лично, умер от передозировки пару месяцев назад. А парень напротив меня не имел ничего общего с ожившим трупом Уолтера Девиса.
Он был божеством, сошедшим с небес.
Глава 2
Положа руку на сердце, могу сказать, что даже в показе мужской коллекции «Армани» нет никого красивее нависшего надо мной парня.
Может, я слишком сильно приложилась головой о стол, но если бы он стал лицом рекламной компании открывшейся напротив пиццерии, я бы заказала пару сотен их паршивых пепперони. Построила бы замок из картонных коробок и двадцать четыре часа в сутки просто таращилась бы на эти ровные черты лица, прямой нос и кривоватую улыбку. Волосы цвета корицы у него были темными у корней и осветлялись ближе к кончикам. Идеальный беспорядок на голове почти заставлял меня его ненавидеть. Почему мои волосы не могут лежать так красиво и естественно? Ну хоть раз в жизни!
Даже очки в черной роговой оправе, которые бы непременно сделали из меня уродину, очень ему шли.
Смешинки плавились в его глазах, когда он грациозно опустился на корточки, протянул руку к моим волосам и, о боже, вытащил из моего пучка чертов заточенный карандаш.
— Потренируй память, — тихо шепнул он мне на ухо, и, усмехнувшись, сел за стол рядом с красивой брюнеткой, которая, не мешкая, придвинулась ближе к нему, словно заявляя права на свою собственность.
Пока девушка домогалась до него, как одержимая сексуальная маньячка, я пыталась вывести свое тело из паралича.
— Так что вы будете заказывать? — промямлила я с карандашом и блокнотом наготове, изо всех сил пытаясь не умереть от стыда.
— Кстати об этом, — брюнетка, сидевшая рядом с британцем, заговорила. — Можете мне помочь?
Только бы не суши, умоляю, только не суши! Я все еще не выучила нашу японскую кухню (которую готовят коренные мексиканцы).
— У вас есть ролл с огурцом? — спросила она.
Черт.
— Наш сушист заболел. — говорю я заученную фразу. — И водоросли недавно привезли все такие, ну знаете…сморщенные.
«Водоросли всегда сморщенные, тупица!» — проблеял внутренний голос.
Сделав максимально недовольное лицо, девушка снова принялась изучать меню.
Выглядела она роскошно, в стильном платье и модных туфлях на платформе. Девушки вроде нее непременно должны быть вегетарианками, феминистками или членами «Гринписа». При виде таких во мне обычно бурлит синдром толстушки, вынуждающий, забившись в угол, истерично рыдать и пожирать плитки шоколада.
— Не вижу ни одного вегетарианского блюда. — сощурилась она.
— Вегетарианские блюда? Здесь? — не удержавшись, я все же прыснула со смеху.
— И что в этом смешного?
— Ничего, просто… — я встретилась с ее непонимающим взглядом. — Все, что я могу для вас сделать — это развести листья салата в минералке. В нашем районе нет вегетарианских забегаловок в тех пор, как пятьдесят лет назад перевелись последние хиппи. От них одна только травка осталась. Ее, кстати, продают в переулке через улицу.
Только что подошедший парень глухо рассмеялся, успев все же скинуть все на приступ кашля. Взгляд его проницательных глаз устремился поверх очков прямо на меня, словно я была каким-то одаренным дрессированным хомяком, крутящим хулахуп.
— Тебя где носило, Арт? — спросил у него светловолосый парень с другого конца столика.
— Какая-то женщина зашла в мужской туалет и начала предсказывать мне будущее, — усмехнулся он, лениво расцепляя наш визуальный контакт. — Пришлось дать ей десять баксов, чтобы она отстала.
— О нет, — я застонала, устало впечатываясь лбом в блокнот. — Ким! — закричала я официантке на другом конце зала. — Мариса опять устроила сеансы предсказаний в туалете, выведи ее оттуда, пока копы не нагрянули!
Ким кинула поднос на ближайший пустой столик и побежала в мужской туалет. А я тем временем обнаружила на себе пять пар удивленных взглядов.
— Долгая история, — махнула рукой я. — Но в результате — сожженный толчок, дюжина копов и вонь от каких-то трав на всю улицу. Кажется, она тогда вызывала Дьявола.
Бесполезно, Марисса, подумала я про себя, в дыру вроде нашей даже сам Сатана не пожалует.
— Как интересно вы живете, — улыбнулся Арт, изучая меню.
Улыбка у него была теплой, почти не саркастической.