Рыцарь
Шрифт:
— Откуда вы знаете русский?
— Со всяким человеком я предпочитаю общаться на его собственном языке.
— Это не ответ.
— Нет. Это ответ.
Я вздохнул. Ссориться с этим загадочным дядькой мне почему-то не хотелось.
— И сколько языков вы знаете?
— Все.
Вот так, Леня.
— И кто же вы?
— Здесь меня зовут святым отшельником, — усмехнулся мой собеседник. — Тем не менее я не отшельник. И не святой.
Я подумал. Еще раз оглядел пещерку.
— Где я нахожусь?
— У меня в гостях.
— Да?..
— Вас привезли люди, которых вы спасли от разбойника Луи… Кстати, повязку с бедра можете снять.
Я так и поступил. Бинты заскорузли от крови. Я начал осторожно их отдирать… Интересно, сколько я уже тут лежу?
— Вас привезли сегодня утром.
Я снова поглядел на господина «полиглота»… Я что, задал этот вопрос вслух?.. Да, наверное. Пробормотал себе под нос, а он и услышал.
— А где я все это время валялся? — поинтересовался я, продолжая разматывать повязки и гадая, сколько же времени прошло. — В Чертовом Бору, наверное?
— Ваше героическое сражение с Луи Каорским, — ответил Иммануил с едва заметной иронией, — состоялось не далее как вчера утром.
Чего?! Он что, рехнулся?..
Потом я посмотрел на собственную ногу и подумал, что если кто из нас и рехнулся, так это я. Я прекрасно помнил, что был ранен. Значит, сколько бы ни прошло времени, шрам-то все равно должен был остаться!
Шрама не было.
Я ощупал ногу. Потом еще раз — голову.
Бред какой-то…
Господин Всезнайка между тем спокойно продолжал заниматься своими делами. Подкинул дров в огонь. Посолил воду. Достал с полки узелок с зернами. Растолок зерна в ступке.
Непонятность на непонятности сидит и непонятностью погоняет… Но надо было выяснить самый главный вопрос.
— Так кто вы все-таки такой? — спросил я в четвертый раз.
— Я уже назвался.
— Нет, я имею в виду — вообще?
— Вообще? — Похоже, что этот вопрос его позабавил. — Вообще — это как?
Я разозлился.
— Послушайте, — прорычал я. — Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Вам что-то известно насчет того, кто я такой и как я здесь очутился. Что вам известно и главное — откуда? Это вы меня сюда вселили? — Я ударил кулаком в мощную грудь сьера Андрэ де Монгеля.
— Вы это так воспринимаете? — улыбнулся Иммануил.
— А как, черт побери, я еще это должен воспринимать?!
Еврей-полиглот отрицательно покачал головой.
— Я вас никуда не вселял, — порадовал он меня. — Да и вы сами, строго говоря, никуда не вселялись. Просто вы… видите вещи такими, какими вас научили их видеть. Начитались в книгах историй о переселении душ, вот и мерите все привычной мерой.
— Не понял.
Господин Всезнайка, помешав воду в котелке, опустился на табуретку. С ложкой в руках.
— Жил один рыцарь, — произнес он. — По-своему этот рыцарь искренне верил в Бога и старался делать все, что, как ему казалось, должно было понравиться Богу. Каждое воскресенье рыцарь, как и положено, посещал Церковь. И, слушая проповедь и рассказы из Священного Писания, не раз и не два удивлялся рыцарь: как же так — в древности люди не только не верили божьим людям, но наоборот — гнали их и преследовали.
«Как они могли быть настолько слепы? Вот будь я на их месте…» — частенько думал рыцарь.
Между тем он продолжал жить как жил, служа Богу верой и мечом. Но с некоторых пор стало брать его сомнение — а угодно ли Богу то, что он делает? Не может ли так быть, что Бог как раз на стороне тех, против кого он обращает свое оружие? Может быть, через тысячу лет кто-нибудь тоже услышит о его времени и удивится: почему люди, жившие в это время, не могли отличить Божье дело от фарисейства? И очень хотел рыцарь понять, на чьей стороне правда. Так же хотел понять, как понимал — как ему казалось — он время библейское. Увидеть так, как будут видеть его время люди через тысячу лет… И его желание осуществилось. Правда, попутно этот рыцарь забыл все остальное, но… — Тут Иммануил сделал паузу. — Но иначе выполнить его просьбу было бы невозможно.
— Почему?
— А вы подумайте сами.
Я подумал. Все было логично. Но невероятно.
— Вы откуда все это знаете? — хрипло спросил я. Иммануил грустно улыбнулся.
Желудок завязался в тугой ком. Если моя память и жизнь в Санкт-Петербурге, которую я помню, — ноль без палочки, то… Мне стало страшно.
— Честно говоря, я думал… если кто-то узнает о том, что со мной случилось — меня просто сочтут одержимым… Да и вы… Почему вы так уверены, что я не «вселялся» в это тело, а просто… просто вспомнил, каким стану через тысячу лет?
Иммануил посмотрел на меня, как мне показалось, с сочувствием:
— Потому что у вас одна душа, а не две, Андрэ. Вы не бесноватый.
Я помолчал. Потом спросил:
— Вы ясновидец?
На лице хозяина пещерки промелькнула легкая улыбка:
— Я не колдун и не чародей, если вы это имеете в виду.
— Да? А кто же вы в таком случае?
— Человек.
— Я тоже человек, но не умею считать, сколько там у человека душ находится. И читать чужие мысли я тоже не умею.
— Зато вот я не умею пользоваться мечом и щитом.
— Я и говорю — колдун.
Иммануил продолжал спокойно взирать на меня. В глаза ему смотреть было не то чтобы неприятно… скорее — трудно.
— Я не колдун, — повторил он. — Вся моя власть — от Бога.
Я привалился к стене, стараясь в глаза этому то ли колдуну, то ли святому не смотреть. Надо все обдумать. Спокойно.
Вода в котелке закипела. Иммануил бросил в котелок толченые зерна.
Как и ведьма, этот святой раскусил меня довольно просто. Но истолковал, естественно, по-своему… Никакого двадцатого века нет, многоуважаемый сьер Андрэ, это только ваш глюк!.. Как же!.. Сам ты глюк… Э, нет — так думать о нем не годится, он же мысли читать умеет…