Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник
Шрифт:
…Элкон вошел понурый, да что там, откровенно угрюмый. Выглядело все так, словно на рабочем месте, за пультами, он старательно держался изо всех сил, а теперь словно выдернули некий стержень, на котором все и держалось. Уселся, опять-таки стараясь не встречаться взглядом со Сварогом, ссутулившись, уронив руки меж колен. Положительно, тут что-то крепенько не так…
Сварог сказал мягко:
— Элкон, если уж решились со мной говорить о ваших сложностях, не тяните. Черт побери, вы офицер и спецслужбист, давно уже не мальчишка…
— Все верно, — тусклым голосом отозвался Элкон. — Я просто никогда не думал, что произойдет такое… Душа пополам разрывается…
— Рассказывайте, — сказал Сварог уже с приказными нотками в голосе.
— У меня есть старший брат, работает в Магистериуме. Три дня назад он прилетел поздно вечером ко мне в манор… и принялся уговаривать немедленно
— Интересно, — тихо сказал Сварог. — Очень интересно… Вы ведь не могли не поинтересоваться, что его побудило сделать такое предложение… даже, я так понимаю, требование…
— Категорическое требование… Конечно, я спросил. Он отделался одними намеками, иногда, впрочем, довольно прозрачными. По его словам, в ближайшее время произойдут крайне серьезные перемены — и в системе управления, и в самом образе жизни. Не одна «значительная сейчас персона» утратит свой пост, слишком многое изменится и в Империи, и на земле. Девятый стол будет попросту распущен, и мне лучше держаться подальше от него. Ну, а я твердил одно: я давно уже не мальчишка, повидал кое-что в жизни и не собираюсь ничего предпринимать на основании одних лишь туманных намеков. Он ничего не прояснил, вел разговор в том же ключе — старшему брату, взрослому и опытному, виднее, он мне только добра желает… Он гнул свое, я — свое. В конце концов он дошел до белого каления. Прямо-таки взревел: «Пойми ты, идиот, молокосос! Может случиться так, что оставаться в девятом столе будет смертельно опасно!» Посоветовал мне как следует подумать, выбежал в ярости и улетел… Я и в самом деле долго думал, но вовсе не над его требованиями… Над тем, чем они могут быть вызваны… Командир, вы и не представляете, как мне было скверно. В каком-то смысле это означает предавать родного брата. С другой стороны… — В его страдальческом взгляде полыхнула упрямая решимость. — Черт побери, я ведь гвардейский офицер и сотрудник девятого стола! Всем, чего я достиг в жизни, обязан вам, но дело тут не в одной личной преданности. Речь ведь явно идет о государственных интересах — и в этом нет никакой высокопарности… Это ведь не просто Агора, да? Это… это заговор?
— От вас, Элкон, у меня секретов нет, — сказал Сварог. — Как от любого из Бравой Компании. К тому же никто меня не обязывал хранить это в тайне от своих… Заговор. И серьезнейший. Если кратко, если брать требования умеренного крыла… Задумка такая: полностью отстранить от всех дел меня и Канцлера, еще нескольких человек из армейского и гражданского руководства, разогнать девятый стол, заставить меня отречься от всех земных престолов, передать Хелльстад для вдумчивого изучения Магистериуму, свернуть на земле все реформы, запретить самолеты и прочую технику… одним словом, вернуться к заветам далеких предков, когда Империя во многом напоминала музыкальный ящик с марионетками, а на земле тормозился любой прогресс. Вот такие дела…
Элкон выразил свое мнение кратко, но смачно, теми самыми словами, каких мог нахвататься только от гвардейцев во время горротского похода.
— Совершенно с вами согласен, — сказал Сварог. — Эти планы и эти люди именно такого определения заслуживают, вот только эмоциям предаваться не стоит. Я вам озвучил намерения умеренной части заговорщиков. А там есть еще, мы точно знаем, и радикальное крыло. Эти намерены пойти гораздо дальше. Меня, императрицу и Канцлера предполагается попросту убить… и не только нас троих. Судя по заключительной реплике вашего брата, он, даже если и не принадлежит к «радикалам», об их планах хорошо осведомлен. Подозреваю, в их списке на устранение есть и вы. Несмотря на молодость, вы занимаете довольно серьезные посты… и уж безусловно в случае каких-то серьезных… событий не стали бы сидеть сложа руки, как и вся Бравая Компания.
— Да я бы зубами грыз…
— Зубами — не следует, — серьезно сказал Сварог. — Это примитивно и нерационально.
— Я в переносном смысле… Что же, даже так?
— Даже так, — кивнул Сварог. — Вы бы обо всем все равно узнали, разве что чуть попозже — вы в списке тех, кто будет организовывать противодействие.
— Я гвардейский офицер, — упрямо повторил Элкон.
— Планы ответных мер будут разрабатываться в самом скором времени, как только мы с императрицей вернемся на Нашу Сторону. Так что соберитесь и будьте готовы. Угроза, серьезнейшая, Элкон. Какой только сволочи туда ни сползлось… Остатки «Черной благодати» и «Черной радуги», убийцы императорской четы… Да, вот именно, Элкон. Я вам выдаю одну из важнейших государственных тайн, но верю, что дальше вас это не пойдет. Есть серьезнейшие основания полагать, что отец Яны был отравлен, а ее мать не погибла в результате несчастного случая на охоте, а была убита. Теперь кое-кто хочет убить и Яну, и еще немало людей… Вы и теперь думаете, что, рассказав мне все, предаете брата?
На лице Элкона не отражалось ни малейшего «борения чувств». Он выпрямился в кресле и отчеканил:
— Я перестал так думать еще до того, как пришел к вам. Я в вашем распоряжении, командир.
Сварог не в первый раз подумал с оттенком законной гордости — а ведь сумел воспитать настоящих людей из сопляков и соплячек, выросших в роскоши, какую только в состоянии обеспечить Империя…
Глава V
ЗДЕСЬ БЕЗ СТУКА ВХОДЯТ ГОСТИ…
Солнышко припекало беззаботно, окружающий мир был свеж, ясен и чист. Увы, не для всех…
Сварог с Яной сидели в припаркованной в разрешенном месте открытой серо-перламутровой машине, легальнейшим образом взятой напрокат. Сварог, вольно раскинувшись на сиденье, время от времени поглядывал в зеркало заднего вида, в котором отлично просматривался парадный подъезд четырехэтажного жилого дома, по архитектуре судя, построенного еще во времена, когда Дорлиорн был монархией, или, быть может, это была хорошая имитация.
Неподалеку имела место мирная и где-то даже умилительная картинка: три девочки в скромных светлых платьях и три столь же неброско одетых мальчика с увлечением слушали пожилого седовласого человека, показывавшего им на красивый особняк из розового кирпича с башенками, высокими крышами и затейливыми водосточными трубами (вот это уж несомненная старина трехсотлетней давности, во все туристические справочники внесен — и давно старательно запечатлен на видео людьми из Проекта).
Благостная была картинка: учитель привез группу школьников осматривать исторические достопримечательности, коими старинный город богат. Вообще-то это действительно в некотором смысле были школьники, не так давно прошедшие полный курс обучения, — вот только некоторых их знали как «абертанских школяров», а их учителя — как преподавателя в означенном учебном заведении, неоднократного призера закрытых для внешнего мира чемпионатов по кое-каким жутковатым разновидностям рукопашки… Сварог постарался прикрыть Яну максимально, пусть даже пока угроз со стороны обычного внешнего мира не просматривалось ни малейших. Да и со стороны необычного тоже — Яна с утра, когда они сюда прилетели, и до полудня так и не почувствовала присутствия создания, которое для простоты (надо же его как-то называть?) окрестили «Тварью из Саваджо». Быть может, они появлялись только с темнотой. Быть может — просто отлично было бы — здесь они не водились. По крайней мере, за то время, что они ездили по городу (с чисто туристическими целями, нужно же было как-то убить время), Сварог не заметил ни одной машины с желтыми мигалками. А вот в Саваджо вечером, совсем недавно, он наконец-то узрел одну воочию — приличных размеров фургон темно-серого цвета, без всяких надписей, только с желтой полосой по борту и двумя желтыми мигалками над лобовым стеклом. Фургон казался полностью закрытым, без единого окошечка — но тот, кто не вчера родился и работает не в консерватории, прекрасно знает о существовании стекол с односторонней прозрачностью. Фургон неспешно ехал по одной из главных улиц в темпе патрульной полицейской машины. Что характерно, никто на него не обращал ни малейшего внимания — следовательно, давно свыклись с привычной деталью городского пейзажа.
Ага!
— Яна, она появилась, — сказал Сварог спокойно.
Яна встрепенулась, уставилась в зеркало. По ступенькам высокого каменного крыльца вприпрыжку сбежала девушка в светло-синих кружевных брючках (дома моды уже пустили этот фасон в оборот) и белой легкой блузке, с серой сумкой на плече. Следом за ней поспешала, забавно болтая длинными ушами, серая в черную крапинку собака с коротким пышным хвостом, пребывавшим в непрерывном движении, словно у спаниеля на охоте.
Черноглазая светловолосая красавица, судя по пластике движений любившая и умевшая танцевать. Молодая художница Анелла Сабиташ, подруга — да что там, возлюбленная штандарт-навигатора Горонеро, загадочная Керуани…