Шрифт:
Annotation
Повесть об изнеженом рыцаре, получившем по заслугам
Лаконин Роман Анатольевич
Лаконин Роман Анатольевич
Рыцарь
Рыцарь
Стенобитное орудие вежливо стучало в стену крепости, а рыцарь сжимал рукоять меча, надеясь, что благородный клинок сам справиться со всеми проблемами. В данных обстоятельствах,
Нужно было больше узнать про слово "пропаганда", прежде чем попадаться на ее удочку. Особенно если решил попасться после ссоры с отцом. Глава семейства, конечно, был невыносим, но терпеть его нападки было гораздо проще, чем примириться с раной в теле. Хотя смертельная рана не так плоха, как верные клещи в руках любознательного палача.
После очередного скромного удара, послышался скорбный грохот рушащейся стены. Баррикада на месте ворот так и осталась не взятой, но на исход битвы это уже не влияло. Крики верных оруженосцев стали из удрученно отчаянных, тоскливо отчаянными. Нужно было воодушевить людей, но вот желания делать что-то столь опасное, у рыцаря не было. Когда инструктор рассказывал о подобных ситуациях, он забыл упомянуть, что совершать подвиги придётся лично. Как и любое другое образование, воинское оказалось бесполезным в реальной жизни.
Выглянув из укрытия, рыцарь решил, что героические речи не принесут желаемого эффекта. Его солдатам гораздо радостнее от мысли, что их командир в относительной безопасности. Насколько счастливее были бы защитники крепости, зная, что горячо любимый ими предводитель, находиться за много миль от места славной битвы. Битвы, в которой им суждено сложить свои головы. Но, к несчастью сегодняшнее сражение они переживают вместе.
Солдаты начали сумбурное отступление и, вскоре, сражение переместилось во внутренний периметр замка. Пыль, поднявшаяся после разрушения стены, застилала унылую картину приближающегося поражения. Но лязг оружия ощущался каждой костью в теле и, совершенно игнорируя разумные приличия, без разрешения приближался к рыцарю. Наиболее удачливые защитники замка занимали места на внутренней стене. Наименее удачливые понимали, что внутренние ворота могут закрыть, не дождавшись их героического бегства. Поэтому отступление становилось менее героичным, но более быстрым.
Отовсюду слышался рев старого адъютанта. Этот бородатый зануда со шрамом через все лицо, вечно критиковал каждую гениальную тактическую идею. Хотя рыцарь, отслужив около месяца, осознал, что армия одно из самых закостенелых мест в мире и её срочно нужно менять самым смелым образом. А старик вечно ныл о необходимости сохранить тот или иной пережиток. Но надо отдать ему должное, своей болтовней он навел рыцаря на мысль об использовании старого замка. Пусть это заброшенный каменный чулан, но в нем гораздо безопаснее сражаться, чем в чистом поле.
Случайная стрела чиркнула по шлему, четко дав понять, что за окном нет ничего интересного. В который раз за этот день рыцарь осознал, что даже самым отважным храбрецам иногда бывает страшно. Крики адъютанта прекратились, и звуки боя постепенно стихли. После чудовищного шума, посвящённого смерти и крови, стоны раненных казались оглушительной тишиной.
Сжав меч в самых страстных объятиях, на которые он только был способен, рыцарь вжался в угол. Судьба сегодня решила обойтись с ним жестоко. Перед глазами проносились прекрасные картины несправедливого, но такого спокойного и счастливого прошлого. Каждый упрек отца теперь казался лишь мелкой неприятностью. Служба в армии теперь виделась досадным недоразумением. Возможно, фатальным и последним недоразумением в жизни героя.
Грохот тяжелых сапог на лестнице отдавался могильным стуком в сердце неудавшегося героя. К нему приближался неотвратимый рок, который необходимо встречать с мечом в руках и огнем в глазах. Но такого желания у рыцаря не было. Меч предательски выскальзывал из рук, а глаза наливались слезами. Раз его солдаты приняли решение сложить оружие и избежать такого подвига, то он, как добросовестный командир, поддержит их в этом своим примером. Дверь распахнулась и в комнату вбежало несколько бунтовщиков. Обнаженные мечи в их руках казались рыцарю огромными, а пятна крови на лезвиях внушали непередаваемый ужас. Отбросив свое оружие, побежденный командир попытался благородно принять поражение и сдаться, но тяжелый удар эфеса в висок лишил рыцаря сознания и этой возможности.
Пара бунтовщиков подняла тело благородного дворянина и потащила, словно обычного простолюдина, во двор. Каменные ступени словно считали своим долгом отбить ноги рыцаря как можно сильнее. Во дворе его швырнули в пыль, рядом с израненным телом адъютанта. Вся грудь старика была покрыта бинтами в пятнах крови и в волосах запекалась кровь, но грудь вздымалась равномерно. К центру двора сгоняли пленных солдат. Другой отряд бунтовщиков обеспечивал наличие в замке миролюбивой атмосферы грабежа и вандализма. Запасы оборонявшихся и их оружие собирали в общую кучу рядом с пролом в стене.
Через час с небольшим захваченный замок был полностью осмотрен и пленников связали в цепочки по десять человек. Лица проигравших были пусты и безразличны к происходящему. Словно пытаясь подчеркнуть настроение защитников крепости, начался небольшой дождь. Капли прибили пыль к земле и воздух наполнился свежестью с привкусом железа. Где-то на горизонте загрохотал гром. Рыцарь пришел в себя и с ужасом огляделся: рядом лежал раненный адъютант, его солдаты угрюмо молились, а победители стягивали тюки с трофеями.
К рыцарю подошел высокий мужчина с небольшой проседью в темных волосах, стянутых обручем с драгоценными камнями.
– Даже ваш адъютант не смог спасти вас от гнева графа Лорея, - произнес хорошо знакомый рыцарю голос Далера.
– Ваше поведение настолько оскорбило старого графа, что вас не спас бы и король. Тем более никому не нужная старая крепость не могла этого сделать. Хотя вряд ли вы могли отдать такой приказ. Вы бы загнали лошадей в попытке сбежать на родину, не задумываясь о силе пограничных гарнизонов графства.
– Я готов принести графу мои глубочайшие извинения, дабы исчерпать этот конфликт, - дрожащим голосом промолвил рыцарь.
– Ирвэн, вы столь глупы!
– со смехом сказал Далера, - По-вашему граф отправил меня в погоню и снял охранный гарнизон с восточной границы ради ваших пустых слов. Вы и так много уже наговорили. Вам стоило учится молчать вместо службы в рядах крестоносцев. Вы опорочили армию и опозорили отца, как только надели плащ с крестом.
– Но я не хотел ссоры, всего лишь указал на то, что армейские традиции слишком устарели.