Рыцарь в старшей школе. Том 3
Шрифт:
Больше он с адвокатом не разговаривал. Темнокожий здоровяк так же молчал, не сводя тяжёлого взгляда с Дойла. Через несколько минут его вывели из машины в какой-то тесной, мрачной подворотне у мусорных баков, где их дожидался молодой, хорошо одетый парень. На вид — типичный аристократ, что грозило большими проблемами.
— Доброго дня, уважаемый мистер Холланд, — поздоровался тот, приветливо улыбаясь. — Хотя в этом ни слова правды, но формальности соблюдены. Поверьте, мне это не нравится ещё больше, чем вам. Поэтому, если не возражаете, давайте отбросим формальности, уловки, фальшь и перейдём сразу к делу. Вы человек занятой. Я человек занятой.
Продравшись сквозь чужое словоблудие, Дойл понял, чего от него хотят.
— Мне сказали, вы хотели со мной поговорить. Могли бы просто позвонить и не потребовалось бы устраивать это представление.
С недовольством заметил адвокат, почувствовав себя немного увереннее. Ведение переговоров, неотъемлемая часть его профессии.
Пропустив упрёк мимо ушей, парень со своего телефона продемонстрировал Дойлу знакомую запись, сделанную на недавно прошедшем корпоративе. Не передавая аппарата. Вытянув руку, развернув телефон экраном к адвокату.
— Узнаёте? — доброжелательно осведомился незнакомец.
— Да. И какое это имеет отношение к нашей встрече? — нахмурился Дойл, невольно напрягшись, что не укрылось от внимания собеседника.
— Самое прямое. Меня интересует, что ты подсыпал в стакан Норы Йохансон? Кто на это надоумил? И где ты это взял? — поинтересовался парень с той же доброжелательной улыбкой.
Сочетание сути вопроса и интонации, с которой он был задан, вызывало оторопь. Впрочем, Дойл быстро справился с замешательством.
— Не понимаю о чём вы? — почти сразу же ответил адвокат, изобразив удивление.
— Правда? А анализ её крови, вместе с экспертизой, проведённой со стаканом, на котором сохранились ваши отпечатки пальцев, утверждают об обратном, — улыбка парня незаметно трансформировалась из доброжелательной в хищную.
Где-то в другом переулке, недалеко от них, агент Ю ухмыльнулась.
— Врёт. Приём древний, как дерьмо мамонта. Я всё знаю, поэтому признавайся сразу. Какой же приличный адвокат на него поведётся?
Пару секунд напряжённо помолчав, раздумывая над ответом, Дойл ответил нейтральным тоном.
— Я не знаю, что это была за таблетка. По словам бармена, который мне её подарил, это обычная витаминка, которая в сочетании с алкоголем помогает человеку расслабиться. Не дурманя его сознание.
— Да ладно, — ахнула Юмерия. — Он что и правда ей что-то подсыпал? Ай да сукин сын.
— И? — странный парень, заметно похолодевшим голосом, попросил раскрыть больше деталей.
— И всё. Я хотел только проверить, так ли это? Если бы Йохансон почувствовала себя плохо, то, конечно же, я бы немедленно вызвал ей скорую помощь. А если бы она что-то почувствовала или заметила, сказал бы, что это была шутка. Розыгрыш. Только с этой целью я дал ей ту таблетку, — заверил Дойл страшного парня, чьи глаза показались ему глазами хладнокровного, жестокого убийцы.
— Я похож на доверчивого, пятилетнего малыша? — грустно спросил он у одного из «пиджаков».
— Судя по его словам, да, — подтвердил улыбчивый англичанин.
Подозрительно спокойно отнёсшийся к услышанному.
— Это чистая правда, — возмущённо заявил Дойл, пытаясь избежать ответственности.
— Вот что, мой любвеобильный друг. Сейчас ты уйдёшь отсюда живым и здоровым. Быстро-быстро. Запомни, ни я, ни мои люди не имеют к тебе никаких претензий.
Адвокат был достаточно умён, чтобы понимать, незнакомец сейчас вовсе не шутил. И его недавние мечты вполне могут осуществиться. Только с той лишь разницей, что не Дойл будет кого-то ставить в позу пьющего оленя, а его самого поставят.
Если бы парень с пугающим взглядом открыто угрожал или что-то требовал, то неосторожно подставился бы перед законом. А так, он показал себя опасным и расчётливым человеком. Которому даже соучастие в похищении не предъявишь. Скажет, что был абсолютно уверен в добровольном согласии адвоката на эту встречу. И своих головорезов отмажет. Особенно, если имеет много денег, связей и хороших адвокатов. Дойл прекрасно знал, как это делается, поскольку сам не раз занимался подобными делами. Всплывшие в этом случае экспертизы и вовсе ударят по самому адвокату. В лучшем случае он может лишиться лицензии. Что ему после этого делать? На завод идти? Следовательно, нужно договариваться по-хорошему сейчас, если есть такая возможность. Если бы этот парень был из полиции, на что не похоже, было бы намного проще. И спокойнее. Но это ещё следовало проверить.
— Вы из полиции? — напряжённо спросил Дойл у незнакомца.
— Я из общества анонимных любителей животных. Люблю, понимаете ли, спасать от голода бездомных крокодилов. Мой чернокожий друг знает множество мест, где они водятся. Даже здесь, в Лондоне. Ещё вопросы будут?
— Да. Что можете посоветовать, чтобы ваша шутка так и осталась только шуткой? — Дойл натянуто улыбнулся, понимая, что его загнали в угол.
— Поменьше грешить и смотреть в другую сторону от Норы Йохансон. Иначе мои шутки станут ещё более злыми. И пророческими, — намекнул незнакомец. — Ваше счастье, что в тот день вы оставили своего «дружка» в штанах. Иначе, один мой знакомый ветеринар стал бы богаче на миллион фунтов. Не потратил, считай, заработал. Так что спасибо, мистер Холланд, за бережное отношение к моим деньгам. Надеюсь, вы больше не дадите мне повода вспомнить о вашем существовании. И тот ветеринар, как и многие другие люди, не узнают об этой истории. Иначе, я не представляю, что он с вами сделает. Месть и обида толкают людей на страшные вещи. Можете мне верить, — продолжил его стращать, делая вполне прозрачные намёки.
***
Подъезжая к дому, Норе решил ничего не рассказывать. Зачем? Чтобы она начала подозревать коллег во всяких нехороших делах? Для этого у неё есть я. Да и не ради благодарности проводил это расследование. Пусть у неё на работе будет всё спокойно. К тому же расследование ещё не окончено. Это дело нужно довести до конца. Попросил семейство Вилсон заняться предприимчивым барменом. Узнать, что он за тип. И не на регулярной ли основе занимается подобными шалостями. Если да, приму меры. Не у всех сестёр есть такие замечательные, заботливые, смелые и сильные братья. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Это в продолжение темы о том, что я чужд хвастовства.