Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
На земле Юра человек веселый и общительный, расслабляется, вдали от жены — маршальской дочки и строгой бабки Марии Петровны, старается держаться подальше от командира. На вопрос, как к нему относится высокопоставленный дед, отвечает, что нормально, но вот, бабка — та круто. Между тем долетели и заночевали в Тюмени, в Красноярске. Тут нас попридержали из-за погоды, чему я обрадовался. Надо было отвлечься от гнетущего состояния, немного отдохнуть и расслабиться. Расспросили таксистов, как нам ближе всего добраться до Красноярских столбов, о них, конечно, были многие из нас наслышаны. Один из таксистов взялся нас доставить по шоссе до того места, откуда идет по тайге тропа до знаменитых столбов, длиной километров 15.
Втроем быстро переоделись в спортивные
Перелетев в Иркутск, повернули на север и вдоль Ангары долетели до Нижне-Илимска. Опять мой радиометр то работал нормально, то неукротимо шумел. Там я, наконец, после очередного внутреннего осмотра обнаружил небольшую трещину в высокочастотном волноводном направленном ответвителе. Страшно обрадовался, но новая заковыка: в аэропортовской гостинице нет электропитания.
К счастью в поселке оказалась кузница. Нашли кузнеца, он согласился спаять наш волновод кузнечным паяльником. Разобрал волноводный тракт, отсоединил и вынул направленный волноводный ответвитель и с ним — в кузницу. И, действительно, кузнец на совесть очень осторожно запаял нам трещину в волноводе своим полупудовым паяльником. Но когда взлетели в очередной раз... аномальные шумы снова продолжали периодически возникать, правда, вроде меньшей интенсивности. Из Нижне- Илимска перелетели снова в Иркутск, затем — через Байкал в Улан-Удэ.
Здесь однажды я и обнаружил злополучную неисправность. После одного из полетов, измученный до предела болтанкой, будучи психически, наверное, накануне помешательства — прибор мой непрерывно прошумел весь полет — я решил в следующий вылет выбросить его за борт. Но все же решил в последний раз проверить его на земле после посадки. Он, скотина, на земле заработал нормально, без злополучных шумов. Тогда я грохнул в сердцах по нему кулаком. И надо же, стрелка встроенного прибора, на который параллельно поступает выходной сигнал, резко качнулась. Повторил кулачную проверку несколько раз, обстукал измерительный блок со всех сторон и установил, что он реагирует чувствительнее всего на кулак только в одном месте.
Сняв кожух блока, установил: на кулак реагирует большая вакуумная колба, внутри которой расположена довольно длинная кварцевая пластина, все вместе — это кварцевый калибратор, то есть стабилизатор частоты модулятора и синхронного детектора. Ага, дело в нем. Кварцевая пластина приварена к длинным ножкам-держателям с четырех сторон. «Прозваниваю» все четыре контакта, они исправны. На вид тоже все нормально. В чем же дело? Взял злополучный стабилизатор с собой в гостиницу. Снова тщательно «прозвонил» все подводящие цепи — все в норме. Догадался просмотреть всю внутреннюю конструкцию через лупу... и обнаружил, наконец, истинную причину моих злоключений. Одна из 4-х подходящих к кварцевой пластине ножек отпаялась, но плотно прилегает к месту припайки, без лупы это совершенно не заметишь. Теперь стала ясна причина аномальных шумов. В спокойном состоянии контакт в месте отпайки сохраняется, и прибор работает нормально, нормально он работает даже и в воздухе до тех пор, пока вибрации не достигают такой частоты, когда они начинают передаваться на прибор, на его внутренние элементы. В этот момент колба и ее внутренняя конструкция начинают вибрировать.
Но
В разгар летного эксперимента вышел из строя кварцевый калибратор, безвыходное положение! Через неделю приходит оттуда авиапочтой на адрес гостиницы, на мое имя маленькая посылочка — небольшой фанерный ящичек. Аккуратно вскрываю, и снова — ужас. Колба стабилизатора разбита, в нее при заколачивании крышки попал гвоздь...
Снова угнетенное состояние. Решаюсь на крайнюю меру. Кто-то подсказал, что в стеклянной колбе можно аккуратно напильником пропилить маленькую щель и через нее попытаться припаять отпаявшийся контактный провод. Попробуем работать со стабилизатором без вакуума. Действительно, этот вариант сработал. В очередном полете проверил, коварные шумы больше не возникали. Частота синхронного детектирования изменялась, влияя на уровень выходного сигнала, но очень медленно, пришлось лишь чаще ее подстраивать вручную. Удалось после этого получить ряд интересных регистрограмм, в частности, радио- тепловой контраст озера Гусиного на фоне бурятской степи. Затем удалось побывать на этом озере вместе с начальником коллектива экспериментаторов от ЦНИИСа. Там у них была организована опорная точка их полигона, и на ней дежурил их сотрудник.
Начальник вез ему зарплату и пригласил меня посмотреть местность. Я этим с удовольствием воспользовался, мне интересно было взглянуть на те места, своеобразный рад йоте пловой «портрет» которых был теперь в наших руках. После осмотра местности заночевали в бурятской деревушке. Пригласил нас на ночлег молодой бурят, как оказалось потом — председатель местного сельсовета. Очень культурный, очень располагающий к себе человек, хорошо говорящий по-русски.
Меня сразу удивил вид и ближайшие окрестности деревни. Деревня не кочевая, дома, как и в нашей среднерусской местности, деревянные, просторные, но вокруг деревни нет ни садов, ни огородов, даже ни единого деревца, все вокруг истоптано овцами. На вопрос об этом наш собеседник пояснил, что овцеводство — традиционный промысел местных жителей, заводить какую либо растительность, сад, огород — занятие бесполезное. Овцы все съедят и вытопчут. В связи с этим моим вопросом он рассказал нам о своей недавней поездке в Монголию на какой-то юбилей (сейчас не помню, какой).
В столице Монголии после торжественного заседания руководитель советской делегации увел всю свою группу осматривать город, заверив, что к праздничному банкету они вернутся. Был руководитель делегации человеком опытным, не раз возглавлявший делегации в Монголию, знал, что делал. Когда наша делегация после осмотра города возвращалась во дворец на банкет, то стала свидетелем такого зрелища. Во дворце стоял невообразимый шум (банкет был уже в разгаре), окна на верхних этажах со звоном битых стекол распахивались, из них вылетали стулья, какие-то еще предметы, даже, кажется, люди. На банкете нашей делегации побывать не пришлось. Руководитель делегации объяснил своим подопечным, а наш собеседник — нам, что такая картина — обычное явление в Монголии в конце банкетов.
И дело тут вот в чем. Многие монгольские девушки стараются выйти замуж за китайских парней. Те, как и все китайцы, очень трудолюбивые, умелые огородники, труженики земли. Та семья, где глава семьи китаец, живет хорошо, в достатке, часто даже зажиточно. Женщина же, муж у которой монгол, мается, как правило, всю жизнь. У него к оседлой жизни, к домашнему хозяйству, к огородничеству никакого прилежания. На коня и в степь, а жена целый день одна мается с ребятишками. Поэтому молодые парни-монголы не любят парней-китайцев, знают, что все самые красивые девушки-монголки предпочитают их. И как только и те, и другие парни окажутся вместе, и будет выпивка, то обязательно так или иначе начнется выяснение отношений.