Рыцарь бесконечности
Шрифт:
— В настоящее время, у меня недостаточно информации, чтобы принять решение.
Моя мама раньше так говорила, отказывалась принимать какое-либо решение, пока она не была готова. «Никто не может заставить тебя выбрать что-либо прежде, чем ты будешь готова. Никто, Эви». Я предположила, что решение Смерти состояло в том, чтобы «приберечь меня».
— И конечно, — продолжил он, — мне очень нравится мучить тебя предстоящей казнью.
Или нет.
— Как, насчет того, чтобы вообще меня не убивать? Если ты освободишь
— Что предполагает доверие. Пойми меня, Императрица, я слышу твой позывной. Я знаю, что ты не разбрасываешься словами.
— Твоя потеря. — Я откусила еще кусочек бекона.
— Ты действительно полагаешь, что твой план будет работать? Странно, ты не была такой наивной ни в одной из других жизней.
— Мое перемирие уже доказало свою эффективность. Джоуль и его команда могли бы убить меня, но вместо этого они за мной приглядывают.
Он усмехнулся.
— Ты и этот мальчик, вступили в союз? Знаешь ли ты, что одним из первых изображений карты Башня было изображение молнии, ударяющей дерево? Не в башню. Хмм, с чего бы это, как ты думаешь?
Я этого не знала.
— Увлекательно. Но если у Джоуля и меня в прошлом были разногласия, то они закончились. Ты говорил, что история повторяется — я не верю, что это обязательно так.
Другой озадаченный взгляд.
— Разве нет?
— Не-а. Что значит, что у меня есть крепкий союз с семью Арканами, повернутыми на том, чтобы убить тебя.
Он вздохнул.
— Твой «крепкий союз» предаст, как только в нем отпадет необходимость. Они всегда так делают.
— Я уже говорила тебе, что необходимость не отпадет. Поскольку я собираюсь остановить игру. Я никогда не соглашалась на нее. Не хочу участвовать в убийствах.
Смерть пристально на меня посмотрел, что интенсивно начинало меня нервировать.
— Ты решила это до или после Алхимика? Возможно после того, как ты отравила не имеющего конечностей пленника каннибалов? Скажи мне, ты уже знала, что отравишь его труп, когда вызвалась убить его?
Я положила свою вилку, бросила салфетку на тарелку.
— Его звали Тэд. И нет, я никогда не думала использовать его тело после его смерти. Я просто хотела прекратить его страдания.
— Не говори мне, что на сей раз, ты обладаешь сочувствием. — Он казался удивленным. — Ты думаешь, что другие карты думают также? Ты веришь, что Любовники будут соблюдать твое перемирие?
Их силами были искушение и управление сознанием других. Что говорила бабушка? «Герцог и Герцогиня могут управлять любым, кто любит, ломая чувства, извращая их. Боль становится удовольствием…»
Хорошо, возможно, нам придется убить также и Любовников.
— У них есть армия, — продолжал Смерть, — самая большая за всю историю игры. Значительно больше, чем
— Отлично. Тогда все говорит о том, что ты, наконец, проиграешь. Даже ты не сможешь победить армию, ха? — тут я нахмурилась. — Что за армия?
— Одна из тех, что тебе знакомы. Армия Юго-востока.
У меня во рту пересохло. Винсент и Вайолет, близнецы генерала Миловничи были Герцогом и Герцогиней, Самыми Извращенными?
— Близнецы не преклонятся так легко, как ты думаешь, — сказал Смерть. — Они привели тысячи людей к твоему дому, только для того, чтобы захватить тебя.
«Армия мелет, вращая ветряные мельницы». — Слова Мэтью, и теперь я поняла их. Хейвен, куда шла армия, был оборудован насосами и ветряной мельницей. Своим собственным способом Мэтью предупреждал меня о Любовниках.
Смерть сцепил свои пальцы. Такой снисходительный, жест короля-в-замке.
— Прежде, чем лишить тебя головы, они намеревались помучить тебя своими… изобретениями. — Сухим тоном он добавил, — мне говорили, быть захваченным Любовниками — судьба, страшнее Смерти.
Они были теми, кто замучил Клотиль, сестру Джека. Я сглотнула. Она на себе испытала их изобретения? О, Боже, бедная девочка. Джек никогда не должен узнать об этом!
— Эти двое жаждут боли. — Смерть поднялся, глядя на меня. — Ты действительно думаешь, что они откажутся от игры, где такое её изобилие? — С этими словами он ушел, его шаги эхом разносились по коридору.
Глава 28
— Что, черт возьми, это было? — Потребовала я. Ужасный рев только что прозвучал по всей усадьбе.
Исследовав кухню, домашний кинозал, и, да, бассейн, после завтрака, Ларк и я решили сходить к огромному сараю, до отказа заполненному ее свободно разгуливающим зверинцем. Хищники и травоядные, толкались вместе, повинуясь ее командам, игнорируя пищевую цепь и хорошо ладили.
Во время рева, Ларк подошла и присела к застывшей на месте львице. Даже Циклоп пригнулся, его спутанный мех дрожал. Не обращая ни на что внимания, мимо проковылял Комодский дракон*, с высунутым языком.
(* Имеется в виду Комодский варан — самая крупная ящерица мировой фауныgraph-definition>
фауны
из существующих ныне).
— Скажи мне, что происходит!
Шепотом, Ларк сказала:
— Оген. Он злится из-за чего-то.
— Но это звучит в тысячу раз хуже, чем я слышала до этого, хуже, чем даже во время битвы.
Она пожала плечами:
— Послушай, мы можем совершить большой тур в другой раз. У него припадок.
— И часто они у него?
— Существует тысяча дат, которые являются священными для него, ежегодные Шабаши. И не такие крутые, как Шабаши виккан*. Эти темные. Я стараюсь следить за ними, но я не была с ним целый год, чтобы знать их все. Итог: иногда он жаждет… подношения.