Рузвельт
Шрифт:
— Здравствуй, Артур! — каким-то непостижимым образом ее улыбка стала ещёшире.
— Здравствуй, — едва заметно кивнул парень.
В один прекрасный момент ее губы свернулись в трубочку и потянулись к Даунтауну. Чмок получился бесшумным, но оглушил меня с мощностью взрыва.
Я хотела со всей дури заехать ей по лицу.
Но вместо этого пришлось просто протянуть руку для рукопожатия.
— Привет. Я Тэдди. Тэдди Картер.
Рукопожатие у меня получилось крепким. Наверно, чересчур крепким, потому что девушка немного
«Это тебе за поцелуй в щеку, гадюка», — злорадно усмехнулась я про себя.
— Меня зовут Эванджелина. — сказала она, незаметно разминая запястье.
Не «Эви», не «Энджи», не «гадюка, чмокающая чужих Даунтаунов». Эванджелина! От этого пафоса меня тошнило.
— А «Тэдди» — это производное от…?
— От медведя. — хмыкнула я. — Тэдди, как медведь.
— Плюшевый, — улыбнулся Артур, беря меня за руку.
— Так вот из-за кого Арт с нами больше не гуляет! — к нам подошел блондин с зализанными волосами, и я узнала в нем парня, с которым Артур приходил в «Круз» в первый день нашей встречи. А гадюка-Эванджелина оказалась той самой вешавшейся на него вегетарианшей. — Приятно познакомиться, Тэдди!
Блондин отсалютовал мне бокалом шампанского.
— Как тебе мероприятие? — поинтересовался он.
Я попыталась изобразить такое же скучающее выражение лица, как и у всех присутствующих.
Честно говоря, к такому люксу я не привыкла. У меня была обычная государственная старшая школа. Там уборщик разговаривал сам с собой, учителя плотно сидели на психотропных, по средам всех травили горелыми рыбными котлетами, и из туалетов воняло так, словно для Мидтауна канализацию ещё не придумали.
— Я тут всего пять минут, но вроде бы не так плохо, как я ожидала. Правда музыка — тоска смертная.
— Вы, конечно, припозднились, но Пайнс все равно еще не успел наклюкаться.
— Мистер Пайнс — директор нашей школы, — пояснил Артур.
— Именно. Поэтому вечеринка еще только разгоняется. Скоро всех этих старпёров развезет от мартини, и заиграет что-то кроме Бетховена, да, Арт?
Блондин хоть и коверкал имя Артура, но казался не таким уж напыщенном индюком, как все остальные. И тем не менее, его статной фигуры было недостаточно, чтобы удержать мое внимание. Я оглядывалась вокруг, разведывая обстановку. Все пыталась заприметить обещанный мне шоколадный фонтан. Но вместо этого мой взгляд зацепился за знакомую худую фигуру и недовольное выражение лица.
— Адам?! — удивилась я.
Артур, как и все остальные, озадачился.
— Вон там, — сказала я, показывая пальцем на Адама в официантском фартуке. — Это точно он!
— Тот официант? — скривилась Эванджелина. — Ты его знаешь?
Я открыто ее проигнорировала, повернувшись к Артуру.
— Пойду с ним поздороваюсь, хорошо?
— Конечно, — он галантно поцеловал мою руку, прежде чем отпустить.
Я понеслась к нему в припрыжку. Последний раз я так радовалась встрече с Адамом лет в тринадцать, когда он был самым крутым и единственным татуированным парнем, которого я знала.
— Возьмешь пару моих смен в «Крузе» на следующей
Адам застыл, а затем развернулся ко мне, не показывая ни капли удивления.
— Привет, крошка.
— Привет, Билли.
Его бабочка оказалась немного перекошенной и отчего-то такой ее вид меня сильно раздражал. Плюнув на все нормы этикета, я поправила ее концы и расправила воротник.
— Ну вот, гора чаевых обеспечена, — решила я.
— Главное, чтобы не порвалась, если решу вздернуться. — Адам скривился. — Ну и тупняк же тут.
— Как ты вообще здесь оказался? — все же спросила я.
— А я по-твоему должен протирать дома штаны, пока полным ходом идет вечеринка мешков с деньгами? Я все-таки профессионал.
— И как ты про неё узнал?
Адам сдавленно кашлянул, решив проигнорировать вопрос. Но я все равно догадалась.
— Хайд? — взбудоражилась я. — Вы что, ребята, общаетесь? Переписываетесь и все такое? И как давно?
— Иди нахрен, Тэдди. Я тут заведую всеми напитками, если что. И рука с клафилином может случайно дрогнуть над тем, который решишь поглотить ты.
Я только улыбнулась, не в силах злиться на него. Чего нельзя сказать в отношении Хайда. Он еще получит от меня взбучку за неизвестно откуда взявшуюся склонность к скрытничеству.
— А ты зачем сюда приперлась? — спросил Адам.
— А то ты не знаешь.
— Я имею в виду, чего ты трешься тут около меня, а не рядом со своим снобиком?
— Не хочу таскаться за ним, как собачонка на привязи. Приятно, что он думает, будто бы у меня тут тоже есть друзья.
— Может, еще выпьем с тобой на брудершафт, чтобы он окончательно обалдел от счастья?
Я закатила глаза и на автомате обернулась посмотреть на покинутого Артура с его друзьями. За мной хмуро наблюдала только гадюка-Эванджелина. Если бы я висела на краю утеса, она бы скинула меня оттуда, как Шрам Муфасу.
От такого прозрения мне стало не по себе, и я мысленно провела черту между мной с Адамом и одноклассниками Артура, к которым я все равно не смогу приобщиться.
— Не борщи с шампанским. — перед уходом посоветовал Адам. — Эти воротилы не особо любят блюющих до отключки девчонок.
Через несколько минут до меня все же дошло, что вечно сохранять дистанцию в несколько футов между мной и гадюкой не получится. Так что пришлось снова отправиться в бой.
Мы сидели за габаритным круглым столом — я, Артур, гадюка-Эванджелина и Блондин, имя которого уже вылетело у меня из головы. Как и рекомендовал Адам, я не налегала на алкоголь, посвятив всю себя закускам на столе. Я перепробовала все, до чего только смогла достать — даже вяленую оленину и сыр с голубой плесенью (хоть ничего из этого мне и не понравилось). За звуками моей стучащей челюсти я разбирала некоторые отрывки фраз, когда друзья Артура вспоминали общих друзей, совместные посиделки и любимые уроки. Блондин даже сказал пару слов на французском, но такое великолепное произношение, как у Артура, ему и не светит.