Рыцарь черной розы

Лоудер Джеймс

Страд с треском захлопнул книгу. Бедная Татьяна и не подозревала, что четыре столетия спустя после ее смерти Страд все еще обитает в замке… и все еще желает ее.

Страд бросил книгу в огонь, и ее древние сухие страницы почернели и занялись. Поглядывая в очаг, граф нетерпеливо мерил шагами пространство комнаты.

Да, Темные Силы, с которыми он заключил сделку много лет назад, дали ему многое в обмен на жизнь брата. Он не чувствовал усталости и не страшился старости и немочи. Он правил Баровией на протяжении жизни пяти поколений людей. Большую часть своего времени граф отдавал изучению магического искусства и весьма преуспел. Темные секреты, которые открылись ему, дали Страду власть над живыми и над мертвецами.

Баровия,

страна, которой фон Заровичи правили несколько веков, вынуждена была платить за кровавые преступления графа, уравновешивая победы графа мерой своих страданий. Вскоре после смерти Сергея весь край очутился в темном мире Туманов. Очень скоро Страд обнаружил, что не в силах пересечь границу своей страны и оказаться в соседнем государстве, хотя у него оказалось достаточно власти и могущества для того, чтобы не позволить сделать это никому другому. Он стал абсолютным властителем своего королевства, однако это была пустая победа. Немногочисленные крестьяне, ремесленники и торговцы, населявшие редкие деревни Баровии, давно уже не отваживались перечить своему господину, поэтому каждый раз Страд с нетерпением ожидал появления в пределах своей страны достойного соперника, такого, каким был лорд Сот.

– Любопытно, как себя чувствуют сейчас мои гости, – пробормотал Страд, подходя к окну и глядя на освещенную луной дорогу, которая с трудом карабкалась на крутизну утеса, где стоял замок Равенлофт. Неподалеку от моста через реку Ивлис он заметил фонари своего экипажа, которые медленно приближались к замку.

Страд закрыл глаза и сконцентрировал свое внимание. Точно так же, как карета без кучера подчинялась его воле на любом расстоянии, разумы сидящих внутри пассажиров должны были открыться ему, чтобы он читал в них, как в открытой книге стихов Сергея. Сначала граф обратился к мыслям молоденькой девушки вистани. Как он и ожидал, разум ее был затуманен ужасом, однако часть ее интеллекта продолжала сопротивляться страху. Свое мужество девушка черпала в легендах и сказках своего племени, которые она лихорадочно перебирала в уме, однако страх не так легко было преодолеть, и граф рассудил, что этим он еще воспользуется, тем более что для девушки у пего был приготовлен небольшой сюрприз.

В сравнении с лордом Сотом Магда не представляла для графа никакого интереса. В конце концов, она была одной из пешек в его игре. Рыцарь Смерти же безусловно заслуживал более тщательного изучения, и Страд, очистив от мыслей свой мозг, втиснулся в сознание рыцаря.

Поверхность сознания Сота оказалась укрыта таким же удушливым туманом, каким были окружены поселок и замок Страда. Большинство разнообразных эмоции и чувств, которые расцвечивали мысли обычных людей, – любовь, алчность, благоговение – либо напрочь отсутствовали, либо молчали. Страд предпринял попытку проникнуть в разум пришельца поглубже, однако его окатила такая горячая волна бурлящей ненависти и бессильного плотского желания, что Страд был потрясен и его ищущий разум на мгновение отступил.

Когда граф снова возобновил свое осторожное путешествие по глубинам сознания Сота, его особенно сильно потрясло абсолютное отсутствие страха. Любой из пришельцев, который хоть что-то знал о господине замка Равенлофт, обязательно испытывал перед встречей с ним как минимум тревогу и беспокойство, но только не бессмертный рыцарь. Страд, могучий повелитель Баровии, ничем не омрачал мыслей восставшего из мертвых чудовища. На мгновение граф задумался, уж не глупца ли он видит перед собой, однако скрытая мощь, которую он ощутил, подсказала ему, что это далеко не так.

Наконец Страд решил, что узнал все, что можно было узнать, выудить из мощного водоворота мыслей чужестранца, и уже приготовился к тому, чтобы покинуть его разум. Он уже потихоньку пятился от фонтана раскаленной ненависти и злобы, когда какой-то посторонний импульс заставил его заколебаться. Поездка в карете всколыхнула что-то на самом дне невообразимого мозга

Рыцаря Смерти, возможно, – событие столь давнего прошлого, что и сам Сот не помнил о нем.

С извращенной радостью эротомана, подглядывающего через окно за постельными сценами, граф задержался в мозгу Сота и стал наблюдать.

Сот стоял на коленях в огромном зале, и колени его немилосердно ныли после долгих часов пребывания в столь неудобном, уништельном положении. Зал был битком набит рыцарями из всех трех орденов воинов Соламнии – Рыцарями Короны, Рыцарями Меча и Рыцарями Алой Розы Без Изъяна. Каждый из них вытягивал шею и вставал на цыпочки, насколько это вообще было возможно проделать в доспехах, стараясь увидеть склоненное лицо своего падшего собрата. Их равнодушно-любопытные лица рассердили Сота, и он заставил себя поднять голову и встретиться взглядом почти со всеми, кто стоял вокруг него в первом и втором ряду. То, что все они не выдерживали его взгляда и первыми отводили глаза, принесло ему даже некоторое удовлетворение. Их приглушенное перешептывание казалось ему похожим на то, как женщины перешептываются на базарной площади, а надраенные до зеркального блеска доспехи пахли так же, как надушенные платки кавалеров из Каламана.

В конце зала появились руководители всех трех рыцарских Орденов. От него их отделял длинный стол, на котором словно покрывало лежали черные розы. Мрачные цветы заранее свидетельствовали о том, каков будет приговор Совета, однако Сот был уверен, что принятый в Соламнии ритуал судилища чести будет исполнен до последнего пункта и во всех подробностях. Это не они стояли на коленях в доспехах, и не их ноги онемели от боли.

– Высокий Суд находит, что тебе не удалось оправдаться и опровергнуть выдвинутые против тебя тяжкие обвинения, Сот. Суд объявляет тебя виновным в прелюбодеянии с эльфийской женщиной Изольдой, в том, что по твоему наущению была убита твоя законная супруга леди Гадрия, а также в десятке других, чуть менее значительных проступков, – печально объявил лорд Рэтлиф. Подняв со стола один из цветков, глава Ордена Розы бросил его в лицо пленнику.

Колючий стебель хлестнул Сота по лицу, но он даже не поморщился. «Я не доставлю вам этой радости», – подумал он со злобой.

Лорд Рэтлиф поднялся и огласил приговор падшего рыцаря:

– В соответствии с Мерилом лорд Сот Дааргардский, Рыцарь Розы, должен быть с позором проведен по улицам Палантаса. Натем он отправится в темницу, где и проведет время до полудня завтрашнего дня. Назавтра в полдень он должен быть кпзнен смертью за преступления, совершенные им против чести Ордена.

Грубые руки схватили лорда Сота за плечи, а сержант выдернул меч у него из ножен и передал оружие лорду Рэтлифу. Глава Ордена взял меч и повернул его так, что острие смотрело прямо в грудь Сота.

– Средством правосудия должен стать меч самого виновного!

Далее воспоминания Сота меркли. Он смутно помнил, как рыцари в зале бросились к нему. Все смешалось, и Страду приходилось прилагать значительные усилия, чтобы нить воспоминаний снова не канула в озеро кипящей ненависти.

С него сорвали доспехи, но Сот упорно молчал, отказываясь признавать законность позорного судилища. Когда на нем остался один только заплатанный камзол, его усадили в телегу и в таком виде провезли по улицам и площадям Палантаса. Несмотря на прохладный день, город был пропитан портовыми запахами. Пахло сырой рыбой, пенькой, смолой, а с открытых кухонь в харчевнях доносились дразнящие ароматы жарящегося мяса и тушеных овощей. Из кузниц тянуло едким угольным дымом, а из гавани доносилось еле ощутимое, соленое дыхание моря. Мясники и писцы, жрецы и чиновники – все выползли из своих полутемных контор, чтобы поглазеть на падшего рыцаря, на благородного господина в ожидании позорной смерти от собственного меча. Соту они казались похожими на овец – все на одно лицо, все с круглыми бессмысленными глазами и раскрытыми ртами, из которых свисает травянистая жвачка.