Рядом с нами
Шрифт:
Я рассказал о судьбе лишь нескольких человек, с которыми мне пришлось встречаться в первые годы строительства в Магнитогорске. Но их тысячи, этих строителей, и каждый вспоминает добром те незабываемые дни, когда он по заданию Родины и партии принимал участие в строительстве юного советского города на Урале.
ФРУКТОВЫЙ СОК
Нюра пришла со строительной площадки на лыжах. Сегодня опять не хватило леса, и оставшаяся на зиму артель плотников потребовала расчета. Хитрый артельный староста не поддавался на уговоры и на все доводы бубнил одну
— Нам дольше никак нельзя. Нас бабы заждались.
Нюра решила сегодня же вечером серьезно поговорить с начальником строительства о лесе. Нельзя же, в самом деле, заставлять ее, прораба, пусть даже комсомолку, агитировать за темпы, не давая ни гвоздей, ни бревен!
У дверей своей комнаты Нюра остановилась, постояла. Ей хотелось оставить в коридоре побольше холода, чтобы потом сразу прижаться к теплому тельцу своего Сашки. Но Сашка, видимо, не мог ждать.
Он плакал каким-то усталым, недетским плачем и звал к себе мать.
— Осторожней, — предупредила Нюру младшая сестра Варя. — Он болен.
— Доктор был?
— Был и снова говорил о витаминах. Один апельсин в день — вот все, что нужно Сашке.
Нюра отошла к окну, чтобы скрыть от сестры навернувшуюся слезинку. Нужно было смотреть в снежную даль, чтобы успокоиться. Белым пуховым полушалком лежала земля, но этот полушалок, увы, не грел.
"Мне надоело строить дома без бревен и слушать каждый день циничные разговоры бородатых сезонников о заждавшихся женах, — думала Нюра. — Сегодня же пойду начальнику строительства и спрошу у него, долго ли еще плакать моему Сашке".
— И ведь какую маленькую чуточку нам с тобой нужно! — шептала она над больным ребенком. — Один апельсин в день!
Этажом выше кто-то взял мягкий аккорд на гитаре:
…Спи, моя радость, усни,В доме погасли огни,Птички замолкли в саду,Рыбки уснули в пруду…Это пел слабым тенорком начальник строительства. Колыбельная песня Моцарта заполнила все комнаты одинокого щитового дома, и задремавший было Сашка испуганно открыл глаза.
— Разбудил, чудище! — сказала Нюра и побежала наверх ругаться.
…Месяц на небе блестит,Месяц в окошко глядит.Спи моя радость, усни,Глазки скорее сомкни…На последней ступеньке Нюра остановилась. Она представила себе усталое, небритое лицо начальника строительства, и ей стало жалко его. Нюра давно успела изучить привычки своего соседа. Она могла по мерным шагам, покашливанию и гитарным аккордам угадывать все, что делалось в душе начальника строительства. Дощатые полы, стены не держали тайн. Вчера днем почтальон принес синий пакет с московским штемпелем, и всю ночь в верхней комнате жалостливо скрипели половицы. Половицы рассказывали соседям, что письмо прислано той самой высокой блондинкой, которая отказалась летом жить в бревенчатом домике у горы Магнитной и уехала от мужа обратно, в Москву.
…В доме все стихло давно,ВБыло совершенно ясно, что сегодня пришла телеграмма из ВСНХ об отгрузке строительных материалов, и поэтому Моцарт ходил гостем по стандартному щитовому дому. Нюра знала, что через час начальник строительства отложит гитару в сторону и придет к ней в комнату поделиться своей радостью. Она наперед могла сказать, как он постучит согнутым пальцем в дверь и скажет ей, глядя на Сашку:
— А ведь вы, Анна Григорьевна, счастливейшая мать в мире. Вы родили ребенка, который был записан под первым номером в книге регистрации актов гражданского состояния будущего города Магнитогорска.
…Кто-то вздохнул за стеной,Что нам за дело, родной?Глазки скорее сомкни,Спи, моя радость, усни…Нюра решила не огорчать сегодня начальника строительства. Она тихо надела валенки и пошла на лыжах к станице Магнитной. Нюра решила стучать в окно каждого домика, чтобы вымолить для больного ребенка хоть несколько капель фруктового сока.
Сосновая гора остается позади, пройден деревянный мост через Урал, и Нюра останавливается у первого окна. Потом приходится останавливаться у второго, третьего, четвертого дома. Наконец где-то недалеко от края станицы старая женщина выносит Нюре пару яблок.
— Ты свари их да выжми в тарелку, — советует казачка, — а шкурку сама съешь — молоко здоровей будет.
У Сосновой горы ветер начал бить в спину. Холодные звезды скрылись за облаками, и впереди закурилась дорога. Нюра ускорила шаг, чтобы быстрее дойти до границы первого участка. Скоро должен быть поворот. До дома оставалось минут семь хода.
…Сладко мой птенчик живет:Нет ни тревог, ни забот.Вдоволь игрушек, сластей,Вдоволь веселых затей…Может быть, удастся опередить метель? Но буран не ждет. Он кружит снежную пыль и воет в ушах. Иногда он меняет направление, толкает в плечо, точно собирается сбить с дороги. Нюра часто останавливается. Она прощупывает лыжными палками сугробы, чтобы не увязнуть в снегу. Она знает, что начальник строительства давно отложил гитару и сидит сейчас в ее комнате над плачущим Сашкой.
"Вы, Анна Григорьевна, счастливейшая мать в мире…"
И ведь как мало ей нужно для счастья: всего две ложки фруктового сока!
Буран на минуту стихает. Рядом как будто бы слышится тяжелое дыхание.
— Кто здесь? — кричит Нюра и тотчас спохватывается. Ей показалось вдруг, что рядом, у дороги, стоит тот самый одноглазый волк, которого на прошлой неделе тверские плотники видели на Ежовке.
А ветер все сильней и сильней. Ветер бьет то в спину, то в бок. Но нужно идти все время вперед, только тогда наткнешься в этой пурге на щитовой двухэтажный домик. Нюра с трудом вытаскивает из сугроба вязнущие ноги и с силой опирается на палки, чтобы не упасть.