Рузвельт
Шрифт:
— Да.
— Урывками. В основном, помню только тебя. Как ты ловила меня, заставляла пить воду и держала меня, не давая натворить глупостей, — он показал наглядно, обернув руку вокруг моего предплечья, как и я в тот день, когда пыталась помешать его погоне за мухой и таинственными узорами на стене. — Спасибо тебе, Тэдди. За все.
— Пожалуйста? — смутилась я.
Рука Артура спустилась вниз от моего плеча к запястью. Он легко провёл пальцем по браслету, который на меня надели сегодня днём в аквапарке, а затем посмотрел на меня в упор. Между нашими лицами было несколько дюймов, а его взгляд
— Почему ты так запаниковала сегодня в бассейне? — нож зашел мне точно между ребер. Идеальное убийство.
— Я хочу другой вопрос.
— Тэдди…
— Я не заставляла тебя отвечать на вопрос про маму.
— Но я все равно ответил. — Артур переместил свою ладонь ниже, и мои пальцы доверительно скользнули между его.
— Почему? — недоумевала я.
— Не знаю. Просто мне показалось, что ты точно не станешь использовать это против меня.
Я не могла отвести взгляд от наших сплетённых рук, а когда все же подняла его выше, то натолкнулась на пару обеспокоенных глаз.
Я выложила ему все, как на духу. Просто не могла сделать иначе. Я рассказала все. Про зверства сиделок и детей в приюте, про то, как часто сбегала в дожди, лишь бы не дышать спертым воздухом детского дома.
— Вода всегда оставляла на мне какой-нибудь след или моральную травму. На рану от висла в озере врачи наложили шестнадцать швов, а Джулиан весь день проплакал, смотря на мою разбитую голову. Но самое ужасное было в приюте. Дожди, туалеты и душевые — все это у меня ассоциируется только с болью.
Свободной рукой Артур дотянулся до моей головы и приподнял локоны волос у правого виска, чтобы увидеть побелевший на нем шрам, большей своей частью уходивший в волосяной покров.
— Иногда ты просто…восхищаешь меня, Рузвельт, — совершенно искренне заявил он. — Ты, наверно, самый сильный и храбрый человек, которого я когда-либо знал. Как ты не сломалась под всем этим?
— А я и сломалась. — призналась я с грустной улыбкой на лице. — После того, как Чарли с Джеком взяли меня под опеку, я была просто невыносимой. Мне прилично досталось в приюте, лучшей жизни я не знала, да и не требовала. Я была готова страдать у Картеров. Но на удивление меня приняли в семью не в качестве рабочей силы. Меня взяли просто, потому что я Тэдди. Потому что я пела на мелочь на тротуаре. Потому что Чарли меня полюбил. Чарли вообще первый человек на всем белом свете, который по-настоящему полюбил меня. И эта любовь помогла всем косточкам срастись заново.
Почувствовав ком в горле, я резко поднялась с места, расцепляя наши с Артуром руки.
— У тебя ужасная комната, ты знаешь? — сказала я, изучая одну из непонятных картин на стене.
— Почему?
— В ней нет никакой частички тебя. Серо и скучно. На шкафу даже покупная этикетка не оторвана.
— Что я могу сказать? За последний год — ты самый живой и тёплый человек, который сюда заглядывал.
Я думала, что как только увижу эту комнату, мне все сразу станет понятно, и я узнаю, наконец, что за фрукт этот Артур Кемминг, но ни один дюйм пространства вокруг не дал ответы на мои вопросы. С таким же успехом можно было бы вести дискуссию со столбом или с деревом.
— А
— Наша родословная не такая уж и древняя.
— У вас есть какие-нибудь антикварные вазы или золотые статуэтки, урны с прахом?
— Нет.
— Ты так говоришь, чтобы я их не нашла и не украла?
— Прекрати. — Артур накрыл пятерней мою мотающуюся во все стороны голову.
Я развернулась к нему лицом и зачем-то положила свою руку поверх его. Со стороны мы, должно быть, смотрелись очень глупо. И Артура, в конечном счете, это развеселило. Небольшие морщинки заключили его улыбающиеся губы в объятия с двух сторон. Эта картина привела меня в восторг.
— О чем ты всегда думаешь? — пальцы Артура шире распластались по моей голове и почти полностью покрывали всю макушку.
— В смысле?
— У тебя иногда такой стеклянный взгляд. Ты словно проваливаешься куда-то в другое измерение. Что там? Что генерирует твой мозг? — он аккуратно надавил указательным пальцем мне на переносицу. — Рассуждения о глобальном потеплении? Ведьмы? Пришельцы? Гномы сражаются против эльфов? Тайра Бэнкс дает тебе советы о том, как улыбаться глазами?
— Ты только что пошутил про Тайру Бэнкс? — удивилась я.
Для меня было шоком, что Артур вообще знал, кто она такая.
— Кажется, да.
— Тебе нужно меньше общаться с Хайдом.
— Уже слишком поздно. Вирус осел.
— Ты держался молодцом, — я ободряюще похлопала его по плечу.
— Ты скажешь мне? — спросил он, снова постучав пальцем по моему лбу.
Как я могла ему ответить? Что я в эти моменты восхищаюсь им? Что я превратилась в законченную маньячку и постоянно думаю о том, как мне нравятся его глаза, руки и волосы, и даже зубы? И как я боготворю каждую молекулу, из которой состоит его ДНК? Или что он самый совершенный человек на земле, и если он сейчас скажет мне разбить топором то огромное окно в гостиной и броситься из него вниз, я, скорее всего, именно так и сделаю, потому что мне не хватит силы воли, чтобы ему противостоять.
— Ну, моя голова — та еще помойка.
Мы все еще стояли, сложив руки на моей голове. Если кто-то войдет в комнату, то сразу подумает, что мы ненормальные. Или инопланетяне, пытающиеся установить телепатическую связь.
— Насчет того вечера у тебя дома. Кое-что я помню очень четко. — неожиданно произнес он, очертив пальцем мою нижнюю губу. — Тебя правда ещё никто не целовал, Тэдди?
— Повышаешь ставки, Даунтаун?
— О нет. — его глаза заискрились. — Я иду ва-банк.
Я судорожно сглотнула.
— Знаешь, я в свое время немного занимался репетиторством.
— И что ты преподавал?
— Географию однокласснику, завалившему промежуточные экзамены. Но это не все, на что я способен.
— Да?
— Да. И я думаю, тебе срочно нужен репетитор в одном деле. Если хочешь, я мог бы научить тебя.
Я молчала, только хлопая глазами, как полная дурочка.
— Скажи, что хочешь, Тэдди. Пожалуйста. — выдохнул он, утыкаясь своим лбом в мой. — Потому что я очень хочу.
— А это будет бесплатно? У меня урезан бюджет.