Рыцарь в сверкающих доспехах
Шрифт:
– Даглесс, – прошептал он, но она не ответила. – Я знаю, ты не спишь, поэтому ответь мне.
Даглесс открыла глаза:
– Мне достать блокнот и ручку? Боюсь, я не владею стенографией.
Николас со вздохом шагнул к ней:
– Сегодня вечером я почувствовал, как от тебя что-то исходит. Гнев? Даглесс, я не хочу, чтобы мы были врагами.
– Мы не враги, – сурово заверила она. – Вы хозяин – я служанка. Вы граф – я простолюдинка.
– Даглесс, – начал он умоляющим и одновременно вкрадчивым тоном, – ты не простолюдинка.
– Что именно?
Он поспешно отступил.
– Прости меня. Я слишком много выпил, и язык меня не слушается. Я только хотел сказать, что завтра вы должны побольше узнать о моей семье. Доброй ночи, мисс Монтгомери.
– Есть, капитан, – издевательски бросила Даглесс.
Утром она отказалась с ним завтракать.
«Вот так-то лучше, – сказала она себе. – Нельзя расслабляться ни на минуту. Почаще вспоминай, что он остался таким же негодяем, каким был всегда».
В гордом одиночестве она направилась в библиотеку, а когда выглянула в окно, увидела, как Николас смеется и флиртует со смазливой молодой женщиной. Даглесс поспешно зарылась в книгу.
Все еще улыбаясь, Николас вошел в зал и сел напротив Даглесс.
– Новая подружка? – вырвалось у нее. Черт, ну кто ее дергал за язык?!
– Она американка и рассказывала мне о бейсболе. И футболе.
– Ты сказал, что никогда не слышал об этих играх, поскольку всего лишь на прошлой неделе находился в елизаветинской Англии? – возмутилась Даглесс.
Николас весело хмыкнул:
– Она посчитала меня человеком ученым и не имеющим времени на такие пустяки.
– Ученым! Ха! – пробормотала Даглесс.
Николас продолжал улыбаться.
– Ревнуешь?
– Ревную? Ни в коем случае. Я ваша служанка, граф. У меня нет права ревновать. Кстати, вы и ей сказали о своей жене?
Николас взял сборник пьес Шекспира, который оставила для него библиотекарь.
– Ты какая-то frampold сегодня утром, – заметил он, довольно улыбаясь.
Даглесс понятия не имела, о чем он, поэтому потихоньку записала слово, а позже посмотрела его значение. «Несговорчивая». Так он считает ее несговорчивой? Вот как?
Она вернулась к своему расследованию.
Так длилось до трех часов. Внезапно Даглесс вскочила:
– Смотри! Вот оно! – Она подбежала к Николасу и села рядом. – Этот абзац, видишь?!
Он видел, но смог прочесть лишь отдельные фразы. Она нашла журнал по истории Англии двухмесячной давности.
– Это статья о Гошоук-Холле. Помнишь, нам рассказывали в Белвуде? Тут говорится о недавней находке документов, имеющих отношение к семейству Стаффордов и датированных шестнадцатым веком. В настоящее время бумаги изучаются доктором Хамилтоном Дж. Нолманом, молодым человеком с… Далее приведен внушительный список его заслуг, наград и степеней, и сообщается следующее: «доктор Нолман надеется доказать, что Николас Стаффорд, обвиненный в государственной измене в начале царствования Елизаветы Первой, на самом деле был невиновен».
Даглесс
– Поэтому я и был послан сюда, – тихо вымолвил он. – Ничего нельзя было доказать, пока не нашли бумаги. Нужно ехать в Гошоук.
– Пока еще рано. Прежде всего следует обратиться к владельцам и попросить разрешения взглянуть на бумаги.
Даглесс закрыла журнал.
– Какого же размера должен быть дом, чтобы четыре сотни лет подряд не замечать целого сундука, битком набитого бумагами!
– Гошоук-Холл не так велик, как четыре моих дома! – заявил Николас оскорбленным тоном.
Даглесс откинулась на спинку стула, чувствуя, что они наконец до чего-то докопались. Документы, вне всякого сомнения, принадлежали матери Николаса и содержали сведения, необходимые, чтобы доказать его невиновность.
– Привет!
Даглесс растерянно уставилась на хорошенькую девицу, которая вчера объясняла Николасу правила бейсбола.
– Я случайно тебя заметила, – улыбнулась она Николасу и окинула Даглесс оценивающим взглядом. – Это твоя подружка?
– Всего лишь секретарь, – пояснила Даглесс, поднимаясь. – Что еще угодно милорду?
– Лорд?! – ахнула девица. – Ты лорд?
Николас хотел последовать за Даглесс, но взбудораженная американка, потрясенная встречей с лордом, не отпускала его.
Направляясь к отелю, Даглесс честно попыталась обдумать письмо в Гошоук-Холл, но перед глазами стоял Николас, флиртующий с миленькой американкой. Скоро она вернется домой. Будет учить своих пятиклашек, время от времени ходить на свидания, навещать родных, рассказывать им об Англии… и объяснять, как, брошенная одним мужчиной, она почти влюбилась в другого, женатого и четыреста пятидесяти лет от роду.
Лучшая Даглесс-история из всех, которые с ней случались!
Добравшись до отеля, она принялась метаться по комнате и швыряться вещами. Черт бы побрал всех мужчин, как хороших, так и плохих! Все они способны на одно: разбивать твое сердце снова и снова.
– Вижу, твое настроение не улучшилось, – заметил Николас, появляясь на пороге.
– Мое настроение тебя не касается! – отрезала она. – Меня наняли, и я честно выполняю свои обязанности. Сейчас напишу в Гошоук-Холл и спрошу, когда мы можем взглянуть на бумаги.
Но и Николас постепенно стал распаляться.
– Неприязнь, которую ты питаешь ко мне, не имеет под собой никакого основания.
– Не питаю я к тебе никакой неприязни! – с бешенством выпалила Даглесс. – Наоборот, делаю все возможное, чтобы помочь тебе вернуться к любящей жене и в свое время. Кстати… – Она гордо вскинула голову. – Я тут поняла, что тебе совершенно не обязательно быть здесь. Я сама могу провести расследование. Ты все равно не можешь читать современные книги. Почему бы тебе не отправиться… хотя бы на Французскую Ривьеру или еще куда-нибудь? Я прекрасно справлюсь сама.