Рузвельт
Шрифт:
Я распиналась впустую. Даунтаун уже меня не слушал. Его вообще мало что волновало, даже то, что «Девочки хотят повеселится» — это быстрая, веселая песня, и все вокруг нас скакали под нее и обливали друг друга взбитыми сливками, а мы двигались медленно. Как хамелеоны среди стаи чаек.
Он поместил мои руки-макаронины себе на твердые плечи, не прерывая зрительного контакта. Если бы он вложил мне в ладонь пистолет и выстрелил им в толпу, я бы даже не заметила, как совершила массовое убийство.
Руки Артура легли на мою спину, а мне приходилось
Личное пространство — это для лузеров. Видимо, Артур рассуждал именно так, потому что держал меня крепко, словно я должна ему денег, и отпускать меня далеко ни в коем случае нельзя.
Лбом я доставала ему только до подбородка, поэтому сосредоточить взгляд (когда я отрывала его от пола, где слишком часто наступала Даунтауну на ноги) получалось лишь на его подергивающемся кадыке. Крепкая шея будила во мне нечто вампирское, привлекая всеми своими впадинами, венами и прожилками. Зря, наверно, я прочертила по ней дорожку кончиками пальцев.
Артур весь напрягся, его дыхание сбилось. Руки впились в мои ребра почти по хруста, прижимая еще ближе. Если это вообще возможно.
— О чем ты думаешь? — его мягкие губы коснулись места на скуле, куда случайно попала капля взбитых сливок, путешествующих по всей гостиной.
— Как бы не сказать какую-нибудь глупость. — пролепетала я, едва соображая.
— У тебя веко начинает дергаться, когда ты что-то скрываешь. Так что лучше скажи. — язык коснулся скулы, слизывая ванильные взбитые сливки и оставляя после себя небольшую влажную дорожку.
Из меня вышел какой-то странный нечеловеческий звук. Что-то между шипением сломанного огнетушителя и кашлем больного туберкулезом.
Казалось, с нашего поцелуя у него дома прошла уже целая вечность. Я сомневалась в том, был ли он вообще. Неужели меня правда целовал этот невероятный кусочек совершенства? Человек с кедровым лесом в глазах, с самым вкусным кондиционером для белья на свете.
Я бы хотела спросить его.
Ты правда целовал меня, Артур?
Зачем ты целовал меня?
Зачем ты разрушил все те поцелуи, которые у меня когда-либо будут?
Не с тобой.
Его потемневшие глаза зомбировали меня. В них не было никакой доли сомнения. Они точно знали все ответы на мои вопросы. Но вместо того, чтобы задать их, я в тот момент я могла думать только об одном — как сделать так, чтобы его губы преодолели этот крошечный дюйм между нами и поцеловали меня снова.
— Тэдди? — его лоб уперся в мой, а выражение лица было почти болезненным.
Пальцы на спине комкали мою футболку.
— Я думаю…
— ТЫ ИДИОТ?! — раздалось с другого угла комнаты.
В пространстве между мельтешащей толпой
Чтобы предотвратить убийство, я послала Артуру извиняющуюся улыбку и поспешила к своим сумасшедшим друзьям.
— Тэдди, спаси меня! — едва заметив меня, Хайд сразу же юркнул мне за спину, спасаясь от папоротника.
— Что опять случилось? — спросила я.
— Ну давай, расскажи им, — сказала Кара, — что за «блестящая» идея посетила твою зеленую голову.
— Я завел профиль в «Тиндере». — покаялся Хайд.
— И все?
— И познакомился там кое с кем.
— И?
— И пригласил его на вечеринку.
— Где он сейчас?
— Предположительно, не здесь. — пожал плечами друг.
— Предположительно? Кто он?
— Он не знает! — рыкнула Кара. — Он не просто пригласил его на вечеринку. Этот дебил составил краткий ему план квартиры, график дней, когда мы дома и когда нас нет. Скажи мне, дурень, пожалуйста, что какой-то маньяк-психопат теперь не знает, что у нас сломана задвижка на двери, и под какой из пепельниц в коридоре спрятан запасной ключ!
— Предположительный маньяк-психопат, — поправил Хайд. — Что еще я мог сделать? Он единственный, кто отвечал на мои сообщения! А ты прекрасно знаешь, как я боюсь умереть в одиночестве!
Кара в безумии схватилась за голову, а друг выбрался из-за моей спины и пошел в направлении кухни. Его уже порядочно шатало.
— Надо завязывать с самбукой. — сказал он, хватаясь за одну из бутылок на кухонном столе.
— Это текила, Хайд.
— Я знаю. Но закончится она самбукой. — зная толк в выпивке проговорил он.
Глаза у друга расходились в разные стороны. Он довольно сильно промазал, пока разливал текилу из бутылки по рюмкам.
— Все, это последняя! Ты выбьешь со мной на бурд…на бруджи…бурдреш… В общем, пьём вместе!
Он протянул мне рюмку, до краев наполненную прозрачной жидкостью. Выглядела она вполне безобидно. Почище, чем питьевая мутная вода из-под крана у нас дома.
— А есть трубочка? — спросила я, вызывая хохот у толпы девушек, теснившихся на кухне рядом с нами.
Хайд еще даже ничего не выпил, а его лицо уже позеленело, почти сливаясь с цветом волос на макушке.
— Я так и знал, что что-то забыл! — начал сокрушаться он. — Трубочки, мать ее! Чертовы трубочки, Тэдди, я про них даже не подумал!
Артур жестом фокусника умудрился поймать в воздухе стеклянную бутылку текилы, которую Хайд снес со стойки локтем.
— У нас нет трубочек! Вечеринка окончена! — завопил Хайд, врываясь в гостиную.
Пока его не избила разъярённая толпа, мы с Артуром поспешили затащить его обратно на кухню.
— Можно я влеплю пощечину? — попросила Кара.